Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

— Уж лучше бы я все это проделала с тобой.

Но Ролло юмора не понял и, нахмурившись, заметил:

— Я не смеюсь над твоими богами, и ты над моими не смейся.

Маленький старичок, которого Пола раньше никогда не видела, взял у нее статуэтку и передал другим женщинам. Затем подошел к стенному шкафу и извлек оттуда еще несколько фигурок. Ролло объяснил:

— Наши боги должны находится в капище, открытом для всех. Но здесь, в чужих краях я не хочу выставлять их напоказ и позволять всем любопытным судачить о них, поэтому они спрятаны в шкафу. Боги на меня уже обижаются. Поэтому сегодня я показываю их всем.

Пола увидела, как он серьезен, и ей стало стыдно.

— Прости меня. Но ты никогда не говорил о своих богах, ничего не объяснял.

Ролло показал ей на старичка.

— Это наш жрец и колдун Годен. Он молится за нас, следит за обрядами, помнит все старые предания и хранит свитки со священными письменами. Он недоволен мной. Все время упрекает, особенно теперь, когда я взял в жены христианку. Он говорит, что ослабела вера, среди моих людей разброд и шатание и что это плохо кончится.

— А ты веришь Годену?

Ролло как-то замялся и стал объяснять, будто извиняясь:

— Мне кажется, наши боги, в отличие от ваших, не так уж прислушиваются к нашим мольбам и жертвоприношениям. По-моему, им хочется, чтобы мы пореже их беспокоили.

— У христиан только один Бог, — заметила Пола.

— Не скажи. Давай посчитаем: Бог — Отец, Бог — Сын, Бог — Святой Дух, — Ролло начал загибать пальцы, — еще Мария и Петр…

— Перестань, перестань, — перебила его Пола. — Мария и Петр — вовсе не Боги, они святые. А Святой Дух един с Отцом и Сыном. Это единое, Божественное.

— Я слышал, знаю. Как бы то ни было, я пью за них за всех: и за христианских Богов, и за святых. И ничего страшного не будет, если Годен тоже будет жить с нами и исполнять свои обязанности.

— Мне кажется, я Годена раньше не видела. Не он ли, такой недовольный, ходил туда-сюда во время церемонии и никак не мог решить, с нами он или нет.

— Он хотел быть с нами и читать священные тексты. Но я ответил коротко: «Нет». Никаких священнослужителей на моей свадьбе. Ни христианских, ни наших. Я их не пустил, чтобы не возомнили о себе, будто они могут все запрещать или разрешать, как ваш папа римский. Меня разозлило, когда он стал подговаривать ярлов запретить мне взять тебя в жены. А не видела ты его потому, что он недавно вернулся из плена. Французы заперли его в монастыре и пытались обратить в свою веру. Но, в конце концов, его отпустили. Я его выкупил.

Пола слушала и думала, что викинги-иноверцы не пытались обратить ее в язычество. Она молилась и утром, и вечером, и никто не мешал ей. За беседой они не заметили, как Годен затеял что-то новое.

— Что он там делает? — спросила Пола.

— Он разделывает лошадь для жертвоприношения.

Годен держал над огнем статую бога и что-то бормотал, видимо, заклинания. Затем он повернулся и закричал, обращаясь к пирующим. Все встали и взяли свои тарелки.

— Мы должны пойти и попробовать это варево, — сказал Ролло. — Будет хорошо, если и ты пойдешь с нами.

Пола заколебалась, стала искать глазами Адель. Как же она поступает в таких случаях? Но француженки нигде не было. Пола решила остаться на месте. Идти и пробовать языческую жертву было сверх ее сил.

Ролло вернулся с тарелкой недовольный.

— Даже такой мелочи ты не можешь для меня сделать, — сказал он раздраженно.

Пола вспылила:

— Я дочь графа и у меня есть своя гордость, я не язычница.

Ролло со всего размаху швырнул кость на стол, да так, что все вокруг забрызгал.

— А я, между прочим, датских королевских кровей. И имею право рассчитывать на уважение своей жены.

— Боже мой, датские короли! Что ты знаешь о своих корнях?

Так состоялась их первая ссора. За свадебным столом. Все замерли и внимательно следили за перебранкой новобрачных. Она выпила вина, чтобы успокоиться. Оба они были уже немного пьяны.

Неожиданно поднялся Годен, подбежал к Поле и, тыча в нее своим грязным пальцем, что-то стал с негодованием говорить. Ролло рассвирепел. Он вскочил, перелетел через стол, выхватил меч из ножен и в гробовой тишине, потому что все испуганно замерли, развернулся и со всей силой обрушил меч на голову Годена. Все увидели, как отсеченная голова полетела в котел с жертвенным варевом. Ролло подошел к котлу, окунул туда меч и неторопливо вытер его.

— Вот так, — сказал он и вставил меч в ножны. — Теперь я здесь главный жрец. Все согласны?

Он обвел взглядом всех присутствующих, но никто ничего не ответил. Тогда он повернулся к Поле.

— Я хочу попросить прощения у своей жены. Обещаю никогда не заставлять ее поклоняться нашим богам. А теперь давайте-ка вытрем стол и вспомним: сейчас здесь празднуется свадьба.

Он вернулся на свое место и Пола сказала:

— Я всегда буду восхищаться тобой!..

Пришло время, у них родился ребенок, девочка. Она была такой жалкой и слабой, что Ролло захотел от нее избавиться:

— Знаешь что, давай-ка мы ее оставим в лесу.

Пола пришла в бешенство:

— Все правда, все правда, что я слышала о норманнах. Все вы собаки, дикари, настоящие язычники. Ты знаешь, что сказал Иисус? Он сказал: «… пустите ко мне детей, ибо им принадлежит Царствие небесное». Если ты так решил, то я сейчас возьму ребенка, уйду с ним в лес и больше никогда не вернусь. Теперь я понимаю, почему у тебя нет наследников.

Он посмотрел на нее мутными глазами.

— Это наказание за то, что ты смеялась над Фрейром.

— Да? А мне кажется, это наказание за то, что я сама, по доброй воле отдалась тебе. Ребенок царя Давида, у которого было очень много детей, умер, едва родившись. Это тебе известно? Не беспокойся, малютка настолько слаба, что умрет без твоей помощи.

Пола решила послать за Дионисием и попросить его окрестить девочку.

— Я не имею на это права, — ответил монах. — Я могу только как бы предварительно окрестить ее. Если ребенок выживет, кюре должен будет подтвердить мое крещение.

— Разве в Руане есть кюре? — усомнилась Пола.

— С тех пор, как прибыли викинги, никто не решается сюда приехать, — ответил Дионисий.

Через три дня ребенок умер. Ролло ни с кем не разговаривал и был мрачен, как грозовая туча.

Спустя неделю он собрал своих людей и отправился под белым флагом на юг. Дионисий был с ним. Они разбили лагерь на реке Узе, и Ролло послал гонца к архиепископу в Реймс с просьбой о встрече. Когда архиепископ и его свита прибыли, стороны первым делом обменялись заложниками — для надежности. Ролло через Дионисия от имени своего народа просил священнослужителей прибыть в долину Сены. Он сказал, что не понимает, почему в Руане нет епископа.

— Интересно, чья это вина? — удивился архиепископ. — Все знают, что дом епископа в Руане был разрушен пятьдесят лет тому назад и никто не позаботился выстроить его заново.