Владилен Травинский - Звезда мореплавателя [Магеллан]

Исследователи жизни и деятельности Магеллана называют «темный период» в биографии великого мореплавателя: 1511–1513 годы.

Испанский историк XVI века Бартоломео Архенсола, автор «Истории завоевания Молуккских островов», пишет: «В то время Магеллан, проплыв шестьсот лиг (около 3000–3500 км) от побережья Малакки, находился на некоторых островах, откуда он переписывался с Серрао (Франсиско Серрано). Этот последний, весьма преуспев на Тернате (один из центральных Молуккских островов), писал своему другу и ему указывал на милости и богатства, которые он получил от Болейса (правителя острова Тернате), и звал его вернуться, чтобы присоединиться к нему».

Другой испанский историк и путешественник XVI века, Овиедо, автор многотомной «Генеральной и натуральной истории Западной Индии», сообщает, что Магеллан, отправляясь в свое знаменитое плавание, оставил в архиве Индийского совета интересную рукопись, которая «содержала много замечаний, на основании виденного собственными глазами в Восточной Индии, на островах Молукках и Пряностей».

Португальский путешественник по Востоку в 1600–1605 годах Педро Тексейра считал, что Магеллан в это время открыл… острое Новую Гвинею. Французский исследователь Ами писал в 1891 году по этому поводу: «Очень возможно, что они (острова, на которых жил Магеллан) соответствуют северному берегу Новой Гвинеи, открытие которой Тексейра позднее приписывал Магеллану».

В книгах советских исследователей жизни и деятельности выдающегося мореплавателя можно прочесть следующее (К. Кунин, Магеллан (серия «ЖЗЛ», М., изд-во «Молодая гвардия», 1940, стр. 79–80): «Теперь нам приходится остановиться на самом темном, самом неясном периоде жизни Фернандо Магеллана… Что же делал он в последние годы своей индийской жизни?.. Итак, имеются только смутные и противоречивые сведения о том, что в 1511–1513 годах Магеллан странствовал по каким-то морям, лежащим на три с половиной тысячи километров (шестьсот лиг) к востоку от Малакки. Быть может, Магеллан был одним из тех разведчиков, которых Аффонсо д’Альбукерки посылал из Малакки на яванских, малайских и китайских кораблях и лодках, которые во время своих плаваний побывали на каких-то тропических островах Малайского архипелага.

Возможно, что во время этих скитаний Фернандо Магеллан впервые задумался над проектом замечательного кругосветного плавания, ибо он видел, что чем дальше на восток, тем примитивнее становится жизнь, тем больше похожи туземцы на жителей стран, открытых Христофором Колумбом и его преемниками».

Во вступительной статье к книге Антонио Пигафетты («Путешествие Магеллана», М., Географгиз, 1950, стр. 18) советский историк географических открытий Я. М. Свет пишет: «Серран высадился на острове Тернате, родине лучшей в мире гвоздики, и здесь надолго обосновался, сделавшись советником местного султана.

С Серраном Магеллан состоял затем в переписке. Мы увидим дальше, что сведения, полученные Магелланом из Тернате, оказались для него далеко не бесполезными…

Между тем на целых два года следы Магеллана теряются…

Неизвестно, однако, побывал ли он в этих краях сам или собрал о них сведения, находясь в Малакке…» В книге, посвященной Магеллану (Я. М. Свет, Фернандо Магеллан, М., Географгиз, 1956, стр. 13), Свет пишет: «Далее следуют два „темных года“, неясный период в биографии великого мореплавателя. Но, по всей вероятности, за эти два года в жизни Магеллана произошли значительные события, оказавшие решающее влияние на всю его последующую деятельность».

И наконец, в одной из лучших книг о Магеллане, принадлежащей перу хорошо известного советским читателям Стефана Цвейга (Стефан Цвейг, Подвиг Магеллана, М., Географгиз, 1956 г., стр. 55), можно прочесть верное и меткое определение той роли, которую сыграли в судьбе Магеллана и его друг Франсиско Серрано и те два или три последних «темных года» индийской службы знаменитого мореплавателя: «Вряд ли можно сомневаться, что именно Франсиско Серрано первый подал Магеллану мысль: не будет ли, ввиду расположения этих островов на крайнем востоке, разумнее направиться к ним по пути Колумба (то есть с запада), нежели по пути Васко да Гамы (с востока)?

На чем порешили два названых брата, мы не знаем. Во всяком случае, у них, по-видимому, возник какой-то определенный план: после смерти Серрано среди его бумаг нашлось письмо Магеллана, в котором он таинственно обещает другу в скором времени прибыть в Тернате, к тому же „если не через Португалию, то иным путем“. Найти этот новый путь и стало заветным помыслом Магеллана».

Здесь автор повести говорит об острове Новая Гвинея, беря за основу мнение португальца Педро Тексейры, согласно которому Магеллан в 1511–1513 годах якобы посетил северный берег Новой Гвинеи. Поскольку проблема «темного периода» в биографии великого мореплавателя еще не решена, будем считать это рабочей гипотезой автора. Считается, что первым у (северо-западных) берегов Новой Гвинеи, или «страны Папуа», как ее называли малайцы, побывал португалец Менезиш в 1526 году; в 1545 году испанец Ретес дал имя этому большому острову — Новая Гвинея — за сходство темнокожих и курчавых папуасов с африканцами из Гвинеи.

Это была цинга (авитаминоз) — болезнь, развивающаяся в результате отсутствия в пище витамина С. Попытка победить этот извечный бич мореходов всех времен впервые была предпринята знаменитым английским мореплавателем Джемсом Куком, взявшим в трюмы корабля чернослив, квашеную капусту и пивные дрожжи, помогающие бороться с авитаминозом. Впрочем, итальянский путешественник Марко Поло сообщал, что еще в древности мореходы Востока, уходя на долгое время в море, растили в специальных кадках зеленый салат для борьбы с цингой.

Этот первый островок, названный островом Сан-Пабло, был открыт 24 января. Вероятно, это был один из коралловых атоллов на восточной окраине архипелага Туамоту, расположенный под 14 25 ю. ш. 4 февраля под 11°20′ ю. ш. был открыт второй остров, в водах которого армада встретила множество акул. Его так и назвали островом Акул (Los Tibourones). Антонио Пигафетта называет эти два пустынных острова, отстоящих друг от друга на 200 лиг, Несчастливыми островами.

6 марта 1521 года флотилия Магеллана открыла остров Гуам — самый южный в архипелаге Марианских островов. Три встреченных им острова Магеллан вначале назвал Островами Латинских Парусов за сходство парусного оснащения лодок местных жителей со старинными латинскими парусами, хорошо известными европейцам. После трагических событий острова были названы (у Пигафетты) Островами воров, или Разбойничьими островами (islas de los Ladrones). С 1668 года в честь жены испанского короля Марии Австрийской они именуются Марианскими островами.