Сесилия Холланд - Иерусалим

— Ах, Иисусе, — пробормотал Фелкс. Он плакал. Они сомкнулись в круг, опустив головы, и слегка покачивались.

— Иисусе, — повторил Фелкс.

— Я всё думаю, когда он умер, — сказал Раннульф. — Может, я убил его, когда втаскивал на седло.

— Бедный Медведь, — сказал Мыш.

— Он был самым храбрым из нас, — проговорил Фелкс. — Ничего не боялся.

— Да, — сказал Раннульф, — он мог растеряться. Но испугаться — никогда.

Он вспомнил, как Медведь защищал его на собраниях, как стоял бок о бок с ним в сотнях сражений. Как он веселился в Дамаске, держа на коленях двух обнажённых девиц.

— Мы даже не смогли похоронить его, — сказал Фелкс.

— Не важно, — ответил Раннульф и перекрестился. — Теперь он в руках Господних.

Они теснее сомкнули круг, раскачиваясь из стороны в сторону. Фелкс опять плакал, опустив голову, и под рукой Раннульфа всё сильнее вздрагивали плечи Мыша. Раннульф поднял голову и взглянул на длинный пологий склон Хаттина, на бесчисленные огни сарацинского лагеря. На самом краю склона в темноте двигались чёрные фигурки — это люди Балана и основные силы тамплиеров наконец-то входили в лагерь. Раннульф крепче сжал плечи товарищей.

Раннульф проснулся перед рассветом. Он спал в кольчуге, подстелив одеяло и положив голову на камень; проснувшись первым из своих людей, он встал и вгляделся в серую пелену умирающей ночи. Сарацинские костры погасли все до единого. Внизу не было ничего, кроме кострищ и зарослей словно взбитых ветром кустов, — казалось, он мог бы пройти по ним к холодным чистым водам озера.

Горло раздирало от жажды. Больное плечо ныло. Раннульф спустился туда, где, раненный в бедро, дремал его конь; он отвёл животное в сторону и ощупал обеими руками. Раннульф полюбил этого коня, едва получив его, а теперь любил ещё сильнее: весь этот тяжкий марш конь бился вместе с ним, делал всё, что от него требовалось, — и сейчас он был ещё свеж и бодр; и, когда Раннульф опустился перед ним на колени, конь наклонил голову, коснулся губами его волос и навалился на него, словно хотел пошутить. Раннульф выпрямился и похлопал его по шее.

— Держись меня, — сказал он. — Сарацины запрягут тебя в телегу.

Голодный конь обнюхивал его руку.

Начали подниматься другие рыцари. Разгорался день — и по всему склону франки выпутывались из одеял. Озеро тонуло в плывущем тумане; густая дымка скрывала горизонт на востоке, и солнце едва просвечивало сквозь неё, пока не поднялось над краем дымки и не залило мир внезапным сиянием, мгновенной вспышкой жара.

Раннульф спустился к вьючным лошадям. Его обступили рыцари, и он отвязал бурдюки с водой.

— Поите коней. Если падут кони — конец и нам.

Он наполнил шлем каждого. Потом разделил между ними хлеб и раздал остатки зерна.

Закончив, он отнёс остатки воды в мехе туда, где ждал его конь, и вдоволь напоил его; и всё же на дне осталось немного воды. Раннульф завязал бурдюк и спрятал под камнем.

Теперь он чуял едва ощутимый резкий запах гари. Взглянув вниз, он увидел вдоль всей границы сарацинского лагеря серебристые султаны дыма. Сарацины подожгли склон.

К нему подошёл Мыш:

— Мы хотим устроить мессу.

— Это невозможно, — сказал Раннульф. — Здесь нет церкви, и нам придётся служить мессу открыто, на глазах у всех.

— Для Медведя, — упрямо сказал Мыш, — и для этих мальчишек, они ещё не прошли таинства.

— Хочешь, чтобы нас повесили? — Раннульф перекрестился. — Молись.

Пропел рог; их призывали на совет. Раннульф свернул попону вдвое, накрыл ею спину коня и надел седло.

Подскакал сержант и увёл его. Они спустились по склону туда, где собрались дворяне. Среди них с искажённым лицом сидел на коне король. Рядом с ним де Ридфор казался выше, живее, пожалуй, даже нетерпеливее.

— Нам нужен лишь один хороший удар. Пошлите вперёд моих людей, следом — остальных рыцарей, а за ними пусть двинутся пехотинцы. Следуя вплотную, они не дадут сарацинам обойти нас с флангов, а рыцари сломают их строй. Саладин непременно обратится в бегство. К полудню мы омоем копыта наших коней в Тиверианском озере.

Пока магистр говорил, Раннульф озирался по сторонам — на сарацин внизу и огромное христианское воинство. Пехотинцы теснились в низине, рыцари группками рассыпались над ними. Сарацины ровными рядами протянулись от края озера, на запад — до самого тракта и дальше. Их было очень много, наверное, по десять — пятнадцать на каждого франка, — но по большей части бедуины. Обернувшись, Раннульф взглянул вверх, на острые чёрные пики Хаттина. Этим путём им не спастись. Они должны идти вперёд, через сарацин.

Так хочет Бог, подумал он. Шлем висел у его колена; Раннульф провёл рукой по волосам, отбросил их назад и надел шлем.

Говорил Триполи:

— Первые ряды рыцарей надо вооружить копьями. Де Ридфор прав: если мы ударим на них покрепче, а потом пустим пехоту, — то прорвёмся.

Другие дворяне тоже держали речь, споря о том, где и как должен скакать каждый отряд и кому из них быть первым. Король всё так же сидел среди них безмолвным чурбаном. Де Ридфор повернулся к Раннульфу:

— Что скажешь ты?

— План хорош, — сказал Раннульф, — только действовать надо быстро. Ударим туда. — Он махнул рукой на запад, где ряды султанской армии сбивались в хаотическую путаницу людей и коней. — Видите белые одежды? Это бедуины. Они не выдержат натиска.

Керак двинул коня вперёд. Кулак рассёк воздух.

— Вода там! — указал он на восток.

— И халки тоже, — сказал Раннульф. — Между двумя чёрными флагами. Личная гвардия султана.

Керак засмеялся ему в лицо:

— Так ты и заработал свою грозную репутацию? Атакуя слабейших?

— Когда это возможно, — кивнул Раннульф.

— Давайте начинать, — вмешался Триполи.

И тут король поднял голову:

— Да, начнём. Я, мои люди и тамплиеры поскачем в авангарде, вооружённые копьями. Остальные следом. Пехотинцы должны держаться вплотную к нам, чтобы помешать сарацинам нас отсечь. Да пребудет с нами Господь. Ударим к воде. — В глазах короля тлела паника, но голос с каждым словом твердел. Он поскрёб рукой подбородок. — Сейчас же. Пусть трубят атаку.

Раннульф поехал назад, к своим людям, — они уже ждали его, все в сёдлах, построившись в ряд. Фелкса, у которого был самый мощный удар, он поставил на правый край, рядом с ним — Стефана. Сержант с вьючной лошадью привёз копья, и, пока рыцари передавали по ряду древки, Раннульф ехал вдоль ряда и говорил с ними:

— Видите воду там, внизу? Удар направлен туда. Держите строй, не останавливайтесь.

Он был весь стянут тугим узлом. Конь шёл нервно, пофыркивая на каждом шаге. Рога трубили беспрерывно, долгими, резкими, звонкими трелями, и воздух полнился плывущим дымом. Раннульф взял последнее копьё, захлестнул рукой и повернул, чтобы занять место на левом фланге строя.