Александр Золототрубов - Мерецков. Мерцающий луч славы

— А если вдруг там вас снова ранят?

— Значит, такая у меня судьба… И потом, я такой же настырный, как и вы, товарищ генерал…

— Что-то я вас не понял, товарищ слушатель… — насупил брови Снесарёв. — О чём вы?

— О том, Андрей Евгеньевич, что в мае 1918 года ЦК нашей партии и Совнарком приняли решение о создании на территории страны нескольких военных округов и одним из них, Северо-Кавказским, назначили командовать вас. А округа-то ещё не было, его следовало организовать. Вы тогда находились в своём родном городе Острогожске Воронежской губернии, но, получив телеграмму военного руководителя Высшего военного совета Республики Бонч-Бруевича, прибыли в Москву, а затем в Царицын и организовали его оборону. Вам было очень трудно, но вы не отказались от назначения и действовали решительно. Ведь так?

— Да вы просто мой биограф! — воскликнул Снесарёв. От волнения он встал и прошёлся по кабинету.

— Я много о вас читал, Андрей Евгеньевич, — смутился Мерецков.

— Вы правы, — вздохнул генерал, — мне действительно было очень тяжело. В Ростове и Новочеркасске советская власть пала от ударов контрреволюции. Отряды красных бойцов отступали от Царицына. Вся Кубанская область была захвачена Добровольческой армией Деникина, а в Сальском округе хозяйничала Донская армия белых. На Царицын наступала сорокатысячная армия генерала Краснова, вооружённая до зубов… Потому-то Царицыну и суждено было стать центром борьбы с контрреволюцией.

— Но вы были решительны, ничто вас не испугало, не так ли?

— У меня, голубчик, был в кармане мандат номер двенадцать восемьдесят два, и подписал его Председатель Совета Народных Комиссаров Владимир Ульянов-Ленин! Мне, бывшему царскому генералу, дал все полномочия вождь Советского государства! Как тут не напрячь свои силы? И я сделал, казалось бы, невозможное… — Снесарёв помолчал. — А теперь вот возглавил Академию Генерального штаба. От таких высоких должностей и голова может пойти кругом, но не пошла, голубчик, и не пойдёт! — Генерал по прямому телефону вызвал к себе медика академии, и тот сразу прибыл. — Включите в список убывающих на Юго-Западный фронт слушателя Мерецкова, — приказал он. Подошёл к Кириллу Афанасьевичу и пожал ему руку. — Желаю вам успехов на фронте! Возвращайтесь в академию полноценным красным командиром!..

— Я так рад, товарищ генерал, что и слов нужных не могу подыскать, — твёрдо заявил Мерецков. — Но в одном могу вас заверить: буду сражаться до последнего дыхания. Мели уж что случится, то последнюю пулю для себя поберегу…

— Фёдор Достоевский писал, что жизнь задыхается без цели. А у нас с вами есть цель — беречь наше Советское государство от посягательств врагов! Так что и последнюю нулю берегите для врага.

— Сделаем, товарищ генерал, как велите, — весело улыбнулся Кирилл Афанасьевич.

На рассвете группа слушателей села в вагон, который затем прицепили к поезду члена Реввоенсовета фронта Сталина. Но, пока ехали, Иосифа Виссарионовича Мерецков так и не увидел. На другой день к вечеру поезд прибыл и Харьков, а уже через час группу «академиков», как в шутку называли слушателей, принял начальник штаба фронта Петин. Он был рад прибывшему пополнению красных офицеров, то и дело шутил с ними, задавал вопросы.

— Я вижу, что все вы успели подышать пороховой гарью, бывали в боях, а кое-кто получил ранение, — сказал Петин. Он прошёлся по кабинету, его лицо приняло озабоченное выражение. — Все ли умеете ездить верхом на лошади?

— Все, товарищ начальник штаба, — ответил старший группы.

— Это хорошо, — одобрительно произнёс Петин. — Тогда всех вас пошлём служить в Первую конную армию. А командует ею Семён Будённый. Небось изучали в академии, как небольшой отряд кавалеристов во главе с Будённым вырос в целую армию? — Петин подошёл к Мерецкову. — Вот вы хоть раз видели Будённого?

— Никак нет, товарищ начштаба, я воевал в основном в пехоте…

— Скоро, совсем скоро вы увидите Семёна Будённого, — вновь заговорил Петин. — Его армия тоже будет сражаться на польском фронте. У конармейцев есть боевой опыт, они успешно громили войска генералов Краснова, Богаевского, Мамонтова, Шатилова, Шкуро, Сидорина, Улагая, Покровского и других белоказачьих атаманов… Вопросы есть? Нет? Тогда я представлю вас командующему фронтом.

Александр Егоров тепло принял группу генштабистов. Коротко изложил им ситуацию на фронте.

— Вот-вот мы начнём боевые действия, — сказал командующий. — Я бы хотел видеть всех вас на переднем крае. Враг лют и коварен, бьётся до последнего патрона. Но я уверен, что вы не из робких и сможете проявить себя в сражении.

В штаб вошёл член Реввоенсовета фронта латыш Рейнгольд Берзин. Поздоровавшись с красными офицерами, он обратился к Егорову:

— Александр Ильич, товарищ Сталин желает встретиться с генштабистами. После беседы с ними проводите их к Иосифу Виссарионовичу.

— Я готов это сделать, Рейнгольд Иосифович…

Мерецков впервые так близко увидел Сталина. Был тот невысокого роста, коренастый, на худощавом лице заметны оспины. Говорил он с «академиками» просто, хотя и занимал высокую должность. Беседуя со слушателями, он медленно ходил по комнате, покуривая трубку, то и дело задавал красным офицерам вопросы, выслушивал их ответы и снова спрашивал:

— Умеете ли вы обращаться с лошадьми?

— Мы все прошли кавалерийскую подготовку, товарищ член Реввоенсовета, — подал голос Мерецков.

— Значит, знаете, с какой ноги влезают в седло?

— А это кому как удобнее, — ответил чернявый слушатель. — Чудаки встречаются повсюду.

Сталин остановился у стола, обвёл сидевших пытливым взглядом.

— А умеете перед седловкой выбивать кулаком воздух из брюха лошади, чтобы она не надувала живот, не обманывала всадника, затягивающего подпругу?

— На фронте в девятнадцатом научились это делать! — за всех ответил старший группы.

— Учтите, товарищи, речь идёт о серьёзных вещах, — строго предупредил Сталин. — Надо срочно укрепить штаны Первой конной армии, для чего вас туда и направляют. Тому, кто не знает, чем пахнет лошадь, в Конармии делать нечего!..

Вот и Умань. С трудом пройдя через многие сторожевые посты, слушатели явились к армейскому командованию. Где-то тут находился полевой штаб Конармии и её начальник Зотов. Но к ним вышел… командарм Семён Будённый! Первое, что бросилось Мерецкову в глаза, — его лихо закрученные усы. Пышные, чёрные и без единого седого волоса.

(Позже Мерецков узнал, что когда Первая конная армия находилась на Кубани, близ Ростова-на-Дону, её посетил председатель ВЦИКа М. И. Калинин. Он-то и посоветовал Будённому сбрить усы, на что Семён Михайлович ответил:

— Не могу!