Анатолий Корольченко - Генерал Раевский

— По всей вероятности, не менее четырёх корпусов, а за ними значительное число кавалерии. И будет сосредоточена артиллерия.

Толь говорил с такой уверенностью, словно ему был известен план Наполеона. Это покоробило самолюбие тщеславного австрийца:

— Это ваше личное мнение?

— Это и моё убеждение, — подал голос до того молчавший Барклай.

— А там ли основные силы? — покачал головой Шварценберг.

— Там, непременно там, — с уверенностью отвечал Толь.

Его предположение, как подтвердили события, оказалось верным. Именно там, где на карте были обозначены французские колонны, Наполеон сосредоточил пять пехотных корпусов. Расположил он их в две линии, за которыми поставил гвардию. Сюда же было подтянуто без малого шестьсот орудий, которые должны были поддержать наступление пехоты.

— У меня иной план, — возразил Шварценберг. — Я предлагаю главные наши силы сосредоточить западнее, между реками Плейсса и Эльстер. Сюда мы направим корпус Мерфельда, войска австрийского принца Гессен-Габсбургского, прусскую и русскую гвардию, гренадер…

— Но этим мы ослабим главное направление, — запротестовал Барклай. — Не уничтожив главные силы неприятеля, нельзя надеяться на успех.

Генерал Толь заявил австрийцу:

— Успех наступления по мостам в междуречье сомнителен по той причине, что местность там сильно заболочена, она труднопроходима в сухое время, а сейчас, после дождей, по ней почти невозможно передвигаться.

— Откуда вам это известно? — возразил Шварценберг.

— От местных жителей. Да и ходившие в разведку дозоры о том донесли.

— Наступая в междуречье, мы создадим угрозу Наполеону тем, что можем выйти в его тыл. А там мосты. Если мы овладеем ими, то отрежем неприятелю путь отхода, — не сдавался австрийским фельдмаршал.

— Когда имеешь дело с Бонапартом, нужно быть трижды осмотрительным, — невозмутимо отвечал Барклай. — Прежде чем мы достигнем мостов, ударная группа неприятеля прорвёт наш ослабленный центр. Нет, я решительно против вашего плана.

Барклаю были известны не столь высокие достоинства Шварценберга, которому он был вынужден подчиняться. И ещё ему вспомнился совет французского маршала Моро, перешедшего на сторону союзников и бывшего советником в главной квартире. В одной из бесед с Барклаем он поучал: «В сражении французскую армию одолеть можно, но при том условии, если нападёте на те войска, где нет поблизости Наполеона. Избегайте наступать против той части армии, где сам Наполеон, нападайте на его маршалов!»

Возникший между Шварценбергом и Барклаем спор привлёк внимание императора Александра. Выслушав доводы военачальников, он сказал:

— Полагаю, что доводы Михаила Богдановича убедительны.

— Я с этим не согласен, — заявил Шварценберг. — Я являюсь здесь главнокомандующим!

— Делайте с австрийской армией, что хотите. Что же касается русских войск, то они будут находиться там, где предлагает русский генерал, — проявил твёрдость император, и австрийцу пришлось согласиться.

К утру 4 октября союзные войска заняли исходное для наступления положение. В главную группу войск Богемской армии вошли четыре русских и два союзных корпуса. Русскими соединениями командовали генералы Витгенштейн, Палён и Раевский. На фланге этой группировки, которой командовал Барклай, находились казачьи войска.

В десятом часу утра прогремел орудийный выстрел, и Барклай двинул войска на французские позиции.

С небольшой высоты генерал Раевский видел аккуратные дома селения Гессы. Холодно поблескивали пруды, виднелись многочисленные колонны русских войск, направлявшихся в сторону Лейпцига. За колоннами заняли огневые позиции артиллерийские батареи. Над орудиями часто вспыхивали пухлые облачка и наблюдались ответные взрывы французских ядер.

По другую сторону Лейпцига тоже шло невидимое отсюда сражение: там наступала Силезская армия, возглавляемая фельдмаршалом Блюхером. Против неё действовал французский корпус маршала Нея.

На высоте, где находился наблюдательный пункт союзного командования, расположились русские, австрийские, прусские и шведские генералы. Здесь же были и императоры. Шварценберг добровольно уступил Барклаю главную роль в руководстве сражением.

Наполеон двинул в контрнаступление свои корпуса. Для развития успеха он сосредоточил всю кавалерию. Вручая её под начало Мюрата, он сказал:

— Вам нужно захватить селение Гессы. Похоже, там, на высотах, находятся владыки неприятельских держав. Когда вы туда прорвётесь и завершите дело, я прикажу всем церквям бить в вашу честь в колокола.

Сотни французских орудий ударили с новой силой, расчищая путь для кавалерии Мюрата. На русские войска обрушились более десяти тысяч всадников. Атака была столь решительной, что передовые части не смогли устоять, они были смяты, сокрушены. Стоявшие в первой линии тридцать орудий оказались в руках врага, а их прислуга была изрублена.

Французская кавалерия неслась вперёд, уничтожая всё живое. Бросившаяся навстречу русская кавалерийская дивизия и казачьи полки не сумели остановить её. Она рвалась к селению Гессы и находившейся за ним высоте, и, казалось, не было силы, которая смогла бы её сдержать.

— Стоять насмерть! Не отступать! — приказал солдатам герой Бородинского сражения генерал Неверовский.

Вырвав из рук умирающего солдата ружьё, он встал в первый ряд воюющих.

Как отважно ни дрались солдаты, однако им пришлось отступить. Иссечённого осколками гранат генерала Неверовского с поля боя вынесли на руках. Через несколько дней он скончался от ран.

Наблюдавший за сражением Барклай понял, что только артиллерией можно сдержать этот бешеный поток кавалерии.

— Выдвинуть все орудия! — приказал он артиллерийскому начальнику генералу Сухозанету.

Но тот ещё раньше по собственной инициативе велел выкатить орудия на угрожаемое направление. Все 112 пушек.

Удар картечью смял конников первой линии, заставил их сдержать бег и повернуть назад. В рядах французов произошло замешательство, нарушился боевой порядок. В этот миг на неприятельский фланг обрушились казаки. Удар этой горстки храбрецов вынудил врага отступить, вырвал из его рук близкую победу.

Пытаясь добиться решительного успеха, Наполеон в течение ночи на 7 октября стянул к Лейпцигу значительные силы. Против русской армии Барклая на фронте около шестнадцати вёрст он сосредоточил почти 150 тысяч человек и 630 орудий. Главный удар был нацелен на гренадерский корпус генерала Раевского и дивизию генерала Неверовского.

— Позицию держать любой ценой! Ни шагу назад! — приказал Раевскому и Неверовскому генерал Барклай-де-Толли.

Он знал мужество, и воинское мастерство этих военачальников. Под Смоленском они одержали победу над превосходящими силами французской армии; такую же стойкость и геройство проявили их подчинённые в битве у Бородина. Теперь им предстояло выдержать ещё один удар наполеоновской армии в грандиозной битве народов.