Софья Макарова - Грозная туча

Но в одну из кровавых схваток конь Этьена, испугавшийся штыка, шарахнулся в сторону и со всего размаха ударил своего седока головой о дерево. Молодой человек свалился как сноп на землю. Казаки приняли его за убитого и ограбили.

Что сталось бы с Этьеном, если бы его оставили на месте, неизвестно; но на его счастье казак, переворошивший его ранец, повернул Этьена лицом кверху, и Мюрат, следуя за передовым своим отрядом, проехал мимо него и узнал своего храброго любимца.

— Убит? — спросил он, указывая на него.

— Кажется, — отвечал равнодушно генерал-адъютант короля Росетти.

Но тут Этьен пошевелился. Мюрат велел адъютанту осмотреть, куда он ранен, и тот, к общему удивлению, не нашел на нем никакой раны.

— Дайте ему понюхать соли! — велел Мюрат своей обычной скороговоркой. — Он, вероятно, лишился чувств от ушиба.

Росетти поднес к лицу Этьена флакон с нашатырем, поданный ему Мюратом, и Этьен, открыв глаза, обвел всех мутным взором.

— Взять его с собой! — скомандовал Мюрат. — И вперед, друзья! Времени терять не будем!

Адъютанты подхватили Этьена под руки, и один из них посадил его перед собой на лошадь.

Быстрая езда вскоре согрела окоченевшие члены Этьена, и он почувствовал себя совсем здоровым и бодрым и тотчас же заявил об этом.

Ему дали одну из запасных лошадей, и он понесся вдогонку за своим взводом, шедшим в авангарде отряда.

В одну из следующих стычек Мюрат крикнул одному молодому солдату:

— Браво, молодец! Как зовут?

И едва не попятился в удивлении, когда солдат, приложив руку к киверу, отвечал:

— Этьен Ранже, ваше величество!

— Как! Кого же подняли полумертвым мои адъютанты?

— Меня, ваше величество! — отвечал бодро молодой человек.

— И ты уже снова рубишься впереди всех?.. Становись на место убитого подпоручика Марто. Видно, судьба тебе быть офицером еще до занятия Смоленска, хотя я собирался тебя произвести после взятия этого города! — сказал Мюрат с обычной своей самоуверенностью, будто бы взять Смоленск было так же легко, как занять какую-нибудь деревушку.

Ксавье Арман с завистью поглядывал, как один из приятелей Этьена поднес ему эполеты и саблю, снятые с убитого в схватке Марто, и Этьен мгновенно преобразился в подпоручика и стал выше первого офицерского чина, что было вовсе не редкость в такое время, когда простые рядовые в одну кампанию достигали чина полковника или даже генерала.

Сам Иоаким Мюрат был сыном трактирщика. Своей отчаянной храбростью он обратил на себя внимание Наполеона, когда тот еще был генералом, и быстро пошел в гору. В 1800 году он женился на сестре Наполеона и в 1808 году был возведен им на престол неаполитанских королей.

В то время, как Этьен надевал офицерские эполеты, князь Багратион получил известие, что дивизия Неверовского разбита под Красным и преследуется Мюратом, и приказал корпусу Раевского идти поддержать Неверовского и защищать Смоленск.

Так как необходимо было во что бы то ни стало удержать этот город за собой по возможности дольше, чтобы дать нашим армиям время выйти на Московскую дорогу, то и Барклай-де-Толли отправил туда из Первой армии корпус Багговута. Но тот прибыл к Смоленску только на рассвете пятого августа, когда французские ядра уже осыпали улицы города. Багговут со своими остановился на бивуаках по правую сторону Днепра у самого Смоленска, в предместье, находящемся на правом берегу Днепра, тогда как собственно город расположен на склоне левого берега и окружен каменной зубчатой стеной, построенной еще при Годунове. Кремль составляет продолжение этой стены, в четыре сажени высотой, с десятью башнями, круглыми, четырехугольными, неправильно расположенными в разных местах. Стены эти прорезаны только двумя воротами: одни ведут на дорогу к Красному, другие — на Мстиславль в Москву. Тот и другой выходы защищены полукруглым земляным валом, укрепленным бастионами без палисадов. На эти бастионы нельзя было поставить пушки, и пятьдесят орудий расположили по полукруглому валу и подле бастионов.

С высокого правого берега, на котором находился корпус Багговута, виделся отчетливо не только весь Смоленск с его земляными укреплениями впереди стен, но и неприятельский лагерь. Французские войска обложили городские укрепления с левой стороны Днепра, и полукруглые фланги их доходили до самой реки. Они часто бросались на приступ то с одной, то с другой стороны и особенно сильно напирали на одни ворота. Гул несся страшный; грохот пушек, ружейная пальба, крики сражающихся и стоны раненых и умирающих сливались в один звук. Вскоре деревянные дома загорелись и пылали, словно гигантские костры, и даже иные старинные башни были объяты пламенем. К вечеру весь город уже был в огне. И вдруг раздался протяжный благовест в соборе, призывая к всенощной накануне великого праздника Преображения Господня. Колокола остальных церквей завторили, и торжественный благовест разлился по городу.

Несмотря на пожар, окружавший церкви и колокольни, и на непрекращавшуюся бомбардировку, народ стекался со всех сторон к всенощной и в теплой молитве к Господу искал успокоения и отрады. А неприятельские ядра меж тем жужжали, шипели, свистели в воздухе, гулко ударяя в землю или в стены зданий, неся с собой смерть и разрушение.

Вечер был прекрасный: ни малейшего ветра. Огонь и дым поднимались столбом под самые облака. Куполы церквей и колоколен ясно виделись на фоне пылающего неба.

Сражение прекратилось только к ночи. Солдаты и офицеры улеглись под открытым небом, возле ружей, составленных в козлы, стараясь восстановить сном свои силы. Все ожидали, что на следующий день начнется новый смертельный бой.

Дивизия, в которой находился Павел Алексеевич Тучков, заняла Петербургское предместье Смоленска, на правой стороне Днепра. К ночи офицеры собрались в кружок и толковали, угощаясь кое-какой закуской.

— Если бы мы не ходили взад и вперед то к Инкову, то к Смоленску, — говорил один из офицеров, — мы бы успели отразить неприятеля у Красного. А тут вот пришлось только с горки глядеть на сражение.

— Как знать, как знать! — пожимал плечами Майор. — А это не так-то легко, как кажется. Вот ведь верные известия были получены о том, что Наполеон идет на Смоленск, и двинули нас сюда было, а пришли, и все же мы стали кричать, что нас обманули; ушли к Инкову, а тут французы без нас перешли Днепр и взяли Красный.

— Как хотите, господа, — сказал кто-то, понижая голос, — а странно, что наш главнокомандующий избегает боя…

— Верно, верно! — поддержали его другие.

— Полноте, господа! — заговорил снова майор. — Разве могли мы выдержать генеральное сражение, пока наши две армии не соединятся?

— К чему нужно было растягивать войска? — проворчал капитан. — И без того у нас войска втрое меньше, чем у неприятеля. А тут еще разделили на три армии и растянули от Балтийского моря до самой Галиции.