Александр Красницкий - Варяги и Русь

Блеснувшая на небе зарница на мгновение осветила мрачную прогалину, на которой остановился Вадим. Высокие столетние сосны поднимали кверху свои зеленые кроны. Вадим ясно различил три сосны, одиноко стоящие среди прогалины.

— Здесь, здесь, вот и сосны, о которых мне говорили, — радостно проговорил он и быстро соскочил с коня.

Привязав скакуна к толстому суку, Вадим вышел на середину прогалины и закричал:

— Мал, старый Мал, Мал! Проснись и выйди ко мне; я здесь, у трех сосен, я жду тебя; ты мне нужен, Мал, ты знаешь волю богов, я пришел к тебе узнать ее… Ты должен мне поведать ее! Выйди, Мал!

Но никто не ответил Вадиму. Только могучее эхо далеко разнесло его крик.

— Мал, выйди! — крикнул еще громче Вадим. Ему стало казаться, что его обманули, сказав, что здесь, в этой лесной глуши, живет кудесник Мал — выходец из стран болгарских. Мало кто его видел, но те, кому приходилось видеть его, уходили с полной уверенностью, что Мал — любимец богов и не уступит и самому перынскому жрецу Велемиру.

Долго он еще звал Мала, но лес по-прежнему оставался безмолвным. Даже разбуженные криками Вадима птицы, привыкнув к ним, замолкли и перестали летать среди ночной тьмы.

Вадим, не слыша ни малейшего отклика на свои призывы, пришел в отчаяние.

Начинало уже светать. Сквозь листву деревьев видно было, как заалел небосклон, послышалось щебетание первых птиц, подул холодный легкий ветерок, этот вестник наступающего утра.

Вадим, постояв в раздумье, решил было уже отправиться назад.

— Мал, выйди! — еще раз крикнул он.

И вдруг росший по окраинам лесной прогалины кустарник раздвинулся и появилось какое-то существо, мало походившее на человека.

Длинные космы седых жидких волос спускались по плечам почти до самой земли. Лица под высокой, с острым верхом, шапкой не было почти видно. Только одни глаза светились в глубине.

Это и был Мал — болгарский кудесник.

Увидя его, Вадим испугался. Появление этого существа, которого он незадолго перед тем так страстно желал видеть, наполняло теперь душу его ужасом. Он весь дрожал, а Мал подходил к нему все ближе и ближе.

— Добро пожаловать, княжич! — прохрипел кудесник. — Заждался ты меня, да ничего, другие и еще дольше ждут старого Мала… Только для тебя одного вышел я так скоро… Знаю я, как рвется на части твое молодое сердце, знаю, чего ждешь ты от меня, все знаю… Не утаишь ты от меня ни одной думушки своей сокровенной… Что же стоишь? Чего дрожишь как лист древесный? На смерть идти не боишься, а тут тебя человек обыкновенный пугает… Эх, эх! Не такие молодцы на родине моей в славном Ателе-городе…

Мал смотрел на перепутанного Вадима и громко хохотал.

— Кто ты, страшный старик, скажи? — воскликнул юноша.

— Кто я? А зачем это тебе знать, гордый старейшинский сын: сам ты должен был знать это, прежде чем вызывать меня… Да, впрочем, скажу тебе… Далеко-далеко отсюда, на большой реке у моря Хвалынского, стоит славный Атель [5] Древнее название Астрахани. ; чтобы попасть в него, через много племен пройти нужно. Болгары, узы, печенеги путь смельчаку преграждать будут, и, если только не родился он под звездой счастливой, забелеют его кости в степях печенежских… Оттуда и я родом. Ханам хазарским я верным слугой был и в их земле постиг премудрость кудесническую. Все постиг я, да дорого мне встало это… видишь теперь какой я? А ведь когда-то и мой стан был так же прям, как и твой, и мое сердце билось любовью к красным девицам. Ох, давно, давно это было. Согнулся стан мой, крепости нет в руках моих, ноги не держат, без клюки ходить не могу я. Умер я телом, в прах, в тлен превратился, зато духом живу… Умерло тело — проснулся дух. Все я постиг на белом свете, все знаю: и ход светил мне известен, и тайна жизни и смерти. Умею и думы читать чужие, и знаю, чье сердце зачем бьется. Знаю, зачем ты пришел ко мне. Хочешь, скажу, что ждет тебя в грядущем?

Вадим с волнением слушал отрывистую речь кудесника.

Ему казалось, что какая-то невидимая сила приковывает его к месту.

— Хочешь? — повторил тот, пристально смотря своими маленькими сверкающими глазками на юношу.

— Скажи, — тихо проговорил Вадим не в силах оторвать взгляда от страшного старика.

Мал залился смехом, от которого задрожало все его старое тело.

— Так пойдем же, пойдем ко мне, — схватил он за руку юношу, — пойдем. Узнай, что ждет тебя в тумане грядущего. Узнай, и помни, того, что увидишь, не избежать тебе. Рано или поздно исполнится оно над тобою.

Он потащил Вадима куда-то.

Кустарник отделял эту прогалину, на которой происходил разговор Вадима с кудесником, от другой поляны. На ней, под низко нависшими ветвями елей и сосен, стояла лачуга Мала. Ни дверей, ни окон в ней не было. Низкое, узкое отверстие вело внутрь. Даже Мал должен быть согнуться, чтобы пройти через него, а высокому Вадиму пришлось пробираться ползком.

Удушливый запах каких-то трав стоял в лачуге. Вадим чуть не задохнулся. Мал заметил это.

— Не прогневайся, сын старейшинский, — сказал он, — убоги мои палаты, но ты сам, незваный, пришел в них.

Он раздул едва тлевший в очаге уголек.

Вспыхнуло пламя, и тут только Вадим мог разглядеть странное жилище. Со всех стен глядели на него человеческие черепа.

В углу сидел черный как смоль слепой ворон.

Пол лачуги кишел ужами и ящерицами. Вадим едва мог преодолеть в себе чувство гадливости. Взглянув на Мала, он удивился: перед ним был теперь не дряхлый, согбенный старик — стан кудесника выпрямился, клюка валялась у порога. Он казался помолодевшим.

— Ты хотел знать свое будущее, я покажу тебе его, только не страшись, — проговорил он.

У Вадима друг закружилась голова от внезапно распространившегося по лачуге одуряющего запаха какой-то травы. Огонь в костре вспыхнул, потом повалил густой дым, который потянулся по потолку, и не находя себе выхода, наполнил всю лачугу. Он окутал кудесника и Вадима. Слепой ворон отчаянно захлопал крыльями, мечась из угла в угол.

Юноше показалось, что земляной пол уходит у него из-под ног и он проваливается в какую-то бездну. Он взмахнул руками, как бы ища точки опоры и почувствовал, что ухватился за чью-то горячую руку.

— Смотри, — раздался голос старого кудесника.

Точно упала завеса пред Вадимом, и ему предстала страшная картина.

Обширное поле было устлано трупами.

Видны были ильменские ратники: некоторые только ранены; другие вздрагивают в предсмертной агонии, корчатся в страшных муках, а над полем реют хищные птицы. Вдали видно зарево разгорающегося пожара…

Вадим узнал это покрытое трупами поле, эти остатки сгоревшего селения.

Это его родные места!..

Вот и бесконечная гладь Ильменя сверкает вдали…

Но кто же выжег цветущее селение Володислава, кто усеял это поле трупами?