Юрий Тубольцев - Катон

Катон за последний год освоился в сенате и теперь отлично разбирался в скрытых пружинах, приводящих в движение те или иные политические фигуры. Постоянная угроза стабильности Республики со стороны популяров сблизила его с партией сенатских верхов, в которой он приобрел значительный вес, хотя был в самом низком сенаторском ранге квестория. Его авторитет, добытый личными качествами, а не должностями, деньгами или родственными связями, представлял собою поразительный феномен для сената той эпохи. Он стал как бы эталоном честности, и его имя вошло в поговорки. "Одному свидетелю нельзя верить, будь то даже сам Катон", - говорили в судах, призывая обвинителей соблюдать установленный порядок в отношении количества свидетелей. "Тоже мне, Катон нашелся!" - слышалось на форуме. "Такое и в устах Катона показалось бы небылицей", - высказывались о чем-либо невероятном. "Ты богат, как Красс, живешь, как Лукулл, а рассуждаешь, как Катон!" - раздавались в сенате упреки тому, кто силился изобразить из себя героя, не будучи таковым.

Когда Катон прочитал переписанный для него рабами текст законопроекта, он сразу пошел к Цицерону, которому через несколько дней предстояло вступить в должность консула и встретиться лицом к лицу с Руллом.

- А, вижу по твоему лицу, достопочтенный Марк Катон, что ты уже в курсе сегодняшней сенсации! - воскликнул Цицерон, дружелюбно вставая навстречу гостю.

- Неправда, Туллий, я - стоик, по моему лицу ничего нельзя прочесть. Ты просто догадался о цели моего визита. А вот твой вид сразу выдает озабоченность. Что значит изменять нашим и уклоняться в сторону академии!

- Не упрекай меня, Марк, мне сейчас и без того тяжко.

- Ты это осознаешь?

- Еще бы! Ведь аграрный закон - это та лакомая кость, которую бросают народу, когда хотят привлечь его, чтобы надеть ошейник. И как ловко они меня подцепили! Посуди сам: если я выступлю против него, меня возненавидит плебс, а если поддержу это несуразное детище Рулла, то на меня окрыситесь вы, лучшие граждане, то бишь оптиматы.

- Ах, вот о чем ты думаешь! - разочарованно воскликнул Катон.

- Нет, это внешняя часть проблемы, а суть в том, что эти прощелыги покушаются на Помпея.

- Нет, они покушаются на Республику, а Помпея своим требованием избирать децемвиров только из числа присутствующих в Риме лиц просто устраняют как конкурента.

- Не скажи, главным врагом для них является наш Великий, коему они роют могилу, продолжая его восхвалять.

- Как бы там ни было, под предлогом устройства земельной раздачи коллегии децемвиров вручаются чрезвычайные полномочия, сравнимые с консульскими, да еще на пять лет. Цезарь, Красс и вся их шайка благодаря этому могут встать в положение, близкое к тому, которое занимает Помпей, но в отличие от него не имея никаких заслуг перед государством.

- Да, я тоже считаю, что за длинной бородой Сервилия прячутся Красс и Цезарь, неспроста в законопроекте есть скрытый намек на Египет, - согласился Цицерон. - Но почему ты на первое место поставил того, кто почесывает голову одним пальцем, ведь многие считают его пустышкой, которая со звоном покатится под откос сразу же, как только разорится?

- Это очень опасный человек. Красса хотя бы сковывает жадность, а Цезаря не держит ничто. В его душе нет ни единого препятствия амбициям. Это даже и не человек, а голая амбиция.

- Я потому, Катон, задал тебе такой вопрос, что сам опасаюсь нового подголоска Красса. Придет время, и он перешагнет через своего патрона.

- Мы этого не допустим. А для начала должны остановить тот произвол, который сулит предприятие трибунов. Эх, жаль я отказался от соискания трибуната, а то мог бы сам вступить в борьбу!

- Да, закон, провозгласивший благо плебса, менее всего обращен в сторону народа, его задача - дать полномочия и силы популярам для ведения войны с Помпеем.

- Для гражданской войны, Цицерон.

- Я, конечно же, выступлю против этого проекта, Катон. Я с самого начала так решил. Только вы меня не торопите, я должен все обдумать. Тут главное - не идти против толпы, а увлечь ее за собою, сделать так, чтобы сам плебс стал противником Рулла.

- Сложная задача, но выполнимая, если ты сумеешь вскрыть перед народом суть замысла врагов Республики, обнажить изнанку их интриги. Тебя, Марк Туллий, называют лучшим судебным оратором, так докажи свое первенство и на поприще политического красноречия.

- Лестно мне было бы выполнить твое поручение, Катон, и кое-какие мысли на этот счет у меня уже есть. Для толпы мало сути проблемы, поэтому я еще поддам эмоций, обрушившись на самого Сервилия Рулла, а затем высвечу и высмею все слабые места его проекта.

- Охотно доверяюсь твоему ораторскому таланту и честному римскому сердцу.

В последующие дни Катон обошел других влиятельных людей, агитируя их против аграрного закона. Не бездействовал и Цицерон, который тоже вел консультации, согласовывая свою политику с представителями различных общественных сил. Большая часть нобилитета сходилась во мнении, что предлагаемое трибунами мероприятие направлено на подавление республиканской системы власти чрезвычайными полномочиями так называемой аграрной комиссии и чревата опасностью гражданской войны.

Спасение Республики, а значит, и своего привилегированного положения знать возложила на консула, пообещав ему поддержку в случае возникновения волнений в обществе. Но радикально настроенные оптиматы, не доверяя "новому человеку", как называли Цицерона за то, что он первым в своем роду добился консулата, решили подстраховаться и подкупили одного из трибунов, поручив ему наложить вето на законопроект Рулла. Правда, эта мера неизбежно вызвала бы возмущение народа и создала бы отличную возможность Катилине воспользоваться навербованными им отрядами сулланских ветеранов, потому она предусматривалась лишь как крайнее средство.

Наступил январь. Первого числа новые магистраты получили в свои руки бразды правления государством, и по этому случаю Цицерон произнес в сенате речь, которую превратил в памфлет против закона Рулла. Сенаторов долго убеждать во вредоносности аграрной реформы не пришлось, поскольку позиции популяров в Курии в последнее время ослабли. Куда сложнее представлялось уговорить народ. Но Цицерон сумел выполнить пожелание Катона и добиться высшей славы в качестве политического оратора. Он доходчиво и внушительно разъяснил собранию пагубность затеваемого Руллом и его закулисными хозяевами предприятия. И хотя современники Цицерона уже вовсю упивались зрелищами гладиаторской бойни, правда, еще не на цирковой арене, а на форуме, и начинали требовать дарового хлеба, они еще были способны воспринимать не только краткие лозунги авантюристов, но и обстоятельные развернутые речи мудрых людей. К вечеру второго января народ в основном согласился с доводами консула и начал с подозрением присматриваться к Руллу. Тогда агитаторы популяров хлынули в толпу и нападками на Цицерона и аристократов снова смутили плебс. На следующий день консулу пришлось выступать перед народом со второй речью, а не-сколько дней спустя он произнес и третью. Этим он окончательно переломил общественное мнение в свою пользу, и пристыженный Рулл, видя, что его интрига провалилась, сам отказался от своего предложения и сбрил бороду, дабы она не напоминала о позорном поражении.