Валерий Замыслов - Полководец Дмитрий (Сын Александра Невского)

Кроме чисто русского оружия обозы везли на санях и немало иноземных доспехов, вплоть до рыцарских. [140] Об иноземном оружии писалось выше. Сейчас же князья, бояре, дружинники и пешие ополчены, шли и ехали налегке (без тяжелых доспехов).

Дмитрий Александрович также снял свое богатое «выездное» облаченье, и был одет в теплые меховые порты и полушубок на песцовом меху. Голову его покрывала горлатная шапка, сшитая из горлышек куницы, с бархатным верхом. Из оружия лишь меч опоясывал воеводу, с которым он никогда не расставался.

Простые же ратники были одеты в привычные овчинные полушубки и заячьи шапки. Однако среди ополченцев боярина Мелентия Ковриги Дмитрий Александрович заметил несколько мужиков, облеченных в армяки, кои считались летней одежкой, и в лапти с онучами. Мужики хоть заметно и приободрились при виде большого воеводы, но сразу бросалось в глаза, что их весьма донимает стужа.

Дмитрий Александрович сурово сдвинул густые, изогнутые брови.

— Чего ж ты, Мелентий Петрович, своих ратников не оберегаешь? Сам-то, небось, три шубы на себя напялил.

— Так, ить, по скудости своей, князь. Где зимней одёжы на дворовых людей набраться?

— По скудости? — еще больше посуровел Дмитрий Александрович. — А ну-ка, гридни, скиньте рогожи с саней боярина!

Гридни скинули. И без того пухлые, розовые щеки Мелентия Ковриги стали свекольными. На санях чего только не было! Тягиляи, добротные шубы и полушубки, меховые шапки, теплая обувь…

Сергуня Шибан, ближний послужилец боярина, смахнув с черной окладистой бороды сосульки, довольно крякнул: будет сейчас на орехи Мелентию Петровичу, всё скупердяйство его открылось. Так ему и надо, сквалыге!

— А это кому, Мелентий?

— Так ить дорога дальняя, князь. А обратный путь? Всю одежонку поиздерут. Поберегаю до сечи.

— Поберегаешь? — вскипел Дмитрий Александрович и резко приказал:

— Снимай с себя шубы — и ополченцам!.. Не хлопай глазами. Снимай! А всех остальных — из обоза приодень. И чтоб никаких армяков и лаптей. Не позорь войско русское!

Мелентий Петрович принялся стягивать с себя теплые шубы. Срам-то какой! Да еще при своих смердах! Но и перечить князю нельзя. Ишь, как гневно глазами сверкает. Того гляди, меч выхватит. Весь в покойного батюшку. Тот уж куды, как грозен был.

Князь Дмитрий поехал в сторону других дружин, а ополченцы Мелентия Ковриги проводили его восхищенными взглядами. Молодец, большой воевода! Изрядно же он за простолюдина заступился, да и боярина жестко проучил, век Мелентию не забыть. А то и в самом деле едва не окоченели в такую-то стужу. Ныне — любой мороз — не мороз.

Морозы поутихли через несколько дней, зато на рать обрушилась неугомонная метель, да такая адская, что князь Дмитрий забеспокоился: рать двигалась по открытой местности, и если бешеная вьюга не успокоится, то и люди, и кони и обозы не только застрянут в сугробах, но и вовсе будут завалены снегом.

К Дмитрию Александровичу, прикрываясь поднятыми воротниками, подъехали новгородский князь Юрий Андреевич и сыновья великого князя, Михаил и Святослав.

— Беда, воевода! — весь залепленный снегом прокричал Юрий Андреевич. — Ничего не видно. Метель-завируха может нас закрутить!

— Что делать? — пересиливая неистовый гул ветра, вопросил князь Святослав.

Большой воевода не находил пока ясного и четкого ответа. Впервые он сталкивается с такой бесноватой, дьявольской метелью. Новгородский князь прав: в такой чудовищный буран, когда в трех шагах коня не заметишь, легко можно и заблудиться, да так заплутать, что люди вконец обессилят, не ведая, куда идти и как с бураном бороться… Переждать, остановить войско? Тоже не выход. Буран в считанный час завалит всю рать, и сколько после этого останется в живых — один Бог ведает.

Жаль, нет рядом псковского князя Довмонта. Еще неделю назад Дмитрий Александрович послал его вперед, в Немецкую землю, дабы окончательно прощупать крестоносцев — так ли уж они заинтересованы в мире с Русью и не попытаются ли заманить знаменитого Довмонта в хитроумную ловушку, на кою рыцари всегда способны.

Князь Дмитрий не доверял Ливонскому Ордену. Хотя были и клятвы, и заверения епископов, и грамоты с печатями, подписанные самим великим магистром, но сердце подсказывало: будь осторожен, ливонцы всегда к Руси враждебны, их захватнические цели давно известны всему народу…

Но сейчас речь не о крестоносцах. Ныне надо спасать войско. Довмонт, не раз бывавший в этих землях, что-то бы посоветовал, но его нет, и теперь Дмитрий не ведал, что предпринять.

— Может, повелишь шатры поставить? — чуть ли не в ухо прокричал Юрий Андреевич.

— Сдурел, князь! Мы будем свои шкуры спасать, а ратники гибнуть?!

— Сами подохнем, — отъезжая от большого воеводы, буркнул Юрий Андреевич.

Пауза князя Дмитрия оказалась затяжной. Военачальники ждали его решения, а он продолжал молчать.

— Надо двигаться. Двигаться вперед! — наконец твердо произнес он.

— Так заплутаем же! — вновь отчаянно прокричал князь Юрий Андреевич. — И ста сажён не пройдем!

Дмитрий Александрович и сам понимал, что новгородский князь прав, но другого выхода он не видел. Надо попытаться, чтобы всё войско шло след в след. А вдруг Господь поможет и спасет рать.

Подле Дмитрия Александровича оказались Неждан Иванович Корзун и Лазута Егорыч Скитник.

— Прости, воевода, но тебе хочет слово сказать Лазута Скитник. Он — воин бывалый. Когда-то меня с дружиной, в такую же метель до стана вывел.

— Говори, Лазута Егорыч.

— Войску стоять нельзя. Твоя правда, князь. Но дозволь мне повести за собой рать. Меня метель не закружит, выведу войско в самый тишок.

— Каким образом? — пожал широкими плечами Дмитрий Александрович.

— Извиняй, князь, — кашлянул в заснеженную рукавицу Лазута Егорыч. — По нюху собачьему.

— И чего ж ты будешь нюхать в такую завируху [141] Завирухой иногда на Руси называли метель. ? — недоуменно спросил воевода и махнул рукой. Пусть ведет рать этот пожилой, но видавший виды воин. Не зря его Неждан Иванович и раньше нахваливал.

Лазута Егорыч понимал, какой огромный груз взваливает он сейчас на свои плечи. Метель-то и в самом деле невиданная. Стоит ошибиться, малость оплошать — и с войском может приключиться жуткая беда. О своей же судьбе он не тревожился. Выгонят его из княжьих мужей — и Бог с ним. Без дела он не останется. Олеся, любимая супруга, ждет, не дождется его возвращения домой. Но сейчас о том — и думы нет. Надо спасать русские дружины.

Вопреки решению большого воеводы Лазута Егорыч повернул своего коня вправо. Князь хотел, было, вмешаться: куда это он поворачивает войско? Но боярин Корзун предупредительно произнес: