Сьюзан Вриланд - Клара и мистер Тиффани

Агнес еще раз прошла мимо и по пути бросила взгляд на рисунки. В третий раз любопытство взяло верх, и она спросила, чем же мы занимаемся.

— Это — основание для лампы, — объяснила я. — Свинцовое стекло — на абажур, мозаика — на основание.

Она поджала свои тонкие губы.

— А мистер Тиффани знает? — Ее тон был проникнут укоризной, что вызвало мимолетную ухмылку у Элис.

— О да. Ему понравилась эта идея, — небрежно бросила я.

— Как же вы наложите кусочки стекла на поверхность, которая не плоская и не горизонтальная?

— На гипсовый слепок. Мистер Тиффани велел своему мастеру по моделям подготовить такой для меня. Я намечу акварелью очертания и нарисую линии для свинца прямо на ней.

— От руки?

— Нет. Используя схему с этого веерообразного сектора картона. — Я продемонстрировала его ей.

— Невозможно подобрать стекло на непрозрачный фон. — Это процедила она безапелляционно.

Я восприняла это скорее как вызов, нежели как пожелание потерпеть поражение либо бросить эту идею.

— Ну, я думаю, что буду подбирать на стеклянном мольберте против света, как мы делаем для витражей. Оберну фольгой кромки, а затем перенесу куски на слепок, перед тем как отправить его в металлическую мастерскую.

— Как же они будут держаться?

— А воск? Как мы делаем это для витражей? — Я была не совсем уверена, что воск будет держаться на гипсе.

— Все-таки не до конца понимаю, как вы собираетесь уложить стекло на круглом слепке.

— Я пока еще и сама не знаю. Придется работать методом проб и ошибок, чтобы узнать, каков должен быть размер кусков для создания плавной кривой.

Элис разогнулась от своего рисунка.

— Не волнуйся, Агнес, она сообразит.

Агнес пожала плечами и вернулась в свою студию. Она предпочла держаться подальше от этой затеи. Видимо, у нее есть свои причины, и мне не следует совать нос в чужие дела. Но как-нибудь я попытаюсь проникнуть в раковину этой улитки.

Мистер Тиффани явился на назначенный на понедельник просмотр витражей, находящихся в производстве. Он посмотрел на мой веерообразный проект с бабочками, которые должны расположиться на гипсовой модели, наши рисунки примул и высокий бачок-основание. Я нарисовала опорное кольцо, подлежащее изготовлению из бронзы, окружив бачок как раз под его более широкой частью. Оно соединяло изящное трио ножек с некоторым подобием клетки из нервюр, которые и будут удерживать абажур на месте.

— Хорошо, что у вас нервюры идут в том же направлении, в котором устремляются бабочки. Попробуйте сделать небольшой изгиб в обратную сторону там, где они крепятся к кольцу.

— Хорошо. А как цветы?

— Чрезмерно вымученные. Вы слишком стараетесь. Взгляните как следует на живые примулы и бабочек, вытяните их, если хотите, но не копируйте природу. Мы — не ботаники. Мы — художники. Предлагайте природу, но вносите в нее условность. Стилизуйте ее, упрощайте до контурных линий для передачи структуры. В конце концов, это — прием.

— Понимаю. Только чопорность примул, без обязательного количества лепестков или попытки украшательства где-либо.

— Именно так.

Этим мистер Тиффани не просто одобрил мою идею. Он открыл передо мной радостное будущее.

Понемногу я привлекла к проекту Агнес. Если от нее будет внесен какой-то вклад, она, естественно, больше будет поддерживать эту затею. Через несколько дней я попросила ее покритиковать мою первую попытку разместить цветы, стебли и листья на основании. Вместе мы решали, какие цветки будут раскрыты, какие останутся в бутонах, показаны спереди или сзади и где может быть пропущен лепесток.

— Как думаешь, примула каким-то примитивным образом осознает то, что окружает ее? — спросила я.

— Что именно? — удивилась Агнес.

— Чувство нагревающейся земли, чувство роста и распростертости.

— Вроде бы как чувствуем мы, когда вытягиваем руки?

— Да. И когда мы распростираем наши мысли. Чувствует ли примула открывшееся воздушное пространство и свободу, когда выбирается наружу через темноту почвы? Ценит ли она солнечное тепло, его источник? Чувствует ли она судорожную напряженность в бутонах и освобождение от этой нагрузки, когда что-то в ней стремится вырваться на свободу?

— Я полагаю, она не может сама остановить свой рост и цветение.

Не прошло и четверти часа после того, как я отправила вниз недельные учетные документы мистеру Митчеллу, но он уже появился в проеме двери, ведущей в студию.

— Вы осознаете, какова сумма общих затрат на эту вашу лампу?

— Да, я…

— Учитывая стоимость стекла, корпуса, металла, оснастки, литейной работы…

— И часов, которые я потратила на ее проектирование, и подборку и резку стекла. Время мисс Нортроп и мисс Гуви. Время и материалы Джузеппе Баратты. Я включила все. Мистер Тиффани чрезвычайно доволен ею. Он хочет как можно больше таких ламп.

— А что за расходы деревообделочной мастерской?

— Гипсовые модели хороши для создания покрашенных прототипов, но они долго не продержатся при многократном использовании. Нам потребуется делать углубления для кусочков узора гравировальной иглой. Мягкое дерево прекрасно годится для этого.

— Итак, все это обходится в двести сорок восемь долларов и тридцать центов.

— Знаю. Я подбила результат.

— Дело в том, что у нас будет цена пятьсот долларов!

— Ух! Удвоенные затраты? Я не сообразила.

Это равнялось десятимесячной стоимости моего проживания в пансионе со столованием. Подумать только: кто-то достаточно богат, чтобы купить ее. Подумать только, что это — моя первая работа!

— Как только она будет запущена в производство, потраченное на проектирование время можно не включать в расчет, — напомнила я ему.

— Мы должны быть разумными, миссис Дрисколл. Действительно, нам нужно их побольше, но не таких экстравагантных, что поглощают пропасть времени. Нельзя ли сделать так, чтобы другие, которые вы изготовили для этой модели, имели эмалевое основание вместо мозаики?

— Они тогда потеряют кое-что от качества предмета ручной работы при отсутствии стеклянных кусочков, порезанных согласно фигурным очертаниям на картоне, и, возможно, кое-что из источаемого ими свечения.

— Мне хотелось бы, чтобы вы попробовали это. Тогда цена снизилась бы и мы смогли бы выбросить больше ламп на рынок. Кто из вас знаком с эмалированием?

— Элис Гуви.

— Хорошо. Пусть она начнет заниматься этим.

— Конечно. После того как мы закончим шесть мозаичных ламп. Их пожелал иметь мистер Тиффани.

Затем я начала работу над вторым проектом. Позже мистер Тиффани и мистер Митчелл смотрели на меня как на настоящего, плодовитого дизайнера.