Руне Улофсон - Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

Ульф сказал, будто мало что знает об этом деле. Вероятно, Торкель со своими судами сейчас на востоке и не успел получить приглашения на тинг за такое короткое время. Насколько Ульф слышал, Торкель занимается сейчас торговлей с Новгородом и Висбю. Говорят, что он пытался создать себе некий оплот на восточном побережье Готланда. Удалось ему это или нет, можно только гадать.

Но Ульф умолчал о том, что незадолго до приезда Эммы в Данию прошел со своими кораблями к реке Ледде и стал там чуть ниже королевской усадьбы, пожалованной сейчас Торкелю.

Торкель знал о приезде Ульфа, но на пристань не вышел, скрываясь от него большую часть дня; Ульф продолжал стоять на месте, но Торкель не показывался. Наконец, Ульфу надоело, и он сам послал своих людей за ним.

— Ты так не уважаешь наместника короля Кнута, что даже не хочешь поздравить его с прибытием?

— Гость с добрыми намерениями заранее посылает известие о своем прибытии, а не является на корабле с полной командой, — ответил Торкель. — Так что я все еще не приглашаю тебя в гости.

Ульф так и стоял на борту и рукой опирался на штевень.

— Вот как раз о кораблях я и хотел поговорить с тобой. Королю не нравится, что в мирное время ты держишь так много кораблей и воинов.

— Да, судя по вооружению — твоему и твоих людей — сейчас точно мирное время, — хмыкнул Торкель. — К тому же я не верю, что ты здесь по поручению короля.

Торкель выстрелил вслепую. Вполне возможно, что король все-таки принял решение: ведь Кнут разрешил Торкелю держать свои корабли лишь «покамест».

— Чему ты веришь, а чему нет, не так уж важно, — рассердился Ульф. — Во всяком случае сейчас ты передашь мне командование кораблями и прикажешь тем, кто, похоже, считает, что еще находится под твоим командованием, отправиться служить датской короне. В убытке никто не будет — кроме тебя. А ты можешь оставаться там, где находишься и владеть своим так называемым кораблем хёвдинга.

Торкель шагнул поближе и положил руку на рукоять меча.

— Моих собственных кораблей — девять, — жестко ответил он. — Они — подарок от короля Кнута.

Ульф чуть поежился. Торкель стоял слишком близко — вдруг он выйдет из себя и направит свой меч против наместника.

— Вопрос о праве на владение не стоит. Но командование воинами в датских водах будет в моих руках. Тот, кто не согласится по-доброму, будет выдворен и может искать себе гавань, где захочет.

— Я несу ответственность перед королем Кнутом за безопасность его внебрачного сына, — парировал Торкель. — Если кто-нибудь из врагов короля придет сюда, как ты, чтобы похитить его, я не смогу воспрепятствовать им со своими шестьюдесятью моряками.

Ульф улыбнулся.

— Да, это, возможно, и трудная задача для старика. Король понял это и хочет смягчить твое беспокойство. Поэтому я заберу мальчишку с собой — прямо сегодня.

Заслышав перепалку, все оставшиеся дома воины столпились вокруг Торкеля. Правда, их было не очень много, большинство кораблей разошлись для выполнения различных заданий; на берегу оставалось не больше дюжины дружинников. Может быть, Ульф знал об этом заранее?

Торкель отошел с ними в сторонку, чтобы услышать их мнение.

Сопротивляться бесполезно, уж слишком велико было преимущество у Ульфа. А многие из молодых парней, служивших у Торкеля, уже устали от того, что вместо ожидаемых приключений им пришлось ограничиться спокойной торговлей с востоком. С захватом Готланда тоже ничего не вышло; Торкель миролюбиво попросил разрешения заложить там запасы еды и при необходимости пользоваться гаванью в заливе на восточной стороне острова, каковое он тут же получил — за соответствующую плату. Викинги должны были заняться ненавистным сельским хозяйством или днями напролет подсчитывать меха и кожи из Гардарики…

Кончилось все тем, что они объявили о готовности перейти на службу к Ульфу. Единственными, кто выразил желание остаться у Торкеля, были те из команды, кто последовал за ним из Англии.

— Благодарю вас за верность и предложение остаться служить мне, — сказал им Торкель. — Но что есть, то есть. С одним кораблем мне все равно не выйти в море, я заплачу вам все, что я должен по сегодняшний день. А потом вы с миром можете идти с ярлом Ульфом.

И была великая попойка, и причитали женщины и дети членов команды, живших на королевской усадьбе у реки Ледде. Ведь им так было хорошо здесь — и куда теперь им деваться?

Торкель предоставил Ульфу и его людям утишать эту бурю. И услышал крик Ульфа, мол, те, кто сейчас в плавании, могут спокойно оставаться там, где оказались сейчас. А он, Ульф, оставит несколько драккаров для переговоров с командами тех кораблей, которые могут вернуться. Некоторые из них были из Швеции или Норвегии, некоторые с Готланда и других мест вокруг Балтийского моря; они смогут выбрать — оставаться на службе у датского короля или вернуться туда, откуда пришли.

Тяжелой поступью отправился Торкель искать Свейна. И искать его пришлось долго. Сын наложницы прятался, прислушиваясь к приказам ярла Ульфа. Потом он тихонько выбрался из своего убежища в надежде найти более надежное. Он ни за что на свете не хотел уходить от Торкеля!

А Торкель не хотел отпускать от себя Свейна. После нескольких горьких дней, когда Свейн мерялся силой с Торкелем, превратив для него эти дни в ад, Свейн стал настоящим мужчиной. Как только исчезла Альфива, с ним стало можно разговаривать. Торкелю не приходилось наказывать его строго. Сейчас они лучшие друзья. Диковиной было, чтобы Торкелю приходилось повышать голос. Свейн старался делать все, чтобы угодить воспитателю. А тот научил его ходить под парусом, пользоваться легким оружием, и в обоих случаях Свейн показал свои способности. Так что даже приходской священник сумел всерьез заняться обучением мальчика.

Торкель нашел Свейна в ларе с зерном; из зерна виднелся только его нос. Свейну просто не удалось сдержать чих, напавший на него.

— Я не хочу к этому дьяволу Ульфу, — заревел Свейн. — Я убью его.

— Если ты это сделаешь, все падет на меня, — ответил Торкель. — Это покажет лишь, что я не тот, кто смог сделать из тебя человека.

— Но я хотел бы поехать с тобой в Новгород!

— Ты, конечно же, поедешь в Новгород, если попросишь об этом отца.

— Еще один дармоед!

— Ты не должен говорить так о своем отце и короле, — загремел Торкель. — Ты это знаешь. Как, черт возьми, ты сможешь быть полезен своему королю и своей стране, если станешь драть горло, как простой бонд?

Не будь момент столь печален, Торкель рассмеялся бы над новым титулом короля Кнута, только что дарованный ему сыном. Но сейчас сердце его смягчилось, и он понял: без уговоров ему не удастся взять с собой Свейна на корабль Ульфа ярла.