Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

«Англия — как спелое яблоко!»

Да, он так сказал. И сам способствовал созреванию этого яблочка, прямо для короля Свейна, несмотря на все свои обнадеживающие предположения о времени, голоде и жажде. Эта мысль не доставила ему особой радости.

А может, королю Свейну не потребуется сходить на берег в Кенте? Он прокрался вдоль берегов Фризии и Фландрии, а затем вышел прямо на Сэндвич: и в этом случае у него наверняка достаточно продовольствия и воды.

Торкель понимал, что ему нужно поспешить назад в Гринвич. Если он здесь замешкается, то приедет туда последним. Вместе с тем его одолевало любопытство, каким же окажется следующий ход короля Свейна. Он махнул Хеммингу, подзывая его к себе. Тот перебрался на сторону Торкеля.

— Я должен вернуться в Гринвич, — сказал Торкель. — Ты пошлешь за мной, как только король Свейн снова поднимет паруса. И тогда мы последуем за ним.

Хемминг взглянул на флюгер корабля конунга, стоящего на рейде, затем сравнил его с положением собственного флюгера, и ответил:

— При таком ветре он в любом случае не пойдет к Каналу. Так что ты вполне можешь отправляться туда, куда задумал.

Предположения оказались верными: король Свейн не пошел в Уэссекс. Вместо этого он быстро снялся с якоря, как только отстающие догнали его у Сэндвича, и направился на север. Разведчики Торкеля донесли, что путь его пролегал все дальше к северу. Мимо устья Темзы. Вокруг Восточной Англии. Куда же направляется эта огромная флотилия? Может, в Уош? Нет же. Только возле Хамбера конунг Свейн подошел к берегу, а оттуда его корабли повернули вверх к Тренту. Соглядатаи ликовали: теперь он попадется к нам в ловушку!

То, что последовало, совершилось с быстротой молнии; послание об этом дошло к Торкелю и королю Этельреду по суше, — быстрее, чем по морю, ибо соглядатаи шли против ветра.

Король Свейн с большой частью своего флота доплыл до Гейнсборо. Это прямо посреди Линдсея, далеко от моря, всего в нескольких милях севернее Линкольна. Был ли разум у этого мужа! Слыхано ли, чтобы флот заходил так далеко вглубь вражеской страны?

К северу от Гейнсборо король Свейн сразу разбил свой лагерь. Он не грабил крестьян, но покупал зерно честь по чести.

Был июль 1013 года от Рождества Христова.

И сразу же Линдсей сдался, — вернее то, что называлось Северным Линкольнширом, — причем совершенно мирно и добровольно. Перешли на сторону датского короля также Лестер, Линкольн, Ноттингем, Стамфорд и Дерби, или «Пять Городов», пять главных центров Данелага. Да, через несколько дней конунг Свейн сделался фактически правителем над всеми землями к северу и востоку от дороги Уотлинг, причем без единого удара мечом.

Возможно, это произошло бы не столь быстро и безболезненно, если бы ярл Утред из Нортумбрии не объявился бы в лагере короля Свейна и не приветствовал бы его от имени своих подданных. Тот самый Утред, который только что взял в жены дочь короля Этельреда!

Нортумбрия — это значит и старые королевские владения Берниция и Дейра. В Дейре шестьдесят лет назад правил датский конунг Эрик, брат конунга Свейна: там еще помнили об этом, — даже те, кто не застал его правления…

Единственный, кого Свейн конунг опасался с севера, был шотландский король, но с его стороны ничего вроде бы не предвиделось. И внезапно все северные владения английского короля оказались под властью нового правителя. Невероятно, что все это могло произойти так быстро, если бы Свейна не ждали заранее, и даже, по-видимому, не послали за ним.

— Эти чертовы датчане, — вскричал Этельред, узнав об этом, — разве я все время не повторял, что на них нельзя положиться? Меня осуждали за пресловутое избиение в день святого Бриктия, но разве я был неправ? Я ошибался лишь в том, что проявил мягкость.

Он выкрикивал это в лицо Торкелю Высокому. И даже если тот не во всем соглашался с королем, но все равно не возражал ему.

Переправить теперь флот в Хамбер и попытаться что-то предпринять против короля Свейна — этот вариант они оба отвергли: он был лишен смысла, ибо тогда флот очутился бы во вражьем стане. Лучше было оставить все как есть и дожидаться следующего хода. Торкель подумал, что он, конечно же, восхищен конунгом Свейном и его ходами, которые до сих пор были мастерскими, — но они ставили под угрозу жизнь его короля. Можно ли в таком положении сохранить королеву?..

Им пришлось ждать недолго.

Отдохнувшее и запасшееся провиантом, войско конунга Свейна двинулось на юг, через дорогу Уотлинг, укрепленную местными воинами. Провиант припасли на будущее, ибо как только войско перешло через границу собственно Англии, оно стало грабить, опустошать и жечь. Чтобы помешать разбою и грабежам, старый Уэссекс поспешил сдаться Свейну: в Оксфорде он был встречен со смиренным предложением заложников, и так же — в Винчестере.

Король Свейн прошел большой путь от Нортгемптона до Оксфорда и Винчестера: и все земли вокруг покорились ему.

Из Винчестера он двинулся на восток, пройдя через Хэмпшир к Лондону. Королева Эмма с дочерью едва успели опередить датского конунга и добраться до Лондона.

— Мне следовало бы остаться и услышать слова благодарности от короля Свейна за то, что я сделала для его сестры, — возмущалась Эмма, когда Торкель навестил ее в Уордроубском дворце.

— Вы опять говорите по-датски, — рассердился король. — Что сказала Эмма?

— Я напомнила Торкелю о своем обещании выцарапать королю Свейну глаза, — ответила Эмма и оказалась по-своему права.

— Почему же ты не осталась и не сделала этого?

— Вот и я говорю о том же!

В этот вечер Эмма осталась пить вместе с королем. Она то праздновала удачное возвращение в Лондон до датчан, то проклинала свою судьбу за то, что ей снова приходится сидеть взаперти в этом зловонном жилище смерти.

Надо сказать, Эмма не так пила сама, как поила Этельреда. От нее он этого не ждал. Постепенно он растаял и, в свою очередь, благодарил небо за то, что освободил эту женщину из плена и нужды. А потом он зарыдал над своей судьбой, о том, что все его предали, и даже Утред, которому он расточал такие милости.

— Лондон выстоит, как и в прошлый раз, — предсказывала Эмма. — А потом народ устанет от короля Свейна и снова будет чтить тебя.

— Ты думаешь? — промолвил он утомленно.

— Я уверена в этом!

И оба выпили за это еще пару кубков.

Потом Его Величество уснул.

Эмма кликнула четырех слуг, и они под ее надзором унесли короля в его покои. Она попробовала разбудить его крепкими оплеухами, но это ей не удалось, и она вернулась к себе в комнату. Там она переоделась и вышла к задней двери, через которую уже проходила в тот ужасный день, когда был убит архиепископ Эльфеа.