Алексей Шишов - Последний стратег

— Вам, как я понимаю, нужна сила для поддержания порядка на железнодорожных станциях?

— Да, люди в военной форме, при погонах, с оружием, с чувством долга. Способные обуздать мародёров и дезертиров одним своим решительным видом.

— Считайте, что добровольцы, господин атаман, в вашем распоряжении. Готов высылать из Новочеркасска вооружённые патрули на те станции, которые вас беспокоят.

— Но в моей просьбе, Михаил Васильевич, есть одна тонкость. Обязательная для ваших людей.

— Какая?

— Поскольку речь идёт о поддержании порядка на Дону, старшими патрулей должны быть только казачьи офицеры.

— Что ж, Алексей Максимович, я не против. Лишь бы от этого была польза Дону...

В тот же день Алексеев приказал выделить в распоряжение Донского правительства необходимое число добровольцев для несения патрульной службы на железнодорожных станциях области. Группами по пять и более человек, под командой казачьих офицеров, получив винтовки и патроны и по десять рублей суточных на десять дней, добровольцы отправлялись нести службу на самых различных узловых станциях. Причём атаман Каледин брал под контроль станции не только Дона, но и ближайшие к его границе.

Первые подобные командировки в «приграничье» показали, насколько они опасны. Добровольческим патрулям сразу же пришлось столкнуться, в лучшем случае, с «глухим» сопротивлением: когда вооружённые дезертиры утихомиривались, лишь выкрикивая в адрес людей в офицерских погонах оскорбления.

Но так было далеко не на всех станциях. В Дебальцово патруль добровольцев с казачьим офицером так и не смог установить порядок на вокзале. Более того, его под угрозой оружия вынудили покинуть станцию, где скопилось сразу несколько эшелонов с фронта, для которых требовались паровозы.

На станции Иловайской добровольческий патруль, появившийся на перроне, едва не был растерзан толпой вооружённых дезертиров, в которой оказалось немало пьяных. Положение спас сотник Греков, который следовал с фронта с командой кубанских казаков. И хотя дело до кровопролития не дошло, людям в погонах пришлось покинуть Иловайскую.

Этот случай стал поводом для сотника Грекова сформировать конный партизанский отряд, в который по своей воле вошли и люди из Алексеевской военной организации. Он привёл его в подчинение донскому атаману и стал наводить порядок на железной дороге. Грековские бойцы прибывали на станции, где останавливались слишком буйные эшелоны с дезертирами.

Вскоре забот у сотника Грекова умножилось. В районе каменноугольных шахт стали создаваться местные Советы рабочих депутатов, стоявшие на «большевистской платформе». В шахтёрских городках появились красногвардейские, пока свои — местные отряды, благо оружия всюду много. Грековцы повели войну с ними...

Атаман Каледин был прав, когда назначал старшими патрулей на железнодорожных станциях не офицеров-добровольцев, а казаков. Алексееву однажды с болью пришлось выслушивать рапорт штабс-капитана Николая Скоблина (будущего начальника Корниловской дивизии в звании генерал-майора и агента советской разведки во время эмиграции во Франции):

— Господин штабс-капитан, вы были старшим из добровольцев в патруле на станции Зверево.

— Точно так, ваше превосходительство.

— Что за конфликт там произошёл у нас с казаками?

— На станцию прибыл эшелон с 28-м Донским казачьим полком. Он нас поразил своим порядком, полным наличием офицеров. Ротмистр Лактионов из ахтырских гусар, бывший в патруле, подошёл к группе казаков и поприветствовал их, сказав: «Теперь у Дона есть свои боевые части».

— Что ответили ротмистру на приветствие?

— Казаки посмотрели на нас, как на чужаков. Какой-то урядник стал помахивать зло плетью, заявив буквально следующее: «Убирайтесь отсюда! Вам у нас на Дону делать нечего!»

— Что было дальше?

— Подоспел старший патруля, войсковой старшина Морозов. Он узнал в уряднике своего земляка из станицы Семикаракорской и урезонил его. Хотя дело дошло до ругани.

— Сложно было нести службу на этой станции?

— Сложно. Нас там было всего пять человек. Не знали покоя ни днём, ни ночью. С винтовками не расставались. Но службу несли: за эти десять дней на станции не было ни одного случая грабежа или мародёрства по отношению к местным жителям.

— Хорошо, штабс-капитан. Утром я виделся с атаманом Калединым. Он, видимо со слов войскового старшины Морозова, хорошо отозвался о службе вашего патруля. Как старшему объявляю вам благодарность.

— Служу Отечеству!

— А теперь идите, отдыхайте после командировки...

Посылка патрулей из добровольцев на железнодорожные станции Донской области продолжалась до января следующего года. Были случаи, когда командированные на станции офицеры и юнкера становились жертвами конфликтов, которые всё чаще разыгрывались на станциях российского Юга...

Между тем Алексеевская военная организация направляла на Дон всё новых и новых добровольцев, хотя тем и приходилось всё труднее «просачиваться» по железным дорогам.

6 декабря в Новочеркасск прибыл, переодетый в простого мужика-крестьянина, генерал от инфантерии Корнилов. Для добровольцев его приезд стал подлинным праздником.

Стало ясно: на арене зарождавшей Гражданской войны появился проверенный военный вождь. После получения такого сообщения в красном Петрограде забили тревогу. Там поняли, что на казачьем Дону собирается главная антибольшевистская сила. А не где-нибудь на Волге или в Сибири.

Бежать из Быхова Корнилову помог генерал-лейтенант Духонин, который в ноябре находился при исполнении обязанностей Верховного главнокомандующего. Когда в Ставке стало известно, что в Петрограде советским правительством назначен новый Верховный - прапорщик (!) Крыленко и что он с большим отрядом революционных балтийских моряков едет в Могилёв, то это означало для последних корниловцев одно - расправу. Балтийцы не скрывали своих намерений. Духонин предупредил о смертельной опасности Корнилова и сидевших с ним под стражей четырёх генералов.

19 ноября в 11 часов вечера Корнилов вышел из здания Быховской тюрьмы к ожидавшему его в полном строю Текинскому конному полку. Поздоровавшись на туркменском языке с всадниками в полосатых красных халатах, Лавр Георгиевич сел на коня, и лично преданный ему полк отправился в свой последний путь.

Генералы Деникин, Лукомский, Марков и Романовский уехали из Быхова на Юг по железной дороге. Местом встречи был оговорён, естественно, город Новочеркасск.

О бегстве Корнилова и последних заключённых из Быхова в Могилёве стало известно только на следующий день, то есть 20 ноября. По телеграфу местным Советам и командирам красногвардейских отрядов были отданы строжайшие распоряжения: