Павел Басинский - Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой

И вдруг все рушится. Александр Иванович тяжело заболевает, его везут в Москву, показывают лучшим врачам, не жалеют средств, чтобы его спасти. Болезнь временно ослабевает, но не выпускает из своих когтей жертву. Проходит три-четыре страшных года, и Александр Иванович Дьяконов в 1887 году умирает…

Так написано в очерке братьев Дьяконовых.

И здесь возникает ряд вопросов. Братья не называют болезни отца, но известно, что он умер от “прогрессивного паралича” [7] Прогрессивный паралич, или болезнь Бейля, — заболевание сифилитического происхождения. . Эта фигура умолчания заставляет поверить в то, о чем писала в дневнике Елизавета. Ее отец до свадьбы был болен венерической болезнью, которую получил от связи с “красивой работницей на фабрике”. Лиза считала, что и ее собственная болезнь, которая открылась еще в гимназии, была “отраженным заболеванием”. То есть наследственным сифилисом .

Лиза была первенцем. После нее родились еще две дочери и два сына: Надежда, Валентина, Владимир и Александр. Все девочки были погодками, как и сыновья. То есть Александра Егоровна рожала супругу детей почти каждый год. Но болезнь отца стала проклятием для одной старшей дочери.

Конечно, можно было бы не ставить эти вопросы, потому что в любом случае болезнь отца была трагическим событием для семьи. И какая нам разница, от чего он умер? Однако тема расплаты за грехи отцов станет одним из лейтмотивов дневника Дьяконовой, своего рода idée fixe этой девушки. А своего отца она очень любила! Каждый год она отмечала в дневнике годовщину его смерти. И при этом считала, что он наградил ее болезнью, которая сводила ее с ума и, возможно, стала причиной ее гибели.

С возрастом Лиза узнала от родных, что ее отец вел невоздержанный образ жизни, и красивая работница на фабрике была не единственным его увлечением. Но в 12 лет она об этом не знала. Поступив летом 1886 года в ярославскую женскую гимназию, Рождество и Новый год Лиза отмечала в Нерехте. Но это были какие-то странные праздники…

Нерехта, 4 января . Новый год. Мы его не встречали. Скоро мы уезжаем жить из Нерехты в Ярославль. Папа очень болен.

Отец на смертном одре, а в доме чехарда. Сборы всей семьи к переезду в Ярославль. “Все эти святки вместо того, чтобы веселиться, наблюдаешь вокруг себя недовольных сестер, братьев, укладку вещей, прислугу вечно занятую. Теперь все чаще и чаще приходится видеть, как пустеют комнаты”.

10 января отца “отсоборовали”. Лиза стояла возле него со свечой. 11-летняя Надя к папеньке войти побоялась, рыдала в соседней комнате. Это вызвало у Лизы негодование. “Что за нервы некстати. Уж лучше бы молилась”.

Отец умер 12 января. Но в дневнике Лизы от 12 января 1887 года нет ни слова об этом. Там описывается все та же ужасная суета, связанная с переездом в Ярославль.

Драки, ссоры, слезы… Ну, теперь можно ли сказать, что я прожила весело? Ни в каком случае. Все дни, исключая счастливых часов, которые я была с мамой и в дружбе с сестрами и братьями, — были какой-то передрягой, мучительной и бестолковой!

Все смешалось в доме Дьяконовых… Рождество, святки, Новый год, смерть отца, переезд в Ярославль… И, хотя мы видим все это глазами, в сущности, еще ребенка, нетрудно понять, что в доме царила разруха. Не только среди вещей… На глазах бедной Лизы рушилось “дело Дьяконовых”.

“Большое торговое дело остается без руководства, — продолжают свой очерк братья. — Вдова Александра Егоровна Дьяконова ликвидирует фабрику и со всей семьей переезжает в Ярославль, поближе к своей родне, старушке-матери Ираиде Константиновне Горошковой”.

На самом деле смерть отца уже ничего не решала. Возможно, ее даже ждали и заранее готовились к переезду. “За несколько лет до смерти, — пишут братья, — Александр Иванович Дьяконов пригласил к себе в компаньоны своего дядю Алексея Александровича Дьяконова. Компаньон оказался недобросовестным. Воспользовавшись болезнью племянника, он запустил дело и выдал несколько крупных векселей от имени фирмы. Когда умер Александр Иванович Дьяконов, дело фабрики оказалось в столь тяжелом положении, что вдова владельца фирмы Александра Егоровна Дьяконова не решилась взять в свои руки ведение дела и ликвидировала фирму, понеся при этом большие убытки”.

Сегодня, рассматривая фотографии Александра и Александры Дьяконовых в молодости, сохранившиеся в архиве их дочери, испытываешь сложные чувства. Оба — красавцы, под стать друг другу! Завидная пара! Сколько огня и смелости в их глазах! Как они одеты! Как уверенно позируют фотографу! И это тоже “продукт” долгого развития русского купечества — после дворянства и духовенства “третьего сословия”.

Кастовая система общества, разработанная еще в древней Индии, по сути, ведь была везде. Кшатрии (владетельные воины, те же дворяне в России), брахманы (священство, духовенство) и “третья каста” — вайшьи (торговцы, купцы). Ну и, конечно, шудры — те, кто работает своими руками.

К концу XIX века в России “третья каста” выходила на первые позиции. Если не богачи, “миллионщики”, то уж точно не бедные, потому что бедный купец — это нонсенс! Разорялось дворянство, несмотря на все свои привилегии. Беднело духовенство, притесняемое государством со времен Петра I. Но не купцы! Их деды и прадеды начинали свое “дело” в поте лица. Кровью и мозолями “выламывались” они из крестьян, благодаря природной смекалке развивали “дело”, ставили на широкую ногу, строили себе лучшие дома и становились главными людьми в малых и больших городах огромной империи.

Но была в этой истории какая-то роковая закономерность, подмеченная Максимом Горьким. Почему-то в третьем поколении во многих купеческих династиях происходил генетический сбой. Грандиозное “дело” вдруг кончалось крахом по совершенно иррациональной причине. Как сказали бы сегодня, причина катастрофы — “человеческий фактор”.

Не дети, а внуки вдруг предавали “дело” своих предков. Они уходили в монастыри, в революцию, в радикальное искусство, начинали барствовать, сходили с ума, кончали с собой. Эти истории Горький описал в “Фоме Гордееве”, в “Деле Артамоновых”, в “Жизни Клима Самгина”, в пьесе “Егор Булычев и другие”. Нельзя сказать, что они носили “системный” характер и что русское купечество было обречено, даже если бы не случилось пролетарской революции. Но в реальной истории причины и следствия никогда нельзя разграничить. Была своя причина в декадентстве, которое поразило русское купечество накануне революции.

Была причина…

Вот Дьяконовы… С XVII века они развивали “дело”. Сначала своими руками ткали грубые, некрашеные крестьянские холсты и продавали их по деревням. Потом стали торговать в Москве, на крупных российских ярмарках. Но для устройства этого “дела” на европейский манер им не хватало образования. Дед Елизаветы Дьяконовой посылает сына учиться в Москву.