Кальман Шандор - Позорный столб (Белый август)

— Собаки! — с безграничной ненавистью проговорил Бики.

Он стоял, закованный в наручники, и тут к нему подошел Чёфалви.

— Мерзавец! — бросил Чёфалви и ударил юношу по щеке.

Бики на какую-то долю секунды задержал на нем испепеляющий взгляд, он даже не плюнул ему в физиономию, а просто отвернулся; Мар был белый как полотно, к горлу у него подступала мучительная тошнота; поручику Штерцу помогли подняться с пола, лицо и нос его распухли от удара, нанесенного рабочим, он отыскал свою саблю и засунул ее в ножны; Чёфалви проводил его в туалет, чтобы он привел себя в порядок.

— Благодаффвую, — прошепелявил блестящий поручик.

«Ему выбили зуб», — подумал полицейский.

Но тут он нашел верхнюю искусственную челюсть поручика, закатившуюся под одно из кресел и сломанную пополам в пылу схватки.

Бики было приказано стереть с лица кровь, потом его увели.

— Пожалуйста, только без лишнего шума! — с тревогой напомнил Майр.

Сыщик утвердительно кивнул — дескать, положитесь на меня.

Майр явственно ощущал, что задуманная им «расправа в назидание другим» не удалась, получилось совсем не то, что он себе представлял: на полу алело пятно крови, один из стульев был опрокинут и сломан, а этот упрямый мошенник шагал в наручниках между полицейским и сыщиком с беспримерно наглым видом и уже в дверях не преминул отпустить колкость по адресу Штерца:

— Клозетную бумагу не кладут в ножны, господин поручик!

Пощечину за эти слова он получил тут же, на месте, ну а в полиции у него вообще отобьют охоту дерзить!

Старый служитель приводил кабинет в порядок. Поручика Штерца, насколько было возможно, тоже привели в порядок. Появились два сыщика, ранее дожидавшиеся у ворот в экипаже; теперь они останутся здесь.

— Прошу вас, господин Чёфалви, — сказал шеф, — нам пора пройти по цехам.

Управляющий поклонился. Мастер все еще был смертельно бледен.

— Вы будете сопровождать нас, — приказал Майр двум сыщикам.

Те щелкнули каблуками. Майр и его свита покинули контору: впереди шел владелец завода, за ним управляющий и мастер, шествие замыкали два сыщика.

Штерц во что бы то ни стало порывался пойти вместе с зятем.

— Мне бы тофе хотелофь, — беззубо шамкал он, ощупывая красный нос.

— Прошу тебя, Виктор, останься здесь, — весьма решительно отверг его просьбу Майр.

— Хуго прав, — поддержал заводчика Юрко.

Он прекрасно видел, что главной причиной недавней неудачи, постигшей заводчика в его попытке «расправы в назидание другим», явилась выходка этого дурня Виктора — разумеется, в придачу к наглому упрямству того рабочего.

— Хуго прав, — повторил он, — все свои дела Хуго уладит без нас. А мы пока выкурим по доброй сигаре. Все равно утро пропало!

Владелец завода и его эскорт удалились, а оба поручика удобно расположились в креслах, попыхивая сигарами.

— Фто ты делаеф фегодня днем? — спросил Штерц.

— Отправлюсь к Чиллери, в Буду, — ответил Юрко.

— Он тове дантифт? — спросил Штерц.

Юрко утвердительно кивнул.

— Будет организационное совещание. Жаль, что тебя еще не вовлекли.

— Органивафионное фовеффание! — задумчиво проговорил Штерц, пуская через беззубый рот роскошные кольца дыма. — Грявная фвинья! — добавил он, имея в виду Бики.

— О да! — поддакнул Юрко.

— Надо и мне пойти к дантифту… — все так же задумчиво прошамкал Штерц и послал в воздух великолепнейшее голубое колечко.

Тем временем владелец завода, возглавляющий карательный отряд, уже вошел в царство модельщиков, где в нос ударял смешанный запах клея, лака, опилок и стружки. Там работали восемь мастеров и трое подручных. Неподалеку от входа молодой подручный с помощью наждачной шкурки заканчивал отделку деревянной модели гладкого шкива, в углу булькал клей и стояли наготове серый, красный и черный лаки; второй подручный обтачивал какую-то деталь острым, как бритва, косым мезером; третий с реером в руках склонился над токарным станком, работающим с педальной ременной трансмиссией; мастер переносил на заготовленные липовые щиты цеховой чертеж; пятый что-то строгал; лишь один из подручных бил баклуши — новенький, никогда не видевший раньше Майра; погруженные в работу, не подымая головы, они пробормотали что-то вроде ответного приветствия, когда господин Хуго Майр громко и поразительно дружелюбно пожелал им доброго дня. В руках второго подручного слегка дрогнул мезер, и он, побелев как полотно, судорожно вцепился в него, пронзенный мыслью, что вдруг выдержка изменит ему, он ринется на человека с птичьей головкой и всадит резец в его грудь; уже всему заводу была известна судьба, постигшая Густава Бики, ибо двое рабочих, находившиеся во дворе, собственными глазами видели, как полицейский и сыщик вели парня к воротам; лицо его было в ссадинах, кровь заливала рубашку. Эти случайные очевидцы были столяры; они вдвоем тащили большое бревно, что-то такое сказали относительно полицейских ищеек и с бревном на плечах безотчетно приблизились к тем троим; тогда сыщик выхватил револьвер, подал знак полицейскому не спускать глаз с арестованного и без всяких церемоний направил дуло револьвера на двух столяров. Рабочие с тяжелым бревном на плечах не двинулись с места и угрюмо смотрели, как выводят за ворота их товарища.

— Дерьмо, вот кто мы, — проговорил тогда один из них.

Второй пожал плечами, и они, обливаясь потом, сгорая от стыда и терзаясь угрызениями совести, отправились дальше со своей нелегкой ношей — у обоих было такое ощущение, будто им наплевали в глаза.

Владелец завода, обменявшись несколькими словами с мастером цеха модельщиков, в конце разговора протянул ему руку — жест, который у этого надменного аристократа с птичьей головкой означал величайшую милость, — и при этом на лице его мелькнула тень какого-то подобия улыбки. Мастер даже крякнул, а когда Майр удалился в сопровождении свиты, он стал внимательнейшим образом рассматривать свою ладонь.

— Не мой ее теперь целых двадцать пять лет! — посоветовал ему подручный, работавший косым мезером.

— Я бы плюнул ему в ладонь, — сказал один щупленький человечек.

Ему никто не ответил.

— Товарищи… — раздался чей-то голос.

Господа перешли в литейный цех номер один. Впереди шагал владелец завода, рядом выступал с гнусной ухмылкой управляющий Чёфалви, в полушаге от них следовали два сыщика; замыкая шествие, плелся рыжеусый мастер Мар, которому всей душой хотелось сейчас находиться за тысячу километров отсюда. Владелец завода заглянул в цеховую контору; главный инженер, весь красный, бранился с крановщиком из-за каких-то блоков; крановщик лишь пожимал плечами, а главный инженер, увидев шефа, замолчал и поднялся с места. На лице его мелькнуло выражение растерянности.