Эдвард Резерфорд - Сарум. Роман об Англии

– Придурок, – прохрипел Уолтер, обдавая сына гнилостным запахом рыбы.

Эдвард покорно обмяк, надеясь ускользнуть, как только отец разожмет руку.

– Что, сбежать хочешь? Чумы страшишься или меня? – злобно рассмеялся Уолтер.

Его и впрямь боялись все в семье.

Уолтер схватил руку сына, притянул ее к лицу, и Эдвард с ужасом ощутил под пальцами твердый бугорок.

– Вот это – моя шея, – прошипел Уолтер.

Эдвард испуганно вскрикнул.

– А вот это – подмышка, – зловеще добавил отец, прижимая ладонь сына к туго натянутой коже. – Заболеть-то я заболел, да только хворь со мной не справилась. Не бойся, я больше не заразный. – Он разжал пальцы на горле Эдварда и, не выпуская руки сына, повелительно произнес: – Пойдем, дело есть.

Впоследствии Эдвард с улыбкой вспоминал о тех днях – отец научил его многому.

Старший брат, Элиас, чумой так и не заболел.

– Нашего недоумка даже хворь стороной обходит, – ворчал Уолтер.

Трупы матери и детей зарыли близ хижины.

– Люди в Саруме перемерли как мухи, – заявил Уолтер на следующий день. – Сбегай к родичам, глянь, кто есть живой, и приводи всех сюда. Смотри мне, к вечеру чтоб вернулся.

Старшего брата Уолтера и его семью чума не тронула, но они отказались иметь с ним дело. Из остальных родичей уцелели две вдовы, двое малых ребятишек – мальчик и девочка – и муж одной из сестер Уолтера.

– Пусть у нас в хижине пока поживут, – с ухмылкой велел Уолтер сыну. – Гляди, чтобы не сбежали.

На следующее утро он радостно объявил Эдварду:

– Проклятый Шокли помер, и вся семья его перемерла. Один только Стивен выжил, младшенький. Собирайся, мы с тобой его навестим.

В лавке на Хай-стрит царило запустение. От чумы умерли все Шокли, кроме чудом уцелевшего Стивена, ровесника Эдварда.

Теперь бедняга удивленно уставился на вошедших.

– Настоятельница Уилтонского аббатства дала вам усадьбу в из долье, – без обиняков начал Уолтер. – Что ты теперь делать будешь?

Стивен нерешительно пожал плечами.

– У тебя работников не осталось, всех мор изничтожил, – заявил Уолтер. – Вот только я уцелел да сын мой. Землю возделывать некому.

Юный Шокли недоуменно глядел на него.

– Придется тебе от усадьбы отказаться, – пояснил Уолтер.

Стивен вздрогнул, словно от удара, и возмущенно воскликнул:

– Мы испокон веку там живем!

– Значит, сам будешь землю пахать? – осведомился Уолтер.

Юноша молчал. Торговое дело в городе и сукновальня в долине Авона приносили больше дохода, чем усадьба, и ими надо было заняться в первую очередь. Но если забросить усадьбу, то настоятельница отберет землю.

– Я найму работников, – уныло сказал Стивен.

– Где ж ты их найдешь? – Уолтер покачал головой. – В округе почти все перемерли.

Стивену это было хорошо известно. Молчание затягивалось.

– Мне тут наняться в работники предлагают, – наконец сказал Уолтер. – За хорошие деньги.

Неизвестно, так ли это было на самом деле, но Стивен Шокли ему поверил. Чума – Черная смерть, или моровое поветрие, как ее называли в те времена, – сгубила треть населения Англии, если не больше. Подобного мора в Англии не было вот уже семь веков – в последний раз о нем писал саксонский летописец Беда Достопочтенный. По оценкам современных историков, с 1347 по 1350 год в Европе от чумы погибло двадцать пять миллионов человек.

Эдвард знал, что одни селения в Саруме полностью вымерли, а другие пострадали меньше. Хозяева сулили работникам превосходную плату, однако в тот год многие поля остались невозделанными.

– Ты мне по оброку два дня в неделю должен отработать, – напомнил Стивен.

– Так это ж до чумы было! – возразил Уолтер.

Юный торговец задумчиво посмотрел на него. Теперь, после мора, вилланы часто покидали своих господ и нанимались к тем, кто платил больше. На подобные нарушения закона перестали обращать внимание – в них были повинны не только вилланы, но и сами господа. Если Уолтер уйдет из усадьбы, то Стивену придется вернуть землю в монастырь. Юноша вздохнул – похоже, Уолтер Уилсон его обхитрил – и устало спросил:

– Чего ты хочешь?

Так было положено начало процветанию Уилсонов.

– Ступай к настоятельнице, проси, чтобы издольную плату снизила, – велел Уолтер Стивену Шокли.

– А потом что?

– А потом отдашь землю мне в исполье. Я ее буду обрабатывать, а назначенную плату тебе отдавать. Может, посчастливится работников найти… А пока мы с сыном поля будем пахать. Такая сделка нам всем выгодна – и усадьба за тобой останется, и нам жить будет на что.

Действительно, во владениях Уилтонского аббатства из-за чумы работников осталось мало. Настоятельница наверняка согласится снизить издольную плату для хорошего хозяина. Стивену некогда будет заниматься усадьбой и искать работников – вдобавок они ему дорого обойдутся. Разумеется, Уолтер не стал говорить, что уже обзавелся рабочими руками – недаром он приютил родичей в своей хижине.

Два дня спустя настоятельница согласилась уменьшить плату за землю, а Уолтер Уилсон стал испольщиком Стивена Шокли на чрезвычайно выгодных условиях: вместо обычных десяти пенсов за акр он платил Стивену всего четыре.

– Мы больше не вилланы! – радостно воскликнул Эдвард.

– Дурень! И когда ты уже поумнеешь?! – рявкнул Уолтер. – Еще немного потерпим, а на будущий год от Шокли и вовсе избавимся.

Недюжинную смекалку Уолтер проявил и впоследствии. Эдвард думал, что они начнут разводить овец и торговать шерстью, но Уолтер решительно помотал