Амиран Урушадзе - Кавказская война. Семь историй

После трех часов рубки сражение медленно гасло, как догорает оставленный костер. Сопротивление гарнизона уже было сломлено. Все укрепление перешло в руки черкесов.

Вдруг прогремел взрыв. Поднялся высокий столб дыма и пыли. От Михайловского остались только руины. Пораженные горцы отступили и только спустя некоторое время вернулись забрать раненых и убитых. И своих, и чужих в Михайловском укреплении взорвал рядовой Тенгинского пехотного полка Архип Осипов, который поджог пороховой погреб. В его честь назван один из курортных поселков черноморского побережья — Архипо-Осиповка.

Так английский политический агент и путешественник Джеймс Белл назвал Хаджи Исмаила Догомуко Берзека — военного лидера горцев, который командовал штурмом Михайловского укрепления. Почему именно Вашингтон? Хаджи Берзек смог объединить несколько черкесских сообществ (убыхов и шапсугов) в борьбе за свободу и независимость, как отец-основатель США, вдохновивший американцев сражаться против Британской империи.

Хаджи Исмаил происходил из знатного убыхского рода Берзек. Берзеки стали самыми последовательными и упорными противниками Российской империи среди западных черкесов. Они не только ходили в набеги на русские крепости и казачьи станицы, но и активно препятствовали распространению среди других горцев пророссийских взглядов.

Приведем пример бескомромиссности Берзеков. Однажды на берегу черкесской речки Фарс (в переводе — «разливающаяся») встретились две кавалькады горцев. Во главе одной — Хаджи Берзек, славный походами на Кавказскую линию. Другой предводительствовал не менее известный среди черкесов князь Али-бей. Берзек давно искал этой встречи. Про Али-бея ходили слухи, что он передает русскому командованию сведения о планах и передвижениях черкесских отрядов. Убых оскорблял князя последними словами и вызвал его на поединок. Али-бей, которого все знали как отменного храбреца, неожиданно отказался под предлогом того, что не может поднять оружие против мусульманина — брата по вере. То, что произошло дальше, прекрасно описано в книге военного историка Николая Дубровина «История войны и владычества русских на Кавказе»: «Тогда Берзек приказал своей свите окружить Али-бея, сам бросился на него, завладел его лошадью, оружием и обобрал до нитки. Конвой, сопровождавший Али-бея, хотя и не уступал числом партии Берзека, но, по черкесскому обычаю, не считал себя вправе вмешиваться в это дело, так как, отказавшись от поединка, Али-бей признал себя побежденным и предался в руки Берзека. Покрытый стыдом, Али-бей сел на лошадь одного из своих подвластных и уехал домой. С тех пор он потерял всякое уважение между черкесами».

После взятия Михайловского укрепления шапсуги оставили войско Хаджи Берзека, посчитав взрыв дурным предзнаменованием. Предводитель убыхов начал искать новых союзников. И они появились. Другие черкесские общества не желали оставаться в тени чужих побед и славы. Адыги обменивались показательными посланиями. «Вы правоверные и тем тщеславитесь перед нами, называя нас поклонниками дерев, но мы, идолопоклонники, дело свое начали — Бог благословил нас, и мы взяли три укрепления. О чем же думаете вы, правоверные? И не стыдно ли оставаться в бездействии. Теперь наша очередь величаться перед вами», — писали шапсуги натухайцам. А те отвечали: «Мы — правоверные и это докажем; начинаем дело с тем, чтобы превзойти ваши успехи или самим лечь, а жен своих оставить на поругание русским». 30 марта 1840 года пало еще одно укрепление — Николаевское.

В августе Хаджи Берзек собрал семь тысяч убыхов для похода в Абхазию, вошедшую в состав России еще в 1810 году. Но по пути его войско занялось разграблением имений знатных черкесов, которые стали российскими подданными. Обремененные добычей, убыхи повернули назад, так и дойдя до Абхазии.

Убыхское войско наводило страх на российское военное начальство. «Я не знаю, что сделается с Абхазией, если Хаджи Берзек обратится на нее с 15 тысячами человек, как в прошлом году на береговые укрепления… Вторжение Хаджи Берзека будет сигналом восстания, которое остановится только на границах Мингрелии, Имеретии и подвергнет разорению ту и другую», — писал в Петербург командующий Черноморской береговой линией генерал Николай Раевский. Гарнизоны пополнялись, а крепостные стены укреплялись. И не зря. В следующем году Хаджи Берзек повел наступление на два фронта: атаковал черноморские форты и совершал набеги на абхазские селения.

Многочисленные ожесточенные сражения как на суше, так и на море не дали ни одной из сторон решающего перевеса. Часть черкесской знати склонялась к мирным переговорам с российским командованием и владетельным князем Абхазии Михаилом Шервашидзе. Хаджи Берзек допустил ошибку, позволив втянуть себя в эту политическую игру.

12 мая 1841 года некоторые представители убыхской аристократии приняли российское подданство. Этим шагом они ставили крест на борьбе за независимость, которая уже была оплачена жизнями тысяч горцев. Хаджи Исмаил и другие Берзеки, принимавшие участие в переговорах, отказались признать власть российского императора и прекратили переговоры. Народное возмущение самим фактом переговоров было так велико, что Хаджи Берзека арестовали убыхи, которых еще совсем недавно он вел в бой. Через несколько дней его освободили, и он тут же объявил о сборе войска для похода в Абхазию.

Осенью 1841 года новый командующий Черноморской береговой линией генерал Иосиф Анреп предпринял масштабную экспедицию против убыхов. Анреп — личность легендарная. До назначения на Черноморскую линию он командовал Лезгинской кордонной линией. Скучая от служебной рутины, генерал решил отправиться в горы покорять лезгин. Но только не силой оружия, а своим красноречием. Взяв с собой только небольшой конвой, Анреп стал подниматься в горы. В одном из аулов в генерала выстрелили в упор. Чудом Иосиф Романович остался невредим. Стрелявшего схватили, и он ожидал скорой смерти. Однако Анреп отпустил пленника. Весть о странном русском генерале разнеслась по горам. Один из местных жителей спросил Анрепа о его цели. Генерал ответил: «Хочу сделать вас людьми, чтобы вы веровали в Бога и не жили подобно волкам». Горец пожал плечами, странно ухмыльнулся и уехал. Анреп продолжил свою миссию, но совершенно безрезультатно и вскоре вернулся на линию. Лезгины оставили его живым и здоровым только потому, что приняли за сумасшедшего, а обижать помешанных по горским обычаям нельзя.

Вновь примерять на себя роль просветителя Анреп не стал. Против убыхов он повел отряд в десять тысяч солдат и казаков, которых с моря прикрывала корабельная артиллерия. Убыхи готовились к тяжелой битве. Хаджи Берзек поклялся остановить Анрепа, а в противном случае — сбрить бороду и надеть женские шаровары. 10 октября горцы атаковали русский отряд. Бешеная атака убыхов была отражена, а затем Анреп перешел в массированную контратаку. Черкесы не смогли сдержать удар и начали отходить. Уныние охватило даже самого Хаджи Берзека, который после очередной неудачной попытки переломить ход сражения воскликнул в сердцах: «Теперь дерись, кто хочет, а я еду домой». Но битва продолжилась и на следующий день. Берзеки сражались отчаянно. Все девять сыновей Хаджи Исмаила сражались рядом с отцом. Четверо из них погибли. Поле боя осталось за Анрепом, но двигаться дальше генерал не решился. Углубиться в землю убыхов означало остаться без огневой поддержки с моря и лишиться надежд на подкрепление.