Агата Кристи - Неоконченный портрет

Невольно задумываясь над феноменальным успехом, пришедшим к писательнице еще при жизни и неугасающем после смерти, задаешь вопрос, на который, боюсь, так никто и не ответит: «Почему и как провинциальная английская девица, ничем не примечательная, не получившая к тому же настоящего солидного образования, толком никогда не знавшая «жизни», под которой обычно подразумеваются путешествия, приключения, невзгоды — а Агата прожила долгую, в целом благополучную и сугубо «частную» жизнь, — стала одной из самых знаменитых писательниц XX века, да еще в таком, казалось бы, требующем специальных познаний жанре, как детектив?»

Легче всего ответить — талант. Но особого писательского дара у Кристи, пожалуй, обнаружить не удастся даже самому преданному поклоннику. Необыкновенная фантазия? И этого не скажешь. Многие ее произведения однотипны или, что того печальнее, однообразны.

Однако возьмите любой из ее романов, начните читать и… попробуйте оторваться надолго. Вас почти наверняка будет тянуть к нему, быть может, элементарное любопытство: чем же все закончится? А ведь не от всякого детектива трудно оторваться… Что Агата умела безусловно — разжечь читательский интерес и поддерживать его до развязки. Даже если вы догадались, кто преступник, все равно любопытно, как она выстроит сцену разоблачения.

Помимо, так сказать, «большой загадки», то есть загадки ее стабильного успеха, есть в ее биографии и загадки помельче, но от того не менее таинственные. К примеру, ее знаменитое исчезновение в декабре 1926 года после того, как она стала известной писательницей по выходе весной того же года романа «Убийство Роджера Экройда», потеряла мать и была покинута мужем Арчибальдом Кристи, ушедшем к другой женщине. История эта так и осталась самой таинственной в ее жизни. Агата Кристи исчезла из собственного дома, а когда друзья и родственники забили тревогу, полиция обнаружила брошенную машину. В дело тут же включилась пресса. Полиция с удвоенной энергией бросилась на поиски про пала писательница, имя которой было у публики на устах. Примерно через неделю Кристи нашлась на другом конце Англии — она преспокойно жила себе в отеле под чужим именем.

Сама писательница вспоминать эту историю не любила. А мнения биографов расходятся. Что это было — нервный срыв, потеря памяти, временное раздвоение личности, просто неодолимое желание скрыться или попытка «сыграть» в реальности некий детективный сюжет?

Еще одна загадка, на этот раз, пожалуй, чисто литературного свойства. Почему Агата Кристи, сравнительно быстро обретя признание как автор детективных историй, вскоре начала писать обычные, скажем так, нравоописательные романы, да еще публиковать их под псевдонимом Мэри Уэстмакотт? Всего их было создано шесть. Первый вышел в 1930 году и назывался «Хлеб великанов», последний, «Ноша», — в 1956-м. Что это было? Неудовлетворенные писательские амбиции? Вряд ли. К чести Кристи, она точно знала границы своих литературных возможностей: «Если бы я могла писать, как Элизабет Боуэн, Мюриэл Спарк или Грэм Грин, я бы подпрыгнула от восторга до небес, но я знаю, что не смогу так, и мне никогда не придет в голову подражать им», — с замечательной, обезоруживающей откровенностью сказано в автобиографии. Может быть, именно поэтому в автобиографии почти нет речи о недетективных романах. Кстати, в этой объемной книге старательно обходится и история с исчезновением. Застенчивым и скрытным человеком была Агата Кристи — это отмечают все встречавшиеся с ней люди…

Но вот «Неоконченный портрет» (1934) один из шести, опубликованных под псевдонимом. Он-то как раз и повествует об исчезновении героини, вернее о том состоянии души, которое ее к этому поступку приводит… Роман очевидно автобиографичен, что легко подтверждается даже самым беглым сопоставлением страниц художественного произведения со страницами автобиографии, опубликованной более четырех десятилетий спустя. Детские годы героини «Портрета» и юной Агаты Миллер практически ничем не отличаются.

Видимо, впечатления детства и юности, равно как и драматические события семейной жизни настоятельно требовали воплощения, а в детективную форму, естественно, никак не укладывались. Но стоит обратить внимание, как с помощью чисто традиционных литературных приемов писательница старается оправдаться перед читателем, застраховать себя от возможной неудачи. Роману предпослано письмо «автора», который не писатель, а художник, к тому же из-за ранения, полученного на войне, бывший. Ну какие к нему могут быть претензии если он допустит какой-то промах. Однако Агата, она же Мэри, зря беспокоилась: роман получился и занимательный и психологически очень тонкий. Он пронизан ностальгическим чувством по счастливому безмятежному детству, выпавшему на удивительную эпоху — рубеж веков. Один стиль жизни — обеспеченный, размеренный, казалось бы, незыблемый — клонился к закату. На смену ему надвигалось что-то неизведанное и грозное — мировые войны, революции, страшные социальные катаклизмы. Судьба Селии, героини «Портрета», — как бы предчувствие грядущих жестоких перемен…

Да простят меня ревнители строгого деления литературы на «серьезную» и «развлекательную», «большую» и, как бы поизящнее выразиться, «не слишком большую»! Когда я впервые читал «Неоконченный портрет», мне вдруг вспомнилась книга писателя, ну никак не сравнимого с Агатой Кристи — «Другие берега» Владимира Набокова. Понимаю, что совершаю страшный и непростительный для литературного критика грех, даже ставя эти два имени рядом… Но тем не менее… Детские годы были у них на нашу зависть прекрасные и счастливые, и писали они об этом каждый со своей тоской и болью…

Кристи уже умела придумать увлекательную интригу, создать запоминающиеся типы персонажей. Но в «Портрете» перед ней встает иная задача — раскрыть женский характер, да и еще во многом свой собственный или крайне близкий с точки зрения происхождения, воспитания, мировосприятия. Ей нужно раскрыть душу милой провинциальной английской барышни из высшего среднего класса, ничем в принципе не выделяющейся, безмятежной и сентиментальной, наивной и по-своему расчетливой, совершенно неподготовленной к жизненным невзгодам.

«Книги, которые она читала, жизненным невзгодам ее не научили». Так, увы, получалось не только у детишек из «обеспеченных» семей. Мы уже несколько поколений воспитывали в сознании того, что они сами или уж во всяком случае их дети будут жить почти в раю. Этот безудержный, но беспочвенный оптимизм, сталкивавшийся с суровой действительностью, давал закономерный печальный результат разочарования в себе самом и окружающих, стрессы, неврозы. В этом самом приземленном дидактическом смысле история Селии в высшей степени поучительна и для наших молодых людей.