Валентин Кухтин - Коридоры кончаются стенкой

На бюро было жарко. Присутствующие — все свои в доску — сидели с похоронными лицами. По всему было видно: пришло отчуждение. Значит, что же? Конец всему? Решили сдать его, чтобы самим остаться на плаву? На пленуме тоже молчали, только он — Гутман — драл глотку. Зря, наверное, лез в бутылку, надо было каяться, не было бы этого бюро. Да. Пленум. С него все началось. На том очередном пленуме горкома партии Гутман неожиданно подвергся массированной критике, безоглядной и нелицеприятной. Выступающие дружно обвиняли его и бюро в протаскивании канцелярско-бюрократических методов работы, в поощрении подхалимажа, в оказёнивании партийной учебы, замазывании сигналов о вредительской деятельности неразоблаченных троцкистов, зажиме самокритики, в подборе кадров на основе личной преданности, фактическом отстранении горсовета и многих хозяйственных руководителей от решения вопросов, входящих в их компетенцию, и взятии на себя несвойственных парторганизации функций. Обвинения показались Гутману столь чудовищными, что он потребовал от своих критиков немедленно объяснить свое неуважительное отношение к руководству горкома, обвинил их в групповщине и пригрозил партийным расследованием. Его резкость вызвала смех в зале, который перенесся на страницы местной газеты. Разгоревшийся конфликт получил широкую огласку. И вот содержание статьи обсуждается на бюро. Все отмежевываются от его ответного выступления на пленуме, обвиняют в несдержанности, непартийном подходе к критике, по существу — ее зажиме. Пришлось признать выступление газеты правильным, критику обоснованной и своевременной. Гутман понимал, что это конец, но воспрепятствовать принятию такого решения не мог.

26 ноября Гутман собрал внеочередной пленум горкома. Докладчиком объявил себя. Говорил сидя, с несвойственной ему медлительностью, тяжело ворочая языком, словно после перенесенного инсульта. Вскользь упомянув об ошибках и промахах, допущенных бюро в процессе своей деятельности, подробно остановился на изложении трудностей, с которыми ему почти в одиночку пришлось бороться, разбирая завалы оргработы, доставшиеся от прежнего руководства.

— Мы были подобны Гераклу, перед которым стояла многотрудная задача очистки Авгиевых конюшен, с которой он успешно справился благодаря живости ума и героической воле. Считаю, что, выполнив черновую работу и выведя организацию на столбовую дорогу, мы тоже справились со своей задачей. Можно сколько угодно говорить о наших промахах, но факт есть факт: парторганизация уже, не та, что была раньше. Теперь очередь за другими. Нужны свежие силы, чтобы так же стремительно идти вперед, разрушая преграды, воздвигаемые врагами всех мастей. Крайком партии, обсудив положение в партийной организации города Сочи, решил укрепить ее новым товарищем, которого многие из вас хорошо знают. Товарищ Лапидус — бывший завсовторготделом крайкома, очень подготовленный и работоспособный, рвется в бой, не боясь, трудностей. Но будь он хоть семи пядей во лбу, без крепкой поддержки снизу ему не обойтись. Крайком надеется, что укрепление руководства организации даст улучшение работы в ближайшее время. Для этого нам нужно по-большевистски сплотиться. Только вместе мы сумеем направить работу по нужному руслу.

Прения по докладу были короткими и невыразительными. Решение крайкома единодушно одобрили.

— Когда мы имеем приток в наши ряды свежего товарища, — мы сможем не только выправить допущенные ошибки, но и значительно улучшить работу, — выразил общее настроение один из выступающих. Ему за это вяло похлопали.

Дальше все пошло по известному сценарию. Лапидуса единодушно ввели в состав бюро и утвердили первым секретарем. Гутмана поблагодарили за проделанную работу, освободили от обязанностей первого секретаря и «сделали» вторым. Протащили в состав пленума и бюро Груздева, рекомендованного крайкомом на должность председателя горсовета.

Малкин подобного поворота с Гутманом не ожидал. Кто-то сильный крепко держал его на плаву. Кто? Шеболдаев? Рудь? Или оба вместе? Зачем? Разве не ясно, что Гутман враг? Под такой тяжестью улик другой давно пустил бы пузыри, а этот плавает. С форсом плавает. Корчит из себя патриота: «Сплотимся… улучшим… направим по нужному руслу…» Что-то в крае неладно. Выйти на Ягоду? Расшевелить друзей? Или ждать? Ждать обещанных Рудем перемен и копить, копить, копить злость.

Жизнь между тем шла своим чередом. Мудрый Лапидус ввел Малкина в состав бюро горкома, окружил вниманием и заботой, ни в чем не перечил и, казалось, доверял самое сокровенное. Но видел Малкин, не раз подмечал, как шушукается он с Гутманом, как подолгу засиживаются у него Метелев, Груздев, Феклисенко и ряд других руководителей города, с некоторых пор находящихся под прицелом его — Малкина — службы. «Все они, гады, одной миррой мазаны, — мстительно думал о них Малкин, — все из одного змеиного клубка». Даже в мыслях он не признавался себе, что злоба его замешена на ущемленном самолюбии и ничего общего не имеет с интересами государственной безопасности.

На оперативном совещании офицерского состава отдела он потребовал от всех, выделив особо начальника милиции, усилить работу по выявлению хищений.

— Везде, особенно на стройках, расхищается масса средств, — повторял он известные истины. — Бывшие троцкисты и бывшие коммунисты слетаются к нам сюда, как мухи на мед. Со всей страны слетаются. Надо всеми доступными нам методами убедить, что здешний климат им противопоказан. С доморощенным ворьем бороться будет легче.

Посмотрите, как орудуют вербовщики. Обнаглели до такой степени, что прибывших на стройку самотеком оформляют как завербованных где-то и зарабатывают на этом колоссальные суммы. Видимо, не стоит напоминать, что значительная часть этих сумм идет на содержание различных контрреволюционных организаций. Копайте глубже и вы всегда обнаружите связь между ворьем и контрреволюцией. Возьмите дорожное управление: страшные приписки! И есть сведения, что пасутся там и горком с горсоветом, и Метелев с Ксенофонтовым, и Ростов-Дон с Москвой.

Оставшись наедине с Сайко, Малкин продолжил разговор на ту же тему, придав ему «мирный», доверительный характер.

— Ты не очень раскрывайся Лапидусу. От агентуры и агентурных разработок держи подальше. Все же он бывший торгаш, а это народ без чести и совести. Продаст и предаст за целковый.

— Крайком ему доверяет…

— А я не доверяю крайкому. Помяни мое слово: что-то там нечисто. Стройки по требованию горкома выделяют для проведения различных культурно-массовых мероприятий большие суммы. Как они расходуются? Надо срочно проверить. Порасплодили какие-то «черные кассы»… Почему «черные»? Может, потому, что там оседают ворованные у государства деньги? Рекомендую тебе срочно расширить агентурную сеть, бросить в прорыв лучшие силы. Чувствует сердце — назревают события. Согласно плану реконструкции курорта на тридцать шестой год в Сочи будут вестись работы пятьюдесятью пятью специализированными стройорганизациями и стройконторами. Предстоит освоить сто двадцать два миллиона рублей. Представляешь? Вот где Разгуляй-поле для ворья. Надо раздавить гадину, пока не наплодила гаденышей. Расплодятся — тогда тебе с твоей агентурой нос некуда будет сунуть. Бери все капстроительство и реконструкцию на себя.