Артур Дойл - Приключения Михея Кларка

Гостиница была полна народа. Были там правительственные чиновники, курьеры, идущие с места мятежа и обратно, были и местные жители, пришедшие узнать новости и попробовать домашнего пива, приготовленного хозяйкой гостиницы вдовою Гобсон. Несмотря, однако, на всю суматоху и царивший повсюду шум и гам, хозяйка отвела нас в свою собственную комнату, где мы могли в мире и спокойствии поглощать все те прекрасные вещи, которыми она нас угостила. Это преимущество было нам оказано, благодаря хитрым манёврам Саксона, который о чем-то долго шептался с хозяйкой. Надо вам сказать, что Саксон, приобретший во время своих многолетних скитаний много познаний, имел особенный талант устанавливать быстро дружеские отношения с особами прекрасного пола, независимо от возраста, размеров и характера. Благородные и простые, церковницы или раскольницы, либералки или консерваторки, они были все для него равны. Если разумное существо носило юбку, то мой товарищ всегда успевал завоевать его благосклонность, чего достигал, усердно работая языком и принимая самые очаровательные позы.

– Мы будем вам вечно обязаны, мисстрис, – произнёс он, когда хозяйка поставила на стол дымящийся ростбиф и пудинг из сбитого теста. – Мы лишили вас вашей комнаты. Сделайте нам честь и разделите с нами трапезу.

– О нет, добрый сэр! – ответила дородная дама, польщённая предложением. – Мне не к лицу сидеть за одним столом с людьми благородного происхождения.

– Красота имеет права, которые охотно признаются высокопоставленными лицами. Особенно же охотно признают эти права кавалеры, посвятившие себя военному делу! – воскликнул Саксон.

Его маленькие глаза засверкали, и, с удовольствием оглядывая пышную фигуру вдовы, он продолжал:

– Нет, честное слово, вы от нас не уйдёте. Я запру дверь. Если вы не хотите кушать, то вы должны выпить с нами, по крайней мере, один стакан аликантского вина.

– Право, сэр, это слишком много чести! – воскликнула дама Гобсон, кривляясь. – Позвольте уж я схожу в погреб и принесу бутылку самого лучшего вина.

– Нет, клянусь своей храбростью, вы туда не пойдёте! – воскликнул Саксон, вскакивая со стула. – Зачем же здесь находятся все эти окаянные ленивые слуги, если вам приходится самим исполнять такие обязанности!

Он усадил вдову на стул и, звякая шпорами, отправился в общую залу. Вскоре оттуда мы услышали его громкий голос. Он кричал на весь дом, ругая прислугу и изрыгая проклятия.

– Мерзавцы, лентяи, негодяи! – кричал он. – Вы пользуетесь добротой своей хозяйки и несравненной мягкостью её характера!

Наконец Саксон вернулся, неся в обеих руках по бутылке.

– Вот и вино, прекрасная хозяйка! – воскликнул он. – Позвольте вам налить стакан. Прекрасное вино: чистое, прозрачное и самого правильного, жёлтого, цвета. Однако ваши плуты умеют поворачиваться, когда видят, что есть мужчина, который может им приказывать.

– Ах как хорошо бы было, если бы здесь всегда находился мужчина! – воскликнула хозяйка многозначительно и бросила на нашего товарища томный взгляд. – За ваше здоровье, сэр, и за ваше, молодые сэры, – продолжала она и пригубила рюмку. – Дай Бог, чтобы восстание поскорее кончилось, – прибавила она. – По вашему прекрасному вооружению я вижу, что вы служите королю.

– Да, мы едем по его делам на запад и имеем основание надеяться, что восстание скоро кончится.

– Дай Бог, дай Бог, – сказала вдова, качая головой. – вот только жалко, что кровопролитие будет. Здесь и теперь рассказывают, что у бунтовщиков уже семь тысяч человек, и они клялись никому не давать пощады. Такие кровожадные негодяи. Ох-хо-хо! Вот уж чего я не понимаю, сэр. Как это дворяне, люди благородные, и вдруг занимаются таким кровавым делом в то время, как они могли бы подыскать себе чистенькое, почтённое занятие. Ну, вот хоть как я, трактирное заведение, например, содержать. И какая жизнь военному человеку, посудите сами! Спит он на голой земле и должен ежеминутно готовиться к смерти. А тот, кто, скажем, хоть трактирное заведение содержит, спит себе в тёплой кровати на пуховой перине, а под кроватью-то погреб, а в нем хорошие вина, вот хоть вроде тех, что вы сейчас пьёте.

И, говоря это, хозяйка пристально глядела на Саксона, а мы с Рувимом толкали друг друга под столом.

– А что, моя прекрасная хозяйка, – сказал Саксон, – я полагаю, что восстание поправило ваши дела?

– Да, сэр, и как ещё поправило, – ответила она. – О пиве я уж и не говорю. Его пьёт простонародье. Больше ли его выйдет или меньше – тут разница небольшая, но теперь ведь, сэр, все большие дороги запружены разными офицерами, лейтенантами, дворянами, мэрами; все они спрашивают самые дорогие старые вина. В три дня я продала этих вин больше, чем прежде в целый месяц, и уверяю вас, сэр, что благородные люди пьют не эль и не спиртные напитки, а приниак, лангедок, тент, мюскадин, кианте и токайское. Никогда бутылки дешевле полгинеи не спросят.

– Вот как, – задумчиво произнёс саксон. – Значит, вы имеете хорошенький домик и верный доходец?

Дама Гобсон поставила на стол рюмку и начала себе тереть глаза уголком носового платка.

– Ах, если бы мой бедный Петер был жив и мог радоваться всем этим удачам, – сказала она, – хороший он был человек, вечная ему память. Только уж, сказать по правде, – как друзьям вам говорю, – под конец он сделался толстый-претолстый и круглый, как бочонок. Ну да что! Дело не в толщине, а в сердце. Сердце главное. Брезговать женихами нельзя в наше время. Если каждая женщина станет выбирать мужчину, который ей нравится, то в Англии будет больше девушек, чем матерей.

– А скажите, добрая дама, какие мужчины вам больше нравятся? – лукаво спросил Рувим.

Вдова весело взглянула на круглого Рувима и ответила проворно:

– Толстые молодые люди мне не нравятся.

– Что, Рувим, попался! – рассмеялся я.

– Нет-нет, – продолжала вдова. – Не люблю я скорых на язык молодых людей. Мне нравятся мужчины серьёзные, зрелые, опытные, знающие жизнь. Мне хотелось бы выйти замуж за мужчину высокого ростом и этакого худощавого, мускулистого, жилистого и, опять-таки, чтобы он поговорить умел. Разговорчивый муж и скуку скорее разгонит и сумеет благородного посетителя занять и бутылочку вина с ним разопьёт. И, кроме всего, мужчина должен быть деловой, бережливый. Заведение у меня хорошее, дохода в год двести фунтов – надо, чтобы он все это берег. Да, если бы такой мужчина нашёлся, Джен Гобсон пошла бы с ним хоть сейчас под венец.

Саксон чрезвычайно внимательно слушал эти слова хозяйки и, когда она замолчала, открыл рот, чтобы отвечать ей, но в эту самую минуту послышалось хлопанье дверей и суетня. Очевидно, пришёл новый посетитель. Хозяйка допила вино и насторожилась.