Александр Антонов - Воевода Шеин

И всё-таки, несмотря на невероятные трудности, войско Михаила Шеина и Артемия Измайлова продвигалось к Смоленску широким фронтом. Воевода князь Гагарин со своим полком взял двадцатого октября город Серпейск, лежащий в ста пятидесяти вёрстах левее Дорогобужа. В это же время по указанию Шеина полковник Лесли и воевода Сухотин начали переговоры с воеводой Дорогобужа маршал ком Ясеничем. Когда встретились с Ясеничем, прокричал ему на стену воевода Сухотин:

— Сдавайся, воевода, пока не поздно! Нас тут тридцать тысяч, мы тебя сомнём вместе с крепостными стенами, которые пальцем проткнёшь.

— Дайте слово, что выпустите нас с миром, и мы оставим город! — прокричал в ответ маршалок Ясенич.

Хороший ход переговоров испортил полковник Лесли. Он объявил, что город должны покинуть не только поляки, но и все коренные жители Дорогобужа.

Ясенич сказал, что должен узнать мнение горожан. Они же дружно заявили, что им нет нужды покидать город. И прошло восемь дней пустых переговоров. Лишь после возвращения воеводы Михаила Шеина из-под Рославля, который он освобождал вместе с князем Прозоровским, горожанам была обещана полная защита от всякого насилия и принуждения. Восемнадцатого октября город Дорогобуж сдался русской рати.

В октябре сдались без сражений многие прежние русские города, томившиеся под короной Польши. Воевода Измайлов, который принимал гонцов от воевод, докладывал Михаилу Шеину:

— Радуйся, воевода. Отныне под двуглавого орла Руси возвращены города Невель, Себеж, Белая, Почеп, Трубчевск и даже Новгород-Северский. Жду гонцов из-под Стародуба, Миргорода и Друя.

— Надо сделать отписку государю. Пусть радуется. У нас же причин для радости нет. Пора выступать под Смоленск, но как поведёшь голодную рать? Опять нужно слать гонцов, напоминать царю, что войско голодает. Будет ли тому конец?!

Двадцать второго ноября из Москвы в Дорогобуж прискакал гонец и, вместо того чтобы привезти весть о том, что хлеб в пути, «порадовал» Шеина тем, что в Москве для покупки продовольствия собираются деньги: с торговых людей — пятая деньга, а с духовенства, монастырей, бояр, князей и приказных людей — добровольные денежные пожертвования. Во главе де нежного сбора поставлены князь Димитрий Пожарский и чудовский архимандрит Левкой, а во главе сбора хлебных и прочих кормовых запасов — князья Иван Борятинский и Иван Огарёв. Собирают сухари, крупу, солод, толокно, масло коровье и ветчину.

— Как соберут, — докладывал гонец Шеину, — так проверят и немедленно отправят под Смоленск.

После того как проводили в Москву гонцов, Михаил Шеин с горечью сказал Артемию Измайлову:

— Что ж, брат мой, будем поднимать полуголодную рать и поведём её под Смоленск. Где наша не пропадала!

— Ты прав, Борисыч, надо идти, пока Владислав с войском не встал на нашем пути.

Двадцать четвёртого ноября рать Шеина выступила из Дорогобужа и двинулась к Смоленску. Весь путь Шеин и Измайлов не покидали седел, двигались по всей рати вперед-назад, подбадривали воевод, полковников, тысяцких, а чаще всего простых ратников. Но не только ратники, но и кони еле волочили ноги, потому что кроме соломы они не получали других кормов. Воинам приходилось вновь и вновь впрягаться в постромки и тянуть вместе с конями пушки, телеги с ядрами и зарядами. Измученная до предела рать подошла под Смоленск лишь в середине декабря. Уже стояли крепкие морозы, и голодным воинам не было от них спасения. Они обмораживали руки, ноги. Особенно страдали от морозов немцы.

Увидев маковки и кресты храмов, воины крестились, благодарили Бога, что дал им сил добраться до цели. «Теперь достать бы сей град, войти в его тёплые дома, избы», — переговаривались между собой ратники.

Но пока не было места досужим восклицаниям. Удастся ли россиянам на этот раз взойти на Соборную гору, никто не стал бы ручаться за это. Шеину и Измайлову предстояло распорядиться ратью, поставить её так, чтобы в стан не залетали вражеские ядра. Остановились на левом берегу Днепра и с ходу начали строить два моста через Днепр. Одновременно пешие полки принялись делать временную переправу по тонкому льду. В лесу рубились жерди, их подносили к реке и укладывали настилом жёрдочка к жёрдочке. Шли осторожно, цепочкой, с жердями в руках, чтобы не уйти под лёд, и одолели Днепр без потерь. Как встали близ города с юго-восточной стороны, принялись рыть траншеи, ставить туры для пушек. А потом и за землянки взялись: морозы донимали и от них надо было прятаться. Шеин и Измайлов сами следили за тем, как рать занимала позиции. Михаилу всё тут было знакомо. Траншеи, которые рыли поляки, заросли травами, их засыпало снегом, но они угадывались и через два десятка лет. Виднелись и котлованы от землянок.

— Воспользуемся польским наследством, — пошутил Шеин, обращаясь к ехавшему рядом Измайлову. — Однако нам с тобой не хватает четырёх полков, чтобы полностью осадить город. Тогда у поляков было больше тридцати тысяч, у нас сегодня пока лишь двенадцать.

Шеин и Измайлов часто советовались в пути. Так было и в те дни, когда осматривали крепость. Их сопровождали две конные сотни. И не напрасно: можно было ждать вылазки поляков в любую минуту. Поляки за ними наблюдали.

Осматривая стены и башни крепости, Шеин заметил, что они после минувшей войны были восстановлены.

— Не дремали поляки прошедшие годы. Видишь вон ту широкую башню? Помнится, Шиловой её называли. Так поляки узнали от предателя, что у неё самые тонкие стены, и ударили из всех пушек, проломили стены и сразу бы ворвались в город, да слава покойному Сильвестру, взорвал он эту башню, сам пал и сотни врагов похоронил. И теперь нам нужно прежде всего добыть «языка». Ты подбери сегодня толковых ратников, и пошлём их на поиск. Надо думать, что смоляне да и поляки, поди, выходят из города. Тут их и отловим.

— Думал я об этом тоже. Должно знать, чем живёт и дышит враг.

— И помни, собирай парней не на один день, сколоти артель человек из десяти отважных, и пусть послужат, сколько Бог даст. Эх, сейчас бы побратимов: Петра, Прохора, Нефёда Шило, Павла Можая! Помнишь?

— Как не помнить, славные были лазутчики.

Осмотрев стены и башни крепости, воеводы пришли к выводу, что до подхода полков от Стародуба, Почепа, Рославля и других городов, освобождённых за минувшую осень, идти на приступ нельзя. Смоленск настолько успел укрепиться, что сумеет выстоять против тех малых сил, которые выставили россияне. Пока приходилось лишь готовить силы для освобождения Смоленска. И время работало против россиян.

Только в январе к Шеину подошли со своими полками князья Семён Прозоровский и Василий Белосельский. Шеин поставил их на западе от Смоленска, велел укрепляться, копать траншеи, землянки. Следом подошёл от Рославля князь Богдан Нагово с полком. В конце января подошёл из Москвы иноземный полк во главе с полковником Маттисоном. Лишь десятого февраля 1633 года царь Михаил получил донесение воеводы Шеина о том, что крепость Смоленск находится в полной осаде: «Город Смоленск совсем осаждён, туры поставлены, да и острожки поставлены, из города выйти и в город пройти немочно».