Елизавета Дворецкая - Две жены для Святослава

– И моя старуха захочет поехать! – крикнул Острогляд сквозь общий смех. – Ради такого дела соберет в коробок свои кости старые!

– И Прибыславу надо позвать – чтобы видели греки, сколько у нас князей в родне! И Володею!

Бояре и родичи обсуждали, кого еще взять в путешествие, и выходило, что Эльгина дружина числом мало уступит той, которую приводили к стенам Царьграда Олег Вещий и Ингвар. Эльга улыбалась, пока ни с кем не споря: на подбор посольства еще есть без малого год, все успеет уладиться. А мысль ее уже летела вперед, обгоняя грамоту, которой теперь предстояло много дней плыть сперва вниз по Днепру, потом через море…

Ей представлялось, как грамота прибудет в Царьград. Вот Ждивой и Сигвид стоят в огромном помещении – во всю Святую гору величиной, а кругом на стенах все золото и багрянец. Вот подносят грамоту двум царям, в золотом платье с самоцветами сидящим на золотом престоле.

«Что? – удивленно говорит старший, седобородый Константин. – Русы? К нам хотят приехать русы? Просто в гости? Мы увидим их лица не сквозь личины шлемов?»

«Не может этого быть! – покачает чернокудрой головой его молодой красавец сын, Роман. – Русы никогда не приезжают разговаривать, они ездят только грабить. Что нам могут сказать эти разбойники?»

И оба царя посмотрят друг на друга в недоуменном ожидании. Им предстоит сделать важное открытие. Русь – это уже не просто дружина. В облике прекрасной женщины с ясными очами цвета смарагда перед ними предстанет Русская держава.

И что она скажет тебе, христианский мир?

Санкт-Петербург, июль 2016 г.

На этом многообещающем переломном моменте мы пока оставим Эльгу и поговорим об исторической основе той части сюжета, которая касается «последнего викинга на Руси». Полоцк (Витебская область, Белоруссия) известен в числе старейших древнерусских городов. Летопись даже помещает в него посадника от Рюрика, наряду с Туровом и Ростовом. Археология изначально подтверждала его солидный возраст. На месте Полоцка люди жили уже в VI–VII веках н. э. (селище на территории Нижнего замка); с последней четверти VIII века здесь появились носители культуры смоленских длинных курганов (то есть уже непосредственно летописные кривичи), и селище это перерастает в окольный город Полоцка. Первые укрепления (деревянные стены на краю площадки, укрепленные песчаным валом) тоже были сооружены довольно рано: их относят к банцеровской культуре, существовавшей примерно в VI–VIII веках. Впоследствии он слегка достраивался.

Исходя из этого, в литературе утвердился образ Полоцка как древнейшего племенного центра одной из трех ветвей кривичей и части пути из варяг в греки. Я тоже много лет держалась этого убеждения, считая Полоцк местом проживания исконных полоцких князей, и в нескольких циклах сочинила им родословную. Как легендарно-мифологическую (идущую от Крива-Велеса), так и человечески-конкретную, восходящую как минимум к началу IX века.

Но исследования последних лет внесли некоторые изменения в эту картину. Древнейшим поселением Полоцк остается по крайней мере из тех, которые живы по сей день (ведь имеется немало городищ, появившихся лет на двести раньше, но прекративших свое существование еще в догосударственную эпоху, даже до крещения Руси). Изменился скорее его статус. Археология опровергает утверждение летописи, будто некий княжий посадник, скандинав либо вообще кто-то посторонний, появился здесь в условное Рюриково время, то есть во второй половине IX века.

С середины IX века Полоцкая земля участвовала в международной торговле, связанной с арабским серебром, как тупиковое ответвление – по Двине ниже Полоцка эта торговля не шла, и немногочисленные свидетельства присутствия иноземцев (скандинавов) в низовья Даугавы попадали не по реке, а со стороны моря. Культурный слой самого Полоцка до середины X века крайне беден импортными изделиями. Небольшое укрепление на мысу в излучине левого берега Полоты расположено примерно в километре от ее устья, то есть далеко от места, удобного для причаливания судов. Размеры верхней площадки Полоцкого городища – 75 на 40 метров. Таким образом, поселение в начале своей истории было невелико, и речной путь особой роли в его жизни не играл. До середины X века укрепления Полоцка были незначительны – высота вала составляла всего метр-полтора. Начиная с этой даты вал неоднократно подсыпался и в XI веке стал достигать трех метров. На площадке городища культурный слой VIII–X веков невелик и сосредоточен в основном близ вала, что подчеркивает архаичность планировки. Найдено 4 арабские монеты. Таким образом, до середины X века будущий Полоцк был рядовым древнерусским поселением: городище, служащее своеобразным «сейфом» на случай неприятельского набега, но, возможно, в мирное время даже необитаемое, и селище (несколько) вблизи него.

На древнейшем участке полоцкого посада (селище у Нижнего замка) в слое с лепной керамикой (VIII–X века) совершенно отсутствуют бусы (что означает скромную роль торговли, поскольку стеклянные бусы все привозные). Зато бусины, датированные X–XI веками (не ранее X), найдены в количестве 142 штук.

С центральной части Верхнего замка, где была в XI веке возведена Святая София – судя по всему, на незастроенном и неукрепленном участке, связанном с вечевой площадью, – происходит найденный вместе с гончарной керамикой золотой перстень североевропейского происхождения (X – первая половина XI вв.). Есть в некоторых его частях напластования конца X века: ранние формы гончарной керамики, стеклянные бусы, костяные односторонние гребни, медная византийская монета и арабский дирхем. Мощность слоя до постройки Софийского собора очень мала.

Таким образом, исследования не дают оснований ставить ранний Полоцк в один ряд с такими центрами, как Ладога, Рюриково городище, Псков, Гнёздово или Киев. Даже соседний с ним Витебск был более богат и значим. Полоцк же представлял собой один из многочисленных славянских городков, окруженных селищами. Набор бус X века очень беден по составу. Есть один каролингский меч (предположительно из погребения – случайная находка или черные копатели?), но отсутствуют яркие комплексы первой половины X века. Летописец, поместивший сюда Рюрикова наместника, исходил из своих умозрительных соображений и современной ему ситуации. Никаких следов торговли, ежегодно происходившей между славянами и византийцами, в древнейших слоях Полоцка не наблюдается.

Ну а в 950-х годах в Полоцке появился Рогволод из заморья. Летописец, давший столь расплывчатый «обратный адрес», не то чернила и пергамент экономил, не то сам не имел точных сведений, а может, в его среде обозначение «из заморья» имело только один конкретный смысл, который современники и так знали. Вот великолепный пример: если бы летописец хоть мелкими буковками наверху подписал родину Рогволода, ему бы это обошлось в каплю чернил и пару минут времени, зато он сберег бы неисчислимое количество чернил, пергаментов, перьев, копий и времени своих потомков. Знал бы – в ужас бы пришел. Но точных указаний нет – одни предположения.