Колин Маккалоу - Битва за Рим (Венец из трав)

Взгляд Суллы остановился на багровом лице Помпея Руфа, его ярко-голубых глазах, неправильных, чуть кельтских чертах, копне вьющихся рыжих волос. После короткой паузы Луций Корнелий произнес:

— Я скажу, что мы бы составили превосходную пару! Двое рыжих с разных флангов Сената: любо-дорого посмотреть! Такой союз способен завоевать симпатии нашего придирчивого, капризного электората. Они любители поострить — а что может быть лучшей мишенью для острот, чем двое консулов одной масти и статей, но из разных конюшен? — Сулла протянул собеседнику руку. — Так мы и сделаем! К счастью, седины или лысины, которые испортили бы весь эффект, ни у одного из нас нет, друг.

— Значит, договорились, Луций Корнелий! — Помпей Руф стиснул протянутую ему руку и просиял.

— Договорились, — подтвердил Сулла, вдохновленный мыслью воспользоваться для достижения своей цели богатством нового союзника. — Кстати, у тебя ведь есть сын?

— Есть.

— Сколько ему?

— В этом году будет двадцать один.

— Он уже помолвлен с кем-нибудь?

— Пока нет, а что?

— У меня есть дочь. Патрицианка, как по отцовской, так и по материнской линиям. В июне, после того как мы выдвинем наши кандидатуры на выборах, ей исполнится восемнадцать. Ты бы согласился тогда, чтобы я выдал ее за твоего сына?

— Еще бы, Луций Корнелий!

— Приданое ей обеспечено. Ее дед перед смертью завещал ей сорок талантов серебра — больше миллиона сестерциев. Этого достаточно, не так ли?

Помпей Руф с готовностью кивнул и добавил:

— А о нашем намерении баллотироваться вместе мы объявим на Форуме уже сейчас, идет?

— Отличная мысль! Это самый верный способ приучить избирателей к нашим кандидатурам, так что, когда придет время, они проголосуют за нас автоматически…

— Ага! — вдруг прервал их беседу чей-то голос.

Это оказался Гай Марий. Пройдя мимо разинувших рты пьянчуг, он направился прямо к столику Суллы и Руфа, уселся и заговорил:

— Наш уважаемый принцепс Сената сказал, что я найду тебя тут, Луций Корнелий. — Марий обернулся к трактирщику и попросил: — Принеси-ка мне, Клоатий, твоего обычного уксуса!

— Сейчас, — отозвался тот и, видя, что кувшин на столе сиятельных собеседников уже почти пуст, добавил: — Что вы, италики, можете понимать в вине?

— Клоатий! — усмехнулся Марий. — Попридержи язык и следи за своим поведением!

Когда с обменом любезностями было покончено, вновь пришедший перешел к делу:

— Я хотел бы знать, как вы оба относитесь к новым законам Ливия?

— Тут мы единодушны, — ответил Сулла.

После своего возвращения из путешествия он несколько раз пытался встретиться с Марием, но великий государственный муж оказался совершенно недостижим. У Суллы не было оснований полагать, что тот намеренно избегал его: видимо, время для визитов всякий раз выбиралось невпопад. Тем не менее после последней неудачи Сулла поклялся, что больше попыток предпринимать не станет. В результате он так до сих пор и не поведал Марию, что с ним произошло на Востоке.

— И каково же ваше единодушное мнение? — настаивал Марий, словно не замечая обиды в голосе Суллы.

— Они справедливы.

— Прекрасно, — отозвался Марий, откидываясь назад, чтобы дать Клоатию поставить на стол наполненный кувшин. — Так вот: сейчас Ливию важен каждый сторонник для того, чтобы провести законопроект о земле. И я обещал ему вербовать их от его имени.

— Желаю успеха, — произнес Сулла, не найдя ничего лучшего.

— Ты хороший городской претор, Помпей Руф, — повернулся Гай Марий к собеседнику Суллы. — Собираешься баллотироваться в консулы?

— Именно об этом мы с Луцием Корнелием только что говорили! — воскликнул тот. — Мы намерены с ним баллотироваться вдвоем через три года.

— Умно придумано! — похвалил Марий, мигом уловив суть, и рассмеялся. — Отличная пара! Пусть достанет у вас решимости. Если союз ваш не распадется, вы с легкостью победите на выборах.

— Мы тоже так считаем, — откликнулся Помпей Руф. — И решили скрепить наш союз браком между нашими детьми.

— Вот как? — Марий приподнял бровь.

— Да, я собираюсь выдать дочь за его сына, — словно оправдываясь, подтвердил Сулла.

«И отчего я чувствую себя не в своей тарелке в присутствии этого человека? — спрашивал себя Луций Корнелий. — Характер ли Мария тому виной или собственная моя неуверенность?»

Однако Марий в ответ на последнее заявление вздохнул с явным облегчением и почти вскричал от радости:

— Прекрасно! Ах как все тогда замечательно устраивается! Это решает фамильную дилемму. Все — и Юлия, и Элия, и Аврелия — будут просто счастливы!

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Сулла.

— Моего сына и твою дочь, — как всегда бестактно рубанул тот. — Они, похоже, слишком нравятся друг другу. Но покойный Цезарь завещал, чтобы двоюродные братья и сестры не женились между собой. И я с ним вполне согласен. Тем не менее мой отпрыск и твоя дочь успели надавать друг другу абсурдных клятв.

Это известие поразило Суллу как гром среди ясного неба. Он никогда не задумывался о возможности такого союза и так редко общался с дочерью, что та ни разу не сказала ему ничего о Марии-младшем.

— Ага… Я, видно, слишком часто бываю в отъездах, Гай Марий. Я всегда это подозревал, — произнес он наконец.

Помпей Руф, в некоторой растерянности прислушивавшийся к этому разговору, прочистил горло и робко вставил:

— Если возникли какие-то осложнения, Луций Корнелий, то не волнуйся насчет задуманной нами помолвки.

— Никаких осложнений, Квинт Помпей! — решительно заверил его Сулла. — Они двоюродные брат и сестра и росли вместе — не более того. Как ты, должно быть, уловил из слов Гая Мария, мы с ним никогда не имели в виду подобного брака. И наш с тобой сегодняшний уговор чудесно решает дело. Ты согласен, Гай Марий?

— И вправду, Луций Корнелий: довольно смешения патрицианской крови и браков между двоюродными братьями и сестрами. Покойный Цезарь был бы против.

— У тебя есть на примете невеста для Мария-младшего? — полюбопытствовал Сулла.

— Да. Дочь Квинта Муция Сцеволы года через четыре достигнет совершеннолетия. Я уже прощупал почву, и ее отец не возражает. — Марий не мог сдержать довольного смешка. — Быть может, я и италийский деревенщина, по-гречески не разумеющий, но редкий римский аристократ не соблазнился бы размером наследства, которое в один прекрасный день достанется моему сыну.

— Справедливо! — также со смехом подтвердил Сулла. — Так что мне остается лишь найти жену своему сыну, причем не среди дочерей Аврелии.

— Как насчет дочерей Цепиона? — злокозненно предложил Марий. — Только подумай, какую за ними дадут бездну золота!

— А что, это мысль, Гай Марий. Их ведь две, и живут они в доме Марка Ливия?