Лев Дугин - Тревожный звон славы

— Вы совершенно правы, — согласился Пушкин любезно. Но ему делалось скучно. Всё много раз было обговорено и переговорено с Рылеевым, с Бестужевым, он написал уже шесть глав «Евгения Онегина» и, сам далеко отойдя от начала романа, давно определил место в нём начальной главы. — Но, может быть, ещё кто-нибудь почитает, господа?

Вперёд выступил Степан Шевырев [256] Шевырев Степан Петрович (1806—1864) — писатель, критик и историк литературы, один из организаторов журналов «Московский вестник» и «Московский наблюдатель». — возрастом моложе Веневитинова, небольшого роста, щуплый, с растрёпанными мягкими волосами, с сощуренными лихорадочно-возбуждёнными глазами. И он был начинающим поэтом.

— «Я есмь»! — почти прокричал он и декламацию продолжал в полный голос:

Пушкин любезно похвалил стихи.

— Сей глас, благословенный Богом, — не успокаивался Шевырев. — Мы, Александр Сергеевич, исповедуем философию Шеллинга [257] Шеллинг Фридрих Вильгельм Йозеф (1775—1854) — немецкий философ. , для нас поэт — провозвестник истины. Да, Александр Сергеевич, мы согласны с Шеллингом, что природа полна глубинных тайн и богатств и раскрыть их может поэт-философ!

Голоса молодых друзей вторили ему. Как найти единый закон для прекрасного? Искусство — вот средство познания мира. А почему? Потому, что поэзия отражает в себе те самые начала духа, что и философия. Да, человек-субъект в душе носит мир-объект, и искусство — это совершенное познание абсолюта. И смех, и слёзы, и трепет ужаса, и вообще волнения души — все они через искусство переплавляются в чувство блаженства, и вот в этом, именно в этом...

Пушкин нахмурился.

— Господа, вы изъясняетесь языком тёмным и малопонятным для непосвящённых.

Юноши переглянулись: великий человек, кажется, не склонен был к занятиям философией.

Но туча лишь на мгновение закрыла солнце: Пушкин опять приветливо улыбался. Да, перед ним был, к нему пришёл, его окружал цвет московской молодёжи. Здесь был Иван Киреевский — с очень русским лицом с выдающимися скулами, небольшими серьёзными глазами и густыми дугами бровей — молодой, но уже заявивший о себе литературный критик и публицист; его брат Пётр — молчаливый, застенчивый восемнадцатилетний юноша; Алексей Хомяков — сутулый, чернявый, с живыми блестящими глазами — офицер в бессрочном отпуске, успевший принять участие в «Северной звезде» Рылеева и Бестужева, привёзший из заграничной поездки драматургический опыт — трагедию «Ермак», на которую «архивные юноши» возлагали большие надежды. Здесь были Кошелев, Титов, Мельгунов, Рожалин, Максимович [258] Киреевские — Иван Васильевич (1806—1856) — воспитанник Московского университета, чиновник Московского архива Министерства иностранных дел, критик и публицист, сотрудник «Московского вестника»; Пётр Васильевич (1808—1856) — литератор, переводчик, собиратель русских народных песен; впоследствии оба славянофилы. Хомяков Алексей Степанович (1804—1860) — писатель, драматург, кр 1 гтик; в молодости был на военной службе, в отставке с 1829 г. Кошелев Александр Иванович (1806—1883) — чиновник Московского архива Министерства иностранных дел, Министерства народного просвещения. Титов Владимир Павлович (1807—1891) — литератор, сотрудник «Московского вестника», чиновник Московского архива Министерства иностранных дел в 1823—1828 гг. Мельгунов Николай Александрович (1804—1867) — переводчик Московского главного архива Министерства иностранных дел, сотрудник «Московского наблюдателя», писатель, композитор-любитель. Рожалин Николай Матвеевич (1805—1834) — литератор, знаток греческой, латинской и немецкой литературы, один из ведущих сотрудников «Московского вестника». Максимович Михаил Александрович (1804—1873) — воспитанник, адъюнкт, затем ординарный профессор ботаники Московского университета, начальник Ботанического сада с 1826 г.; историк, фольклорист, филолог, поэт, издатель. — все прослушали курсы профессоров Московского университета, изучали новые и древние языки, штудировали труды по словесности, истории, философии, пробовали свои силы в поэзии, критике...

— Как же, господа, вы относитесь к недавним событиям? — вдруг спросил Пушкин.

Юноши переглянулись: тема была опасная, но великий человек, кажется, желал пренебречь осторожностью. Молчание поглотило вопрос.

— Ну хорошо, господа, журнал так журнал! В вас, несомненно, необыкновенное обилие талантов. Но где же издатель?

В издатели прочили профессора Московского университета Михаила Петровича Погодина [259] Погодин Михаил Петрович (1800—1875) — историк, писатель, журналист, издатель «Московского вестника» в 1827—1830 гг., впоследствии профессор Московского университета, академик. . Его ждали с минуты на минуту. С ним Пушкин ещё не был знаком. «Архивные юноши» дружно посмотрели на часы.

Пока что принялись обсуждать название.

— В самом названии журнала, — рассуждал Пушкин, — непременно надобно отразить, что он — московский. В этом уже половина названия: Московский...

Послышались голоса:

— ...наблюдатель!

— ...обозреватель!

— ...соревнователь...

Соболевский сказал:

— Есть «Московский телеграф», много лет издаётся «Вестник Европы»...

— Вот оно! — воскликнул Пушкин. — Назовём наш журнал «Московский вестник».

Все тотчас согласились.

И как раз открылась дверь и вошёл, отряхивая с зонтика дождевые капли, Погодин. У него лицо было открытое, энергичное, с правильными чертами и мощным лбом эрудита. С порога он низко поклонился Пушкину, потом, подойдя и пожимая руку, сказал почтительно:

— Ваш приезд в Москву составляет важное событие в жизни нашего общества!

— Мне приятно утвердить и укрепить наше знакомство, — откликнулся Пушкин. Он усадил Погодина на диване рядом с собой.

Итак, издавать журнал. Имя Пушкина конечно же необыкновенная фортуна для журнала! И нужно, чтобы в каждом номере непременно было имя Пушкина — это одно как магнит привлечёт множество подписчиков.

«Архивных юношей» охватил настоящий энтузиазм. Да, все истинные литераторы будут с ними. Дельвиг поможет, Крылов не откажет. Козлов согласится украсить первые номера. Языков пришлёт стихи из Дерпта, а Денис Давыдов [260] Давыдов Денис Васильевич (1784—1839) — партизан Отечественной войны 1812 г., генерал-лейтенант; поэт и военный писатель, член литературного общества «Арзамас». — о Кавказе. И Баратынский конечно же не откажет. А самое главное, чтобы в каждом номере «Московского вестника» печатался Пушкин!