Алексей Шишов - Последний стратег

— Почему вы так считаете?

— У австрийцев и особенно германцев хорошо развита сеть железных дорог. И протяжённость их далеко не та, что в России.

— Вы имеете в виду Восточную Пруссию?

— Не только её. Германские дивизии могут прибыть из Баварии, например, к нашей границе раньше, чем дивизии сибирских стрелков на берега Немана или Вислы.

— Но сибирские корпуса могут быть отправлены в Царство Польское или Литву по «зелёной улице», без помех на Транссибе. Вы учитываете?

— Пропускная способность Транссиба мне известна ещё с Русско-японской войны. Железнодорожники не смогут дать единовременно достаточное число эшелонов и паровозных бригад.

— Чем это грозит мобилизационному плану, утверждённому государем?

— Тем, что этот план в самом начале войны будет сорван сразу в трёх восточных военных округах: Омском, Иркутском и Приамурском. А ведь в них расквартированы пять стрелковых корпусов, одиннадцать сибирских стрелковых дивизий с частями боевого усиления.

— Хорошо. Бели согласиться с вами, Михаил Васильевич, на предмет ведения активной обороны в начальный период войны, то тогда почему вы настаиваете на выборочном участке последующего стратегического наступления? А не на Наступлении по всей линии фронта?

— Удар должен, на мой взгляд, наноситься на одном стратегическом направлении.

— В своей записке вы называете два направления?

— Точно так. Восточная Пруссия и австрийская Галиция.

— Почему именно они? А не в направлении Берлина? Ведь от Вислы до Одера, что говорится, рукой подать.

— Подать рукой можно только по карте. Если мы будем ив Польши наносить удар по Берлину, то получим не менее сильный удар с севера, из Восточной Пруссии.

— Но с её стороны мы можем прикрыться надёжным заслоном. И к тому же там заканчивается возведение крепостей Ивангорода и Варшавской. Они современны и хорошо вооружены.

— Крепости могут не устоять. И к тому же, на мой взгляд, австрийцы обязательно помогут своим союзникам из района Кракова.

— Но наши войска могут отразить и этот удар.

— В начальный период войны силы Русской армии в Царстве Польском не могут быть распределены одновременно на трёх стратегических направлениях. Мы можем, не прорвавшись к Берлину, оказаться в мешке. Если, разумеется, не заслонимся от неприятельских ударов из Восточной Пруссии и от Кракова.

— Михаил Васильевич. Нам кажется, что вы недооцениваете силу Варшавского военного округа. А это пять армейских корпусов в составе девяти дивизий пехоты, в том числе одной гвардейской, двух стрелковых бригад. Одной кавалерии в Варшавском округе сколько. Шесть кавалерийских дивизий, одна казачья, гвардейская кавалерийская бригада из Уланского Его Величества полка и Гродненского гусарского. Такой ли конницей не наносить удар по германской столице?!

— Такой кавалерийский удар, на мой взгляд, проблематичен и опасен для нас.

— Чем же?

— Наша кавалерия не обучена действовать в больших массах. На военных манёврах после Русско-японской войны совместные действия нескольких дивизий конницы не отрабатывались. Это известный факт. Он не секрет и для генеральных штабов Германии и Австро-Венгрии. Поэтому там многотысячного конного рейда с русской стороны могут не опасаться.

— Но мы можем успеть отработать на учениях такой кавалерийский удар.

— Согласен, можем. Но для начала надо внести соответствующие изменения в Кавалерийский устав, а только потом начать организацию взаимодействия кавалерийских и казачьих дивизий на манёврах.

— Отработать взаимодействие на уровне дивизий конницы можно. Это вполне реально.

— Но в случае прорыва на Берлин нам придётся сводить кавалерию в корпуса. А здесь у нас, как в известной поговорке, конь не валялся.

— Хорошо, это вопрос спорный. Что вы понимаете под активной обороной? Есть ли у вас какие-нибудь тактические новшества?

— Я предлагаю в своей записке сразу же перейти пехотными группами и кавалерией границу в Восточной Пруссии. В первый же день войны. И навязывать германцам, которые выдвигаются к границе, встречные бои. Прежде всего лёгкой казачьей конницей.

— Но ведь на казаков можно возложить и другие боевые задачи.

— Казачьи сотни могут вести ближнюю разведку. Ведь есть же у Суворова в его «Науке побеждать» слова о том, что казаки везде пролезут.

— Значит, Михаил Васильевич, вы против одновременного наступления по всей линии фронта?

— Категорически против. Это противоречит реальным возможностям нашей армии, мобилизационной способности государства...

На московском совещании начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант Алексеев не получил одобрения своих предложений большинством военачальников, в том числе и военным министром Сухомлиновым.

В. А. Сухомлинов больше всего уповал на кавалерийский удар. Такое было вполне понятно: бывший блестящий эскадронный командир лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка, получивший за доблесть в Русско-турецкой войне 1877-1878 годов орден Святого Георгия 4-й степени, долгое время служил в гвардейской коннице. Одно время командовал 6-м лейб-драгунским Павлоградским полком и Офицерской кавалерийской школой, командовал кавалерийской дивизией.

Того, что армия технически преображалась, военный министр Сухомлинов почти не замечал. К заботам и трудностям артиллерийского ведомства относился с прохладцей. Он жил воспоминаниями турецкой войны, которая прославила его имя. В Русско-японскую войну командовал Киевским военным округом и сражений на полях Маньчжурии не знал.

Спорить с ним генштабистам, занимавшимся вопросами стратегического развёртывания Русской армии, не приходилось по одной веской причине. Он пользовался неизменным расположением императора Николая II и особенно императрицы Александры Фёдоровны. Последняя, как известно, своё влияние на решение военных вопросов в Российском государстве оказывала немалое.

Сухомлинов оставался на посту военного министра до июня 1915 года. За время своего пребывания на посту главы Военного ведомства он успел «повоевать» с Государственной думой, пользуясь неизменной поддержкой Николая II. Тот был в восторге от его докладов, всегда лёгких и оптимистических, и обычно не советовал выступать в Думе, особенно если на заседании присутствовали самые ярые противники военного министра М. В. Родзянко и А. И. Гучков:

— Что вам с ними спорить - вы же мой министр. И этим должно быть всё сказано...

«Свалить» Сухомлинова с поста военного министра не смогли даже усилия великого князя Николая Николаевича-младшего и председателя Совета министров В. Н. Коковцева. Первый в начале Первой мировой войны являлся Верховным главнокомандующим России и предъявлял Военному ведомству самые серьёзные претензии из-за недостатка артиллерийских снарядов и армейского имущества.