Сергей Заплавный - Клятва Тояна. Книга 1

— Что за горы такие? Чем особенны?

— Там владения Ия [53] Дух, хозяин какого-то места. Тоом. У нее много подземных ручьев. На каждом камень лежит. Сняла Ия Тоом запор с самого большого, и родилась бегущая Тоом. Пол пути она течет в камне, пол пути в земле. Эушта считает ее своей матерью.

— Что есть Эушта? Откуда пошла?

— Так звали первого человека, который подружился с духом тайги Таг Ээзи. Он взял в жены его дочь. От них пошли дети — эушталар.

— И много у вас духов?

— Сильно много, — подтвердил Тоян и принялся считать: — Ой иясе — хозяин жилища…

— По-нашему домовой, — кивнул царевич.

— Су иясе — хозяин воды…

— По-нашему водяной, — снова кивнул царевич.

— Ек — вредоносные духи…

— По-нашему черти! — царевичу понравилось самому перетолковывать уже перетолмаченное Тевкой Аблиным.

— Куй — хранитель души…

— По-нашему ангел!

— Улят — олицетворение болезни…

Царевич задумался, не находя замены.

— Ене — божество огня…

И снова промолчал царевич.

— Оряк — привидение…

— По-нашему тако ж привидение, — облегченно вздохнул царевич и вдруг выговорил ученому шведу: — Ты чего это губы кривишь, Петрей? Я все вижу!

— Ошибаетесь, ваше высочество, — округлил и без того совиные глаза Петрей, но губы его продолжали насмешливо змеиться. — Совсем заслушался.

— Ну тогда поди сядь на лавку, пока я с Тояном перемолвлюсь.

Ученый швед с охотой вернулся на свое место, а царевич вновь занялся расспросами:

— А скажи, князь, откуда взялся на Томе первый человек?

— О-о-о! — одобрительно глянул на него Тоян. — Хорошо спрашиваешь. Слушай тогда. В давние времена, когда леса еще не было, а камни были мягкими, образовалась ямка с головой, руками и ногами, как у нас. Пришла большая вода и занесла ямку глиной. Потом пришло большое солнце и наполнило глину теплом жизни. Так Он и получился. А уж потом появился Сарт, который все знает и может. Он дал имя горам, рекам, духам, Эуште, другим людям, зверям и птицам. Вот как все было.

«Оба еще из сказок не выросли, хоть и в разных летах, — терпеливо слушал их Нечай. — Пора поворачивать к нашим делам, а то завязнем».

— Ответь и мне, князь, — вставился он к слову. — Из каких родов состоит ныне эушта?

— Да, да, из каких? — поддержал его царевич.

И Тоян начал считать: люди князя Ашкинея — раз, люди князя Басандая — два, люди князя Еваги — три. Каждый своим юртом стоит. Каждый сам себя кормит. Все считают Тояна старшим, но мир с ним держат не всегда. Земля соединяет, жажда власти разъединяет. Есть еще юрты князя Тигильдея и князя Енюги. Они не входят в эушталар, но тоже как родня. Выше по Томе живут другие люди — шоры, таяши, аба, иоты, дауты, — всех не учислишь. Одни кормятся охотой и рыбной ловлей, другие делают из железа таганы, копья, стрелы, крепла для конской сбруи, абылы [54] Мотыга. , куяки [55] Латы из кованых пластин по сукну, шлемы. , да и меняют их у кочевых соседей на скот, войлок или степную пушнину. От киргизцев они откупаются, с эушталар торгуются. Урону от них нет никакого, только польза. Самые большие среди кузнецов Базарак и Дайдуга.

Каждое слово Тояна, а тем паче каждое имя писчая братия тот час хватала на перо. Пока Алешка Шапилов дописывает про иотов и даутов, Андрюшка Иванов строчит про абылы и куяки. Переглянутся и гонят дальше, в две руки, без пропусков, один за другим.

