Владимир Абрамов - Хочу женщину в Ницце

Тихий фешенебельный отель под названием «Дворец Метерлинка», расположенный на карнизе горного обрыва, зависшего над морем, и казавшийся забытым всем миром, был рад разделить с нами своё одиночество. Мы с Мартином свернули с дороги, обошли отель со всех сторон, но так и не встретили на своем пути ни одной живой души. Портик, исполненный в греческом стиле, бурлящий кипяток джакузи и голубой бассейн на пленэре не привлекли нашего внимания, а вот уютный парк на краю скалы, плотно засаженный высокими кипарисами, восхищал мой взор и волновал Мартина запахами влажной черной земли. Я присел на скамью, любуясь каменным фасадом старинного дворца с крышей сказочной формы. Гармонию чудной природы нарушил звонок мобильного телефона в моем кармане. Мартин резко прекратил копаться под кустарником и, как будто желая принять участие в разговоре, живо запрыгнул на лавку, вертя хвостом. Звонила Клэр. Я тяжело вздохнул.

– Привет, вы где? – спросила Клер тоном закадычной подруги.

– А что собственно случилось?! – не скрывая недоумения, ответил я вопросом на вопрос.

– У меня новость! Мой папа приглашает тебя к нам в гости! Он даже разрешает тебе взять Мартина.

– Спасибо, но это лишнее, – я не мог скрыть раздражения, но ей, по всей видимости, было на это наплевать.

– А почему нет? К твоему сведению, мой папа никого из моих друзей не приглашал, называя их всех без разбора «татуированным дерьмом». Для меня самой это было удивительно! Я рассказала ему про тебя, и он вдруг решил позвать!

– Зачем? Но ей богу, не стоит! – простонал я в отчаянии и посмотрел на Мартина, который находился в напряженном состоянии, как будто всё понимал и разделял мою озабоченность.

– А вообще-то вы где? – повторила она свой вопрос.

– Гуляем!

– Ну все-таки? Как всегда, в Ницце? В старом городе?

– Не совсем. Мы… мы во дворце Метерлинка, если тебе это что-то говорит.

– Мне? Ну разумеется! А вообще-то этот дворец называется «Орламонд». А что вдруг вас туда потянуло?

– Поначалу особой цели не было, если честно. Я только вчера узнал, причем случайно, копаясь в отцовской библиотеке, кто такой Метерлинк.

– Вот как? Вот позор-то! Я думала, ты у нас Mr Know-All! – сказала она, намекая наверное на одноименный рассказ писателя Моэма, жившего когда-то здесь, совсем неподалёку.

– Видишь, зря ты спешишь о моих знаниях трезвонить!

– Ты знаешь, я, пожалуй, сейчас к вам присоединюсь, – она была настроена решительно.

– Пока ты на своем велике дорулишь … Мы не собираемся здесь сидеть целый час, а то и больше. Давай как-нибудь в другой раз вместе съездим!

– Нет-нет, дождитесь меня, – заныла она в трубку! – Я на автобусе – буду у вас уже через полчаса. Очень хочется и мне рассказать вам о Метерлинке и о дворце.

– Давай, ждем полчаса, потом уходим! – пригрозил я в ответ.

Я снова посмотрел на Мартина.

– Слушай, мужик, – обратился я к собаке, – эта девочка начинает нас доставать!

Мартин спрыгнул с лавочки и подал голос. Мы не спеша продолжили прогулку по сказочной территории отеля, так и не встретив ни одного живого существа. Только серый «Порше», да красный «Феррари» на крытой стоянке подсказывали нам, что всё это время мы были здесь не одиноки. Мы поднялись к автобусной остановке, где к счастью, не пришлось долго ждать. Мартин сразу узнал в единственной покидавшей автобус пассажирке нашу вчерашнюю спутницу и звонко затявкал. Немудрено было узнать её и мне – те же широкие брюки, тяжеленные башмаки и тот же свитер, который и при моей комплекции мог легко натянуть и я.

– Вы уже все? – радуясь встрече, улыбнулась нам неугомонная француженка.

– Почти.

– А где машина?

– Припарковали в Вильфранше, рядом с отелем «Welcome».

– А сюда на автобусе добрались?

– Нет, сюда пешком. Обратно тоже намереваемся пройтись. Мы всегда гуляем перед ланчем.

– Тогда я вам составлю компанию, не возражаете?

– Не возражаем, тем более, ты, кажется, хотела что-то рассказать об «Орламонде».

– Конечно, с радостью, но сначала ты скажи, что узнал о Метерлинке, а то, может, и добавить мне будет нечего.

– Я прочел, что он драматург и автор пьесы «Синяя птица». Хорошо помню, когда как-то в детстве родители усадили меня смотреть мультфильм «Синяя птица», я тут же уснул, такая была скукота. И еще когда-то давно смотрел с тем же успехом одноименный фильм – первый в истории совместный проект советских и американских кинематографистов, но, естественно, не обратил внимания, кто автор пьесы. Помню, что там играли звезды Голливуда – Ава Гарднер, кажется, ещё Фонда и Элизабет Тэйлор. Теперь знаю, что за своё творчество Метерлинк был удостоен Нобелевской премии.

– Так ты сюда пришел, чтобы почувствовать дух этого места?

– Может быть, даже и так, – сказал я в задумчивости. – Я тебе говорил, что по вечерам продолжаю копаться в пыли отцовской библиотеки. Видно, и вправду, черт меня вчера дернул наткнуться на этого Метерлинка, точнее, на дешевое издание времен первой мировой войны с настолько дряхлым бумажным переплетом, что перевязанное бечевкой полное собрание его сочинений, служившее приложением к журналу «Нева», оказалось до сих пор с неразрезанными страницами. Правда, наконец-то пригодился тупой золоченый нож для резки бумаги, необходимость приобретения которого моим отцом для меня до вчерашней ночи было загадкой. Видно, за целое столетие так никто у нас в России и не удосужился перерезать веревку и, разрезав страницы, попробовать вникнуть в суть философии Метерлинка. Кое-что я, конечно, прочитал и пришел в некое отчаяние, что так долго живу и нахожусь все время в добросовестном заблуждении, полагая, что «Синяя птица» – это птица удачи, о которой до сих пор громко поет моя любимая группа «Машина времени». Выходит, по Метерлинку это вовсе не так, а синяя птица – это образ счастья всего человечества, и счастье это не эфемерное, а вполне конкретное, и заключается оно в познании тайн природы. Истина в его системе взглядов бесконечна и, разумеется, ею нельзя овладеть раз и навсегда. Если кто-то из людей на свое несчастье все-таки случайно поймает эту птицу, другими словами, познает все тайны природы, то человечество просто сгинет в тартарары. Ты понимаешь, для меня оказалось откровением, что, уже будучи Нобелевским лауреатом, Метерлинк написал продолжение своей «Синей птицы» и назвал его не «Синяя птица-2», а «Обручение». Этой ночью я прочел ее, откровенно говоря, ничего толком не понял, но разволновался не на шутку. Только это отнюдь не продолжение. Конечно, «Обручение» – это тоже пьеса о поисках счастья, только это скорее новый вариант той феерии. В «Синей птице» речь шла о счастье, которое заключается в познании. В «Обручении» же счастье состоит в любви и семье. Это же совсем другое дело. Разумеется, второй раз Нобелевскую премию ему за это не дали.