Алексей Шишов - Последний стратег

Деникин так охарактеризовал «участие» Савинкова в деятельности по формированию Добровольческой армии:

«Участие Савинкова и его группы не дало армии ни одного солдата, ни одного рубля и не вернуло на стезю государственности ни одного донского казака, вызвало лишь недоумение в офицерской среде...».

Последний разговор Алексеева и Савинкова состоялся в Ростове:

— Михаил Васильевич. Политическая ситуация требует, чтобы я уехал с Юга в центр, в столицы.

— Что вас принуждает к этому, Борис Викторович?

— Мне необходимо войти в сношение с некоторыми известными демократическими деятелями сперва в Москве, затем в Питере.

— У вас будут ко мне какие-нибудь просьбы?

— Да, Михаил Васильевич. Две. И весьма серьёзные.

— Какова первая из них?

— Мне надо удостоверение за вашей подписью. Оно даст мне право создавать из офицерства подпольные организации и поднимать восстания против большевиков.

— Где вы их намерены поднимать?

— На берегах Верхней Волги. Например, в Ярославле и Рыбинске. Там у меня надёжные, верные люди.

— Хорошо. Такое удостоверение с моей подписью вы можете получить хоть сегодня. Какая вторая просьба?

— Михаил Васильевич. Для создания большого антибольшевистского движения мне необходимы деньги.

— Но, уважаемый Борис Викторович, вы же знаете стеснённость Добровольческой армии в финансах. Денег у меня для вас просто нет.

— Что ж, тогда мне придётся искать источники финансирования самому.

— А что прибывшие с вами социалисты?

— Комиссара Вендзягольского я отправляю в Киев для связи с Юго-Западным фронтом, поляками и чехословаками. Остальные едут со мной в Москву.

— Вы знаете, что большевики ужесточили пропускной режим на железнодорожных станциях?

— Не волнуйтесь, Михаил Васильевич. Я старый конспиратор...

Деникин в книге «Борьба генерала Корнилова» писал о нелюбимом им социалисте-террористе Савинкове так:

«Удостоверение за подписью Алексеева открывало ему новые возможности. Его именем он начал собирать офицерство, распыляя наши силы, и организовывать восстания, которые были скоро и кроваво подавлены большевиками».

К этому можно добавить, что офицеры-монархисты не раз делали неудачные попытки организовать покушение на ненавистного им товарища военного министра Временного правительства. Так что Савинков чувствовал себя в стане белых «неуютно»...

Первую половину января 1918 года генерал Алексеев проработал над документом, получившим впоследствии название «Воззвание к народам Юга и Юго-Востока России». В нём формулировались цели и организационные основы белой Добровольческой армии. Воззвание объявляло, что создаваемая на казачьем Дону армия есть:

«...Организованная военная сила, способная противостоять надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию.

Первая непосредственная цель Добровольческой армии - противостоять рука об руку с доблестным казачеством вооружённому нападению на Юг и Юго-Восток России. Все русские люди, собравшиеся здесь со всех концов нашей Родины, должны защищать до последней капли крови самостоятельность областей, давших им приют и являющихся последним оплотом русской независимости, последней надеждой на восстановление Свободной Великой России...».

Автор воззвания писал дальше о патриотическом долге всех сынов российского Отечества. Они должны:

«...Встать на страже гражданской свободы, в условиях которой хозяин земли русской - её народ - выявит через посредство избранного Учредительного собрания свою державную волю, перед которой должны преклониться все классы, партии и отдельные группы населения. Ей одной будет служить создаваемая армия, все участвующие в её образовании будут беспрекословно подчиняться законной власти, поставленной этим Учредительным собранием...».

«Воззвание к народам Юга и Юго-Востока России» заканчивалось призывом ко всем, кто исповедовал верность Великой России:

«...Летать в ряды Российской рати...».

Алексеев призывал к оружию «всех, кому дорога многострадальная Родина, чья душа истомилась к ней сыновней болью».

Однако формирование Добровольческой армии шло медленно. Едва ли не самой веской причиной стало то, что красноармейские заставы всё более умело вели «чистку» железнодорожных составов, которые направлялись на юг, прежде всего в Донскую область. Выявленных при проверке документов офицеров и юнкеров зачастую расстреливали На месте. Поэтому далеко не всем добровольцам удалось пробраться в Новочеркасск.

Но порой прибывали большие группы. Удивительные организаторские способности проявила М. А. Нестерович, по мужу Берг (Нестерович-Берг), одна из самых замечательных женщин - участниц Белого движения.

18-летней девушкой в 1914году Мария Нестерович пошла добровольцем на фронт Первой мировой войны. В одном из боев сестра милосердия попала в неприятельский плен.

После возвращения из плена работала в московском отделении комитета «Союза бежавших из плена», созданного не правительством, а солдатами. Нестерович-Берг пользовалась в комитете огромным влиянием и по его документам смогла переправить из Москвы в Донскую и Оренбургскую казачьи области большое число участников боев с Красной гвардией в Первопрестольной.

Работа Марии Нестерович была связана с известным риском. В первый день сдачи Александровского военного училища, которое являлось оплотом антибольшевистских сил во время октябрьских боев в Москве, к ней за помощью обратились 32 офицера и несколько юнкеров. Они просили её помочь им выехать из Москвы в казачьи области.

Прибыв в комитет «Союза бежавших из плена», Нестерович ознакомила солдат-комитетчиков с «планом работы». В тот же день было устроено заседание комитета, и белые офицеры, переодетые нижними чинами, получили документы бывших пленных, подписанные председателем комитета Крыловым.

Нестерович была откровенна с фронтовиками-комитетчиками. Многие из них участвовали в боях на стороне белых. На том заседании она заявила солдатам:

— Дорогие мои, я хочу быть вполне откровенной. Ведь у нас с вами была одна цель - помочь оставшимся в плену. Вам известно, что с первого дня войны, - мне было восемнадцать лет, - я уехала на фронт. Многие из вас знают, сколько я выстрадала в плену и как на вас же продолжала работать, освободившись из плена. Вы помните, что я застала в комитете, и видите - что оставляю, уходя из него. А уйти необходимо. С болью покидаю вас, но теперь мой долг - помочь несчастным офицерам и их семьям.

Когда Нестерович закончила свой по-женски взволнованный монолог, солдаты-комитетчики долго молчали. Им было трудно сделать выбор: на чью сторону встать в тех событиях? Первым заговорил председатель комитета Крылов: