Александр Чаковский - Неоконченный портрет. Нюрнбергские призраки

Почему я решился написать книгу о Франклине Делано Рузвельте?

Казалось бы, меня должно было остановить хотя бы то, что о нем уже написано сотни томов. Как я, не будучи ученым-политологом, историком-исследователем, никогда не видев Рузвельта, осмелился взяться за такую работу?..

Но написанная мною книга — не исследование политической жизни и деятельности Рузвельта. Моя главная задача — рассказать о его отношении к Советской России, к ее народу. Мне казалось тем более важным написать об этом, что ведь именно Франклин Делано Рузвельт пятьдесят лет назад был инициатором дипломатического признания Советского Союза.

«Юбилейная» книга? Нет, тысячу раз нет! Я решил написать о покойном президенте потому, что, невольно сравнивая Рузвельта с некоторыми из последующих хозяев Белого дома, вижу в нем пример, достойный активного подражания.

За последние годы не один президент США «прославился» своей патологической ненавистью к нашей стране. Америка, затевающая «крестовые походы» против коммунизма, Америка, где днем и ночью убивают мирных граждан и политических деятелей, в том числе президентов, берется диктовать свой образ жизни другим странам, в частности нашей. Америка, попирающая элементарные человеческие права, лицемерно оплакивает судьбу граждан социалистического мира и при этом тратит миллиарды — нет, триллионы! — долларов, чтобы силой оружия поставить нас на колени. Таковы методы и средства, к которым прибегали и продолжают прибегать сегодня некоторые люди, сменяющие друг друга в Белом доме.

Франклин Делано Рузвельт был не похож на них. Преодолев яростное сопротивление американской реакции, он добился дипломатического признания Советской России.

Страна его была нашим союзником в страшные годы борьбы с гитлеризмом. Больной, наполовину парализованный, он пересекал необозримые земные, морские и воздушные пространства, чтобы встретиться со своими соратниками по антифашистской коалиции…

Да, союзники и тогда далеко не во всем были согласны друг с другом. Это вполне естественно для представителей двух разных миров. Но мы никогда не забудем, что Рузвельт восхищался храбростью и силой советских солдат, их патриотизмом. Он мечтал о том времени, когда смолкнут пушки и будет возведен «Дом добрых соседей» — так американский президент называл будущую Организацию Объединенных Наций.

Кем же он все-таки был, Франклин Делано Рузвельт? Может быть, сторонником коммунизма? Может быть, он хотя бы сочувствовал марксистским идеалам?

О нет, он был бесконечно чужд коммунизму. Своей волей, опытом, умением он помог американскому капитализму преодолеть «великую депрессию» конца двадцатых — начала тридцатых годов. В сущности, он стал спасителем капитализма. Он видел античеловеческую, антигуманную природу общества, основанного на частной собственности, видел коррупцию и другие пороки капиталистического строя и тем не менее предпочитал его любому другому. В то же время он был умным человеком, способным заглядывать в будущее и видеть перспективы общественного развития.

Значит, возможно не разделять те или иные политические взгляды, не признавать ту или иную социальную систему, но с уважением относиться к миллионам людей, глубоко ей преданных? Не сочувствовать коммунизму и все-таки стать его союзником, если миру угрожает тотальная смерть?

Да, Рузвельт был капиталистом по воспитанию, по взглядам на жизнь, по социальным симпатиям. Но это не мешало ему строить отношения Соединенных Штатов со Страной Советов на базе добрососедства, уважения и взаимной выгоды. Оставаясь верным сыном капиталистической Америки, Рузвельт был другом Советского Союза.

Некогда американский писатель Синклер Льюис написал роман «У нас это невозможно». В романе описывалось, как в США зарождается, а потом терроризирует страну новая модификация фашизма — американская.

Насколько вероятно подобное в современной Америке, покажет будущее. Во всяком случае, при жизни Рузвельта такого быть не могло.

Всей своей жизнью и деятельностью Рузвельт показал, что возможно другое: мирное сосуществование государств с различными политическими системами.

Вот почему книга об отношении Рузвельта к России, к Советскому Союзу представляется мне сегодня более чем своевременной.

Если бы я не боялся впасть в непростительную фамильярность, я бы сказал, что в этой книге изображен «мой Рузвельт». Таким он возник передо мной из протоколов Тегерана и Ялты. Со страниц бесчисленных книг о нем. Со стен его мемориалов — в Хайд-Парке и Уорм-Спрингз. Из бесед с теми, кто его хорошо знал. Из его речей. Таким он смотрит на меня с портретов, в том числе и с последнего, неоконченного…

Повторяю, это не традиционная книга о жизни и деятельности Рузвельта. Писать такую я не собирался. Перед вами повествование, в сущности, о конце жизни тридцать второго американского президента. К его предыдущей деятельности я буду обращаться лишь в той мере, в какой этого требует мои замысел.

В то утро — 12 апреля 1945 года — Рузвельт проснулся рано. Первым, пока еще подсознательным ощущением была радость, что он здесь, в своем любимом Уорм-Спрингз, более чем в тысяче миль от Вашингтона.

Это место, расположенное близ Атланты, штат Джорджия, Рузвельт открыл для себя много лет назад. Еще в 1924 году он узнал, что есть на свете заброшенный богом и людьми провинциальный курорт для больных полиомиелитом. В те далекие годы он еще верил, что физические упражнения, в особенности плавание, вернут жизнь его омертвевшим ногам. Уорм-Спрингз славился своими целебными горячими источниками, и Рузвельт надеялся, что они помогут.