Евгения ИЗЮМОВА - ДЕТИ РОССИИ

Три дня промелькнули, еще несколько дней, а командированные не знают, что делать. Наконец решили на оставшиеся деньги, благо прапорщики взяли их в командировку (у солдат не было вообще ни копейки), вернуться в часть. И тут ночью их разбудили, сказали, что прибыл эшелон с техникой, приказали разгружать. Оказалось, что прибыл объединенный отряд инженерных войск из Белева и Нахабино, тот самый, где был и полковник Сенюк. И только тогда выяснилось, что они приданы отряду из Нахабино, и что об обучении кого-либо и речи нет: «Получайте технику - и вперед». Там же, у платформ, и получили. Волосков сел за рычаги ГЗМ (гусеничный минный заградитель), а Козлов - МТУ-20 (мостовой танковый укладчик). Сели за рычаги и другие прапорщики - Эдуард Божесков, Юрий Чичур, Валерий Махминов, Вячеслав Дадобаев.

Было это у станции Спутник, где потом и была создана база снабжения инженерного отряда, перед которым поставили задачу проложить колонный путь через Аргунское ущелье. Кстати, узнали, что в Аргунском ущелье руками российских военнопленных боевики уже начинали строить дорогу на Грузию. И всего-то осталось дотянуть километров семь. У них, по слухам, даже японская техника была.

- Похоже, та дорога нужна была и чеченцам, - уточнил Козлов. - Мы проходили мимо какого-то аула, там всегда на ишаках и ездили, а как дорогу проложили, сразу же к одному деду сын на иномарке прикатил.

«Каждый солдат должен знать свой маневр», - это в свое время сказал Суворов, а уж он-то прекрасно знал, что понимающий значение своего задания солдат выполнит его намного лучше. Но про то, видимо, забыли некоторые современные военноначальники, и потому в Нахабинском отряде мало кто знал из солдат, что они за дорогу ведут, зачем.

- Мы начали из села Нижний Торгим, - рассказывал Волосков, - к исходной точке сделали ночной стокилометровый марш-бросок на своей технике, а потом, когда начали строить дорогу, нас все время обманывали почему-то: мы идем по Ингушетии, а Чечня - вон граница в пяти километрах, вот за той горушкой уже Чечня… А оказалось, что мы с самого начала шли по ее территории. А уж техника была! У меня все время масло текло, машина постоянно перегревалась.

- А у моего МТУ фермы нормально не разворачивались, - вставил реплику Козлов.

Не раз, и не два в Нахабинском отряде боевые инженерные машины «уходили» в ущелье, а бойцы погибали. Техника - тяжелая, иной раз вверх не шла в гору, а колесные «Уралы» вообще запросто съезжали вниз. Однажды молодой водитель нового ГМЗ (гусеничный минный заградитель) не справился с управлением. Хорошо, хоть успел боец выпрыгнуть из машины, а тяжелая машина рухнула в ущелье, в двух метрах пролетев от бензозаправщика и едва не зацепив палатку с другими бойцами, отдыхавшими после смены.

Волжским же прапорщикам дали самые разбитые машины - они опытнее молодых бойцов, они справятся. Они и справлялись, помогая друг другу, потому все вернулись живыми, только один, Вячеслав Дадобаев получил травму - рядом с ним раскололась каменная глыба, и часть ее упала Вячеславу на ногу. Но он не уехал из отряда, лечился на месте, и долго еще, вернувшись в часть, хромал, а потом уволился из армии.

А вот в Белевском отряде все было иначе. Я уже слышала это от полковника Сенюка, да и ребята подтвердили: «И техника у них была новая, и люди подготовленные. У них только один человек травму получил, и то попал случайно под возвратную взрывную волну, которая оттолкнулась от скалы и бросила солдата на машину - у него были сломаны ребра, и тут же его отправили вертолетом в госпиталь». Как же правильно поступили в свое время и Сенюк, и командир Ставицкий, что начали готовить личный состав части загодя и морально, и практически! А результат - все вернулись живыми.

Думали волжане, что пробудут в командировке недели три, подошло время уезжать, а их не отпустили. Ну что же, армия - есть армия, приказы командования просто выполняются. А родные между тем ничего не знали о них - отряд был постоянно в движении, и потому писать было некуда. И ребятам становилось скверно на душе, что нет писем из дома. Самим тоже редко удавалось передать письма из отряда с вертолетчиками. Нахабинским было легче, офицеры бывали у себя в части, привозили почту. Думаю, могли бы и волжанам как-то помочь, да не догадались это сделать. Словом, встретили ребята новый, двухтысячный год, в палатке на трассе.

- Хорошо мы его встретили, жаль не дома, все-таки рубеж двух веков, - улыбнулся Волосков.

Козлов добавил:

- Такой салют артиллеристы устроили - загляденье.

Артиллеристы стреляли из гаубиц вперед отряда, пробивая проход в скалах, вот и в ночь под новый год устроили представление на радость всем бойцам. А после столкнулись ребята с еще одним негативным явлением, которое ранее полковник Ткаченко охарактеризовал так: «Армия - это тот же народ, как живет народ, так живет и армия, военные находятся в той же самой среде, что и все россияне, и потому поступки их такие же, как у гражданских. Только одни помнят об офицерской чести, а другие - нет. Но это уже зависит от человека, его воспитания».

Явление это - меркантильность, обогащение несмотря ни на что. Ребятам очень быстро стало ясно, что война в Чечне - прежде всего война «больших денег», она выгодна и боевикам (им хорошо платят за каждого убитого солдата, за каждую террористическую операцию), выгодна и еще кому-то в России, иначе (эта точка зрения единогласная) войска бы за два-три месяца завершили войну еще в первый раз, а уж про второй раз - и говорить нечего.

- Сейчас такая техника существует, - говорил Волосков, - что только кнопки нажимай, а люди только для зачистки территории нужны. Но почему так у нас получается? Террористы делали нападение в Буйнакске, в Первомайском, а их запросто отпустили. Вот американцы готовы весь Афганистан смести с лица земли за то, что их людей обидели. Выходит, Соединенные Штаты себя уважают, их президент своих граждан уважает, а вот Россия, получается, не уважает ни себя, ни народ. Грозный разрушен почти весь, там воевать уже некому, а мы все воюем, воюем…

Наверное, потому и воюем, что Чечня подобно черной дыре всасывает в себя огромные средства, которые оседают неизвестно в чьих карманах. Наверное, немало есть таких, кто думает как и один из офицеров отряда, к которому были прикомандированы волжские прапорщики. Вернувшись после новогоднего отпуска в отряд, он… позавидовал ребятам, что они были в Чечне больше дней, чем он, значит, и больше заработали. То есть по логике того офицера, чем дольше длится война в Чечне, тем больше можно на том заработать денег. Странно это было слышать, но так было. Да уж, с подобной моралью наемника такой офицер не скажет, что у него есть «хобби» Родину защищать.