Алексей Шишов - Последний стратег

Пребывание Алексеева, не скрывавшего своей приверженности к старой России, в Ставке становилось всё более проблематичным. Министр-председатель Керенский так и не решился на увольнение заслуженного полководца, но всячески показывал, что Михаил Васильевич стал в Ставке «лишним человеком».

В сентябре, 11-го числа, Алексеев подал прошение об отставке. В рапорте на имя Верховного значилось:

«Страдая душой, вследствие отсутствия власти сильной и деятельной, вследствие происходящих отсюда несчастий России, я сочувствую идее генерала Корнилова и не могу пока отдать свои силы ни выполнение должности начальника штаба».

Только по одному этому рапорту можно сказать, что генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев «по жизни» был «прямым солдатом».

Отставка была принята без проволочек. Генерала отправили «на гражданскую жизнь» со всеми полагающимися по такому случаю почестями. Он уехал к семье в город Смоленск, не дожидаясь приезда своего сменщика в Ставку, где протрудился более двух лет.

В «Вестнике Временного правительства» по такому поводу было опубликовано официальное сообщение, поражавшее своей напыщенностью:

«...В грозный для нас час, когда, благодаря открытому отказу от повиновения бывшего Верховного главнокомандующего, генерала Корнилова, Русская армия подверглась великим испытаниям, генерал Алексеев самоотверженно принял на себя должность начальника штаба Верховного главнокомандующего и своим мудрым вмешательством быстро и бескровно восстановил порядок и деловую работу в самом жизненном центре армии - в Ставке Верховного главнокомандующего.

Ныне, исполнив эту исключительную по своей важности задачу, генерал Алексеев обратился ко мне с просьбой об освобождении его от должности начальника штаба Верховного главнокомандующего. Уступая желанию генерала Алексеева, я просил Временное правительство об освобождении его от должности начальника штаба Верховного главнокомандующего и о назначении его в распоряжение Временного правительства, дабы опыт в военных делах и его знания могли быть использованы и впредь на благо Родины.

Верховный главнокомандующий А. Керенский.

9 сентября 1917 года».

Генерал Алексеев пробыл начальником штаба у Керенского всего одну неделю, так и не став «творцом полководческой славы» этого политика-социалиста с наполеоновскими жестами и замашками.

На место начальника штаба Верховного главнокомандующего был назначен малоизвестный для Русской армии генерал Николай Николаевич Духонин. Начав четырнадцатый год командиром 165-го пехотного Луцкого полка, он поднялся по служебной лестнице до начальника штаба ряда фронтов. После бегства Керенского считанные дни исполнял обязанности Верховного главнокомандующего.

Алексеев на какое-то время остался не у дел. Но благодаря своему личному авторитету и связям он был в курсе всех военных дел и событий на фронте. В Смоленске Алексеев долго не задержался: его пригласили в столицу для участия в работе Предпарламента.

В Петрограде, куда он прибыл 7 октября, отставной генерал поселился в Общежитии московских общественных деятелей на Галерной улице. Там Михаил Васильевич сблизился с многими думскими деятелями, которые в самом скором времени станут идейными противниками советской власти.

На парламентских заседаниях он лишний раз убедился, что политики не спасут Россию. Алексеев стал свидетелем приближения Октябрьского переворота в Петрограде, который вошёл в отечественную историю как Великая Октябрьская социалистическая революция.

К началу октября Михаил Васильевич уже достаточно чётко выработал дальнейшую программу своих действий. В столице он встретил немало людей из среды преимущественно фронтового офицерства, которые полностью разделяли его взгляды. И, что важно, желавших взять во имя правого дела в руки оружие, готовых пойти на жертвенный подвиг во имя Отечества.

Таких действительно бескорыстных патриотов старой России надо было только организовать в военную силу и повести за собой. Время торопило: сомнений в том, что Временное правительство падёт в самые скорые дни, уже не было. Алексеев оказался одним из немногих будущих вождей Белого движения, который начал «свою борьбу» ещё до октябрьского переворота.

ак-то у адъютанта генерала Алексеева ротмистра лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка А. Шапрона состоялся разговор с начальником, с которым у него сложились самые доверительные отношения:

— Михаил Васильевич, отчего у вас, ещё до октября 17-го, родилась мысль начать создавать подпольную военную организацию?

— Всё было просто, ротмистр. После неудачи генерала Корнилова установить в России твёрдую власть я понял, что дальнейшее правление «временных» ведёт к гибели нашего Отечества. Решил объединить людей военных, неравнодушных ко всему творившемуся вокруг них.

— Уже тогда вы видели перед собой цель этого дела?

— Смутно. Но ясно осознавал то, что надо иметь хоть какую-то точку опоры в борьбе за спасение России.

— На кого в столице вы тогда думали опереться в первую очередь?

— Конечно же, в первую очередь, на военную молодёжь, на младшее офицерство, понюхавшее на фронте пороха. Таких людей в Петрограде были тысячи и тысячи: в резервных полках, командированных, в различных формируемых командах, изгнанных за жизненную позицию большевистскими комитетами.

— Но ведь вы делали ставку и на столичных юнкеров?

— Разумеется. Ведь какая у России существовала офицерская школа. Какие училища с прекрасными традициями были в столице: Павловское и Владимирское пехотные, Михайловское и Константиновское артиллерийские, Николаевские кавалерийское и инженерное, военно-топографическое, офицерские классы. А кадеты-старшеклассники?

— Юнкера в Новочеркасске в первое время составляли половину вашей Алексеевской организации.

— Да, военная молодёжь первой слетелась из столиц на Дон, чтобы в солдатских шинелях стать в строй добровольцев.

— А как вы намеревались, Михаил Васильевич, действовать там, в Петрограде?

— По простой схеме. В нужный час члены организации военного подполья сходились в боевые отряды, добывали оружие и начинали борьбу за власть.

— Но ведь в Петрограде факт скопления офицеров не столичного гарнизона мог вызвать интерес со стороны местного Совета?

— Разумеется, такая опасность была. Потому и появилась мысль приступить к пуску бездействующих заводов, чтобы под видом рабочих разместить там офицеров, верных идее.