Игорь Лощилов - Свержение ига

— Где ты держишь моего мухтасиба?

— Вон в той юрте. Он очень плох, повелитель, и может быть...

— Проводи меня к нему!

Лекарь снова упал на колени.

— Не ходи туда, повелитель! Болезнь не отличает лицо раба от священного лика! — Он призывно посмотрел на ханское окружение, и те стали дружно останавливать хана.

Ахмат сошёл с коня и, не обращая внимания на говорящих, направился к юрте. Когда его подвели к ложу, он с трудом узнал мухтасиба. Тот переменился так, как если бы новый бурдюк, наполненный ароматными пряностями, превратился в гнилое вместилище нечистот. Умирающий на мгновение пришёл в себя и, увидев хана, просветлел лицом.

— Мой повелитель, — еле-еле шевельнул он пересохшими губами, — твои бумаги и ценности я оставил верным людям... не беспокойся...

Преданный слуга, который долгие годы вёл ханскую торговлю, копил и оберегал имущество ханской семьи, казалось, только и ждал того, чтобы произнести эти слова и затихнуть.

— Его тоже нужно сжечь? — спросил Ахмат, выходя из юрты.

Главный лекарь сокрушённо кивнул.

— Ты получишь всё, что нужно, и сверх того моё вечное ханское благоволение. Скажи только честно: можно ли в короткое время справиться со всем этим?

— Наши жизни в руках Аллаха, господин. Но если честно, то тебе нужно увести орду на двести или триста вёрст отсюда. Оставь только малую часть, чтобы помочь нам свершить свой долг...

В глубокой задумчивости возвращался Ахмат к ожидавшим его военачальникам. Лекарь, может быть, прав: здесь оставаться опасно. Но куда повести орду?.. Дорого обошлось ему здешнее стояние: полностью разгромлен один из лучших туменов, не менее того полегло под стенами алексинской крепости, ещё один тумен пришлось вернуть назад для защиты Сарая, и, наконец, эта нежданная болезнь! За три дня он лишился тридцати тысяч, почти четверти походного войска, так и не переступив границы Московского княжества. А сколько ещё придётся бросить в этот ненасытный костёр?! Поход не задался с самого начала, так нужно ли его продолжать? Видно, Аллаху было угодно повременить с карой неверных. Но нет, он ещё подождёт, что ответит Иван. Ведь нельзя же думать, что у русских вовсе отнялся разум и они решили открыто поднять руку на могущество Орды?

— Мы объявим наше решение завтра в это же время! — бросил он военачальникам и быстро поскакал к своему шатру.

Утром следующего дня великому князю доложили о приходе ханского посланника и его необычном приносе. Воеводы, узнавшие у старых людей, что означают присланные предметы, кипели возмущением.

— Отошли назад, государь, его поганую стрелу, — говорили они, — да ещё новые присовокупи. А то и весь свой саадак отдай нечестивцу — пусть знает, что мы не жадные.

Но те, кто поосторожнее, советовали иное:

— Ахмат от обиды зубьями щёлкает, так позолоти его обиду. Сытый волк смирнее, глядишь, и отстанет от нас поганец...

Иван Васильевич слушал спорящих и думал про себя: «Отослать стрелу — значит принять Ахматов вызов и объявить ему войну. Тут уж хочешь не хочешь, а воевать он с нами обязан. Не сейчас, так на следующий год, не всей силою, так малыми ордами. Станет беспрестанно порубежные земли зорить, и придётся нам для всякого береженья большую силу здесь содержать. То-то накладно будет!.. А и золота царь не заслужил. Не хочет по-соседски, по-доброму жить, всё мнит Батыевы обычаи возвернуть и не поймёт, что кончились те обычаи. Никак нельзя потакать его заблуждению. Что же делать?..»

Великий князь оглядел присутствующих и, когда стих шум, сказал:

— Не пришло ещё время, чтобы Ахмата навовсе раздразнить, но ушло уже время, чтобы ему кланяться. Придётся нам на его загадку своею ответить...

Вечером того же дня ханский посланец лежал перед Ахматом, выставив впереди себя туго наполненный мешок. Хан милостиво разрешил ему подняться и говорить.

— Великий хан! — радостно выкрикнул тот. — Русские согласны принести тебе вину и многие дары.

Ахмат хлопнул в ладоши и с довольным видом посмотрел вокруг. Он не мог скрыть своей радости.

— Когда же они намерены это сделать?

— Вместо ответа на мой вопрос о том же они возвратили мне наш мешок.

Ахмат сделал знак, посланец развязал мешок и вытряхнул его. На мягкий ковёр ханской юрты упала груда буро-зелёных комков. Часть из них едва приметно шевелилась.

— Как ты осмелился осквернить мой шатёр какими-то тварями?! — грозно крикнул Ахмат.

Посланец втянул голову, стал поспешно собирать и заталкивать содержимое обратно. Неожиданно он издал короткий вопль и отчаянно замахал рукой, пытаясь стряхнуть вцепившийся в неё комок. Бекляре-бег Кулькон подошёл ближе и удивлённо сказал:

— Так это же обыкновенные раки... Их что, дал тебе сам московский князь?

— Меня не пустили к нему, господин. Русские сказали слова, которые я передал хану, и дали мешок. Он был запечатан, и я не имел права вскрывать его...

— Они решили посмеяться надо мной и за это дорого заплатят, — злобно проговорил Ахмат, — но прежде ответят те, кто посоветовал мне обратиться к неверным!..

Кулькон вздрогнул, но быстро взял себя в руки и вкрадчиво сказал:

— Мой повелитель, быть может, в таком ответе есть какой-нибудь тайный смысл? Быть может, на наш обычай они ответили своим? Позволь нам подумать и понять их.

— Подумайте! — отрывисто бросил Ахмат. — Но после заката солнца кое-кто из вас может лишиться головы. Зачем она тому, кто не умеет думать?

В юрте стало тихо, но, как ни напрягались присутствующие, мысли их вертелись вокруг того, как скоро зайдёт солнце и на кого падёт ханский гнев. Один из придворных поэтов стал было говорить о том, что московский князь отступает перед силами Орды, как рак пятится при опасности, на что Ахмат раздражённо махнул рукой и сердито отвернулся. Главный ханский звездочёт заговорил о зодиакальных созвездиях, обозначающих движение солнца. Среди них, сказал он, есть созвездие Рака, соответствующее летнему солнцестоянию, значит, московский князь к этому времени принесёт хану свою вину и дары.

— Но ведь летнее солнцестояние уже прошло! — оборвал его Ахмат.

— Солнце ходит по кругу, повелитель, — сказал звездочёт.

И снова Ахмат раздражённо махнул рукой. Он велел позвать нескольких пленных русских и, когда те вошли, приказал выспросить их.

— Пообещай им волю, — сказал Ахмат толмачу, — если они скажут всё без утайки про этот дикий обычай.

Русские держались с достоинством, они попросили взглянуть на содержимое мешка, немного посовещались, и тогда один из них, седобородый старец с молодым и дерзким взглядом, сказал:

— Наш государь не обманул тебя, хан. Он принесёт тебе такие богатые дары, какие не видела Орда с Батыевых времён, нужно только набраться терпения и подождать.