Валерий Замыслов - Иван Сусанин

Победное войско вернулось в Москву, его встречали колокольным звоном.

Андрей Курбский надеялся на щедрые царские награды, но государь всея Руси повелел ему ехать в Дерпт (Юрьев), наместником.

Князь Андрей в гневе переломил пополам посох. Влиятельный Афанасий Нагой, чей удел находился в Угличе, и тот подивился. Самого удачливого воеводу, высокородца, без всяких царских милостей отсылают к черту на кулички, почитай, за пределы Руси, в далекий порубежный Юрьев!

— Уважил тебя царь, — не боясь глаз и ушей, молвил Афанасий Нагой. — В Юрьев сослан в опалу всесильный правитель Алексей Адашев!

— Ведаю! — раздраженно бросил Курбский.

Еще совсем недавно царь Иван во всем полагался на Адашева. Тот, практически, стоял во главе московского правительства, постоянно обращая внимание государя на Восток. Крымские татары — извечные враги, они каждый год набегают на Русь и разоряют не только южные городки, но и выходят к Туле, Рязани, Костроме, Владимиру, Угличу… Они постоянно угрожают Москве. Вкупе с крымцами «задорят» русские земли Казань и Астрахань, надо идти на них войной.

Царь покорил Казань и Астрахань и норовил повернуть войска на Ливонский орден. Но Адашев добивался иного: надо разбить третье, наиболее грозное ханство — Крымское.

Государь не внял словам наставника:

— Есть враг, куда злей и опасней. Ливонские рыцари перекрыли торговые пути на заморские страны. Разорвать оковы! Русь без моря, что ратник без меча.

Войско, вопреки Адашеву, двинулось на Ливонию. Война началась успешно, были взяты Нарва и Дерпт. Ливонский орден дрогнул. Надо было наступать и дальше, но московское правительство, по настоянию Адашева, предоставило Ордену перемирие с мая по ноябрь 1559 года и одновременно снарядило новое войско против татар.

В Крым была направлена многотысячная рать. Алексей Адашев не сомневался в победе. С Крымским ханством будет раз и навсегда покончено. Значительная часть казны (и без того истощенная) была опустошена.

Ливонский орден воспользовался перемирием, как дорогим подарком: основательно пополнил своё войско и пошел под покровительство Литвы и Польши.

Русь (тем временем) еще воевала с Крымским ханством. Ливонские же рыцари набежали на Юрьев и разбили разрозненные московские полки.

Царь приказал идти на Ливонию опытнейшему воеводе, князю Мстиславскому, но рать застряла в грязи на столбовой дороге из Москвы в Новгород.

Война с Ливонией затянулась, приняла изнурительный характер. Царь Иван резко охладел к своему любимцу Адашеву и сослал его в Юрьев в подчинение тамошнему воеводе Хилкову.

Униженный и оскорбленный правитель Избранной рады говаривал:

— Царь за Анастасию мстит, но нет на мне никакого греха.

Первая жена Ивана Васильевича скончалась в конце лета 1560 года. Недруги Адашева распустили слух: Анастасию «очаровали» люди правителя. Близкие сторонники Адашева были брошены в темницы.

Царь Иван приказал взять Адашева под стражу. Вскоре из Юрьева пришла весть: бывший правитель впал в «недуг огненный» и, мало погодя, умер.

Митрополит Сильвестр был навечно заточен в Соловки. В одном из своих посланий Иван Васильевич напишет о Сильвестре и Адашеве:

«Сами государилися, как хотели, а с меня есте государство сняли: словом аз был государь, а делом ничего не владел».

Царь приближает к себе протопопа Благовещенского собора Андрея; тот много лет был духовником Ивана Васильевича. После ссылки Сильвестра протопоп постригается в Чудовом монастыре и принимает имя Афанасия.

Царь Иван долго раздумывал — кого возвести на престол русской церкви. Не промахнуться бы! Надобен не только послушный, но и деятельный пастырь, дабы сумел укротить строптивых владык и всецело подчинить их государю. Нужно согласие между монархом и церковью. Доброе, прочное согласие!

Выбор Ивана Грозного пал на чудовского монаха Афанасия. Царь осыпал нового митрополита дарами и многими милостями. Особая почесть — право ношения белого клобука. Не забыты царем и другие отцы церкви. Давно уже пастыри не были столь обласканы царскими милостями.

Князь Андрей Курбский, отправленный царем в Юрьев, не находил себе места. Он жаждал почестей и славы, надеялся возглавить Боярскую думу, стать первым советником царя и вдруг оказался в далекой порубежной крепости.

«Афанасий Нагой уцелел, — раздумывал Курбский. — Хитрющий! Сказался недужным и поспешно укатил из Москвы в свою далекую вотчину. Решил отсидеться в Угличе… А вот хулителей его, прославленного воеводы, на Москве пруд пруди. То дело государева потаковщика Алексея Басманова и его сына, известно блудника Федьки. Вместо девки с царем живет. Тьфу! Юный красавец в постели Ивана клевещет на неугодных ему бояр. Царь же будто с цепи сорвался: едва ли не в каждом боярине видит своего злейшего врага. Казнь следует за казнью. Даже Кашина и Репнина не пощадил, что отменно отличились под стенами Полоцка».

После удачного похода на Полоцк царь собрал бояр на «почестен» пир. Позвал ряженых и скоморохов. Столы ломились от яств и вин. Изрядно опьянев, царь всея Руси пустился плясать со скоморохами. Приказал:

— Буде чарки осушать. Всем плясать!

Степенный ревнитель благочестия Репнин с горечью молвил:

— Негоже тебе, государь, скоморошить. То непристойное богохульство.

Царь вспылил:

— Пляши!

— Уймись, государь. Грешно!

У Ивана Васильевича, давно уже не слышавшего возражений, перекосилось лицо.

— Царю супротивничать?! Собака!.. А ну, веселые, накинуть ему скоморошью личину!

На боярина налетели скоморохи с «машкарой» — маской, но Репнин растоптал «машкару» ногами.

Разгневанный царь огрел строптивца посохом.

— Прочь с глаз моих!

Славного воеводу выгнали взашей с пира…

В январе 1564 года примчал гонец из Ливонии. Русскую рать постигла крупная неудача. Царь посчитал, что бояре, недовольные опалами и казнями, изменным делом связались с ливонцами и выдали им военные планы. Государь позвал в свои покои начальника Пыточного приказа Малюту Скуратова.

— То дело пакостных рук Репнина и его содруга Кашина.

Верный Малюта тотчас сорвался к «изменникам». Репнина схватили прямо в храме во время всенощной. Выволокли на паперть и зарубили саблями.

К Кашину ворвались в хоромы, когда тот стоял на утренней молитве. Облаяв боярина непотребными словами, Григорий Малюта зарезал Кашина ножом…

Кровь лилась рекой.

Князь Андрей Курбский ходил по Юрьеву с опаской. У царя всюду свои доглядчики. И не только! В любой час его подстерегала смерть. Царь чересчур подозрителен, ему везде мерещится крамола. Он не любит долгий сыск и суд, ему по нраву проворный карающий топор и дубовая плаха. Боярство ропщет. Чернь — и та недовольна. Сколь боярских холопов казнено и брошено в застенки. Москва гудит, вот-вот взбунтуется.