— Подать сюда чистые листы! — распорядился царевич.

Легко вышагнув из тронного кресла, он стал показывать длинноволосому с жемчужной ниткой на челе, как уложить листы, соединяя с чертежными. Потом подозвал Тояна.

— Будь рядом, князь, дабы вместе смотреть, — он повел пальцем по линиям: — Это Обь. Это Тома. А дальше? Откуда она притекает? Отсюда? — он зачерпнул пустоту с приставного листа. — Или отсюда?

Тоян переводил заинтересованный взгляд с царевича на непонятный ему бумажный расклад и вновь обращал его к царевичу. Лицо у него темное, как у старого деревянного божка, глаза большие, неожиданно светлые, но с раскосинкой, нос чуть приплюснут. Ростом они вровень, но Тоян поплотней, подородней.

— Ну что ж ты, князь, такой недогадливый, а? — начал терять терпение царевич. — Вот тебе уголь. Ставь его сюда, — он направил широкую, с медным отливом руку Тояна к оборванным линиям. — Теперь вели, куда надо, — он потянул ее вниз, оставляя на белом листе угольный след. — Уразумел? Дальше сам. Хочу узреть, где ваша Ия Тоом ключевой камень открыла.

Ия Тоом, понимаешь? Исток твоей реки!

В глазах Тояна мелькнула догадка. Он прицелился и поставил жирную точку на пустом месте. Полюбовавшись на дело рук своих, соединил ее с обрывком Томы.

— Кыр-йул! — не без гордости объявил он и, опережая Тевку Аблина, разъяснил по-русийски: — Ис-ток!

— Давно бы так, — похвалил его царевич и запоминаючи повторил: — Кыр-йул.

— Теперь покажи, где кузнецы Базарак и Дайдуга, — снова вернул разговор в сегодняшний день Нечай.

Тоян показал.

— А где Алтысарский аймак [56] Несколько кочевых улусов. твоего обидчика киргизского Номчи?

Тоян подумал, потом отступил от истока Томы вправо и вычертил ветку, а под ней нечто, похожее на рыбу.

— Здесь река Уруп, — принялся объяснять он. — Она вливается в Кара-Июс. Кара-Июс соединяется с Ак-Июсом. Они делают Чулым. Здесь, — Тоян указал на подобие рыбы, — лежит Тенгри Куль, Божье озеро. Это земля аймака Номчи. Они идут до самого Кэма [57] Енисей (татарское название). .

— И много под Номчей обиженных? — перехватил вопрос царевич.

— Ой много, — Тоян начал перечислять: — Басагары, тинцы, ачи, калмары, байгулы, кизылы, шусты… Всех алманом [58] Дань. обложил!

— Ишь, размахнулся! — царевич взыскующе глянул на Нечая: — А ты куда смотришь? У тебя недалеко Кетский острог значится.

— Мал он, государь-наследник, слабосилен. До Номчи пока не дотянулся.

— А до кого дотянулся?

— До князя Логи, до Сылгака, до Карачинских детей.

— И каков с них ясак противу номчиного алмана?

— Вдвое меньше.

Тевка Аблин не все Тояну перетолмачивает. Вот и тут смолчал. Но Тоян и без него все понял.

— Был у меня Сылгак, — сказал он. — Говорили мы. Ясак легче алмана. Послышал я, великий русийский царь готов принять к себе эушту без ясака.

— От кого слышал?

— От его посланника.

— Кто сей? — глянул на Нечая царевич. — Было у него такое полномочие?

— Тобольский человек голова, сын боярский Василей Тырков. А ходил он в Эушту в сто восьмом году, когда государь со всей Сибири ясак снял. Так что не своеволил.

— Тырков? — смягчился царевич. — Не слышал такого.

— Поднялся не родом, а умом и службою, — разъяснил Нечай. — Уместный человек!

Тоян подтверждающе закивал.