Роберт Картер - Меч войны

Она вспомнила то отрешённое состояние разума, ощущая, как отголосок её последнего оргазма всё ещё звучит в ней. Тот жар и жажда всё ещё не покидали её плоти, даже после охлаждающей воды. А может, это — пробуждающееся в ней желание новой встречи? Скоро Мухаммед позовёт её вновь, и они опять будут возлежать вместе, в пятый раз сегодня, и это вновь будет раем.

Она подумала о яде, булавке с бабочкой и усмехнулась. Когда Аркали в первый раз увидела Мухаммеда, одиноко сидящего на подушках, с глазами, полными тихой печали, она забыла о своих средствах спасения.

Она нашла набоба обаятельным: тёмный цвет его лица, чёрные, смазанные маслом волосы и подстриженная бородка, всё это было привычным образом людоеда, но его выдавали глаза. Без этих глаз его привычный вид ужаснул бы её, показавшись опасным и жестоким.

«Он смотрел на меня, — думала она, — с таким совершенно заброшенным видом, взглядом потерянной души. Затем он непроизвольно отбросил голову назад, и я поняла, что это движение было симптомом боли, таящейся внутри него. Я уже знала тогда, что смогу исцелить его. Наверное, я была единственной женщиной во всём мире, которая могла сделать это. И уж конечно единственной женщиной в стенах Тричинополи.

Я видела, что его жена, которую он когда-то безнадёжно любил, отвергла его — точно так же, как Хэйден отверг меня. Вот почему я могла понять боль, которая заставляет мужчину отбрасывать назад голову дважды в минуту».

Аркали подплыла к. ступеням и вышла из купальни. Обсушив себя полотенцем, она облачилась в лёгкие панталоны и чоли, а затем увидела Ясмин.

Аркали отвела взгляд, инстинктивно стремясь скрыть свои чувства. Она знала, что Ясмин, после смерти матери Мухаммеда, была теперь самой влиятельной женщиной в зенане. Было бы неразумно продолжать их ссору. Теперь отделаться от Ясмин было не так легко.

— Вы покраснели, — сказала хозяйка зенаны.

Аркали не почувствовала какого-либо коварства в этом замечании. Она заметила краем глаза, что служанка оставила их.

— Разве?

— Да. Возможно, вы думали о чём-то... тайном.

— Возможно.

Ясмин улыбнулась, и в этом по-прежнему не было следов коварства.

— Расскажите мне, как мой... как Мухаммед?

Аркали быстро собрала с мраморной скамьи зеркало, расчёску и флакон с маслом.

— Мне не хотелось бы говорить об этом с вами.

Но Ясмин дотронулась до её руки.

— Пожалуйста. Не думайте, что я с неприязнью отношусь к вам. Я знаю, какая огромная часть его души была занята матерью. Я хотела узнать, как он воспринял смерть Надиры. Был ли он... в здравом рассудке?

— Почему бы не спросить его самого?

— Потому что он не зовёт меня. — Она опустила глаза. — И не отвечает на мои просьбы принять меня.

Аркали повернулась к ней, и впервые их глаза встретились на несколько долгих секунд.

— Ясмин, разве вы не видите, как трудно мне говорить с вами? — Она прижала ладонь ко рту и попыталась сдержать слёзы. — Я люблю его.

Ясмин обняла её за плечи, они сели вместе на скамью, и слова полились из Аркали. Она говорила о том, как не вступила в близость с Мухаммедом в первый раз. Как её позвали к нему на следующий день и каким бледным и убитым был он, получив известия о смерти матери. Она только помнила, что держала его голову у себя на коленях и покачивала его, как младенца. Затем Аркали вспомнила о той поразительной любви, которая последовала через два дня после второй встречи с Мухаммедом, и поток слов стал иссякать.

Ясмин не прерывала наступившую тишину, Аркали разгладила ткань своего чоли и глубоко вздохнула.

— Прошло время, прежде чем он сбросил наконец своё уныние. Теперь, я думаю, он окончательно освободился от него. Я скажу вам, Ясмин-бегума: он больше не несчастлив.

— Я думаю, вы правы, — печально проговорила Ясмин. — Я слышала звуки его нового счастья, разносившиеся по всему дворцу. Он, кажется, наслаждается им четыре или пять раз в день. Это очень хорошо для мужчины. Но всё время — с одной женщиной? Это — не в тягость вам?

— Нет, — сказала она, поразившись сама себе. — Он — не в тягость мне. По сути дела, я... я наслаждаюсь всем, что он может дать мне.

— Чудесно. Я рада за вас обоих. — Ясмин испытующе заглянула ей в глаза. — Ответьте мне: наслаждается он вами... полностью?

Аркали не понимала, но видела, что вопрос этот был искренним.

— Полностью?

Аркали перебрала в уме все воспоминания. Первая близость пришла совершенно неожиданно. Она и Мухаммед говорили серьёзно. Надира умерла и была похоронена два дня назад; и, выпив много вина, он положил голову ей на колени и задремал. Вино расслабило и успокоило обоих, и она ощущала себя уверенной, пока он не увидел дурной сон. Руки Мухаммеда сжались в кулаки, его прошиб пот. Она ощутила, как сжались его мускулы, и затем увидела напряжение под джамой и подумала, что, если он проснётся сейчас, может произойти нечто отвратительное. Но он не просыпался, только повернул голову, зарылся лицом в её колени и успокоился.

Голос Ясмин разметал её мечты как паутину.

— Да, полностью. Я должна знать... как это?.. Изливалась ли его мужественность белым потоком в Момент Небытия?

Вопрос застал Аркали врасплох, создав ощущение нереальности происходящего. Трудно было поверить, что она ведёт такую интимную беседу с женой любовника.

— Да.

Глаза Ясмин сверкнули.

— Действительно? Вы уверены?

— Да. Да, я уверена. — Она замялась, закусив губу. — Я не знала, что это происходит с мужчинами, и очень удивилась.

Ясмин погрузилась в молчание. Она, казалось, прикидывала что-то, и Аркали начала подозревать, что рассказала ей слишком много.

— Это очень хорошо, — вдруг промолвила Ясмин. — Он никогда не был способен произвести ни единой капли для меня.

— Нет? Вы говорите — никогда?

— Никогда, ни единой капли. Хотя, Аллах тому свидетель, он старался как демон.

— Думаете, это было с ним впервые? — спросила Аркали.

— Да. — Взгляд Ясмин уносился куда-то далеко. — Это объясняет его необычный аппетит в последнее время. Вы знаете, даже я не подозревала, насколько глубоко укоренилось в нём влияние Надиры.

— Что вы имеете в виду?

— Это — не простое совпадение, что колдовские чары Надиры-бегумы спали с сына на третий день после её смерти. Он освободился, как только её душа окончательно покинула наш мир.

С этими словами Ясмин извинилась и оставила её, и вскоре после этого главный евнух пришёл с приглашением Аркали к господину.

День за днём Хэйден ожидал возвращения Мохана Даза, чувствуя, что скаут, должно быть, пытается найти способ пробраться обратно в крепость. Он обходил стены, разговаривая с солдатами и сипаями, описывая им седобородого посланца и предупреждая не стрелять в него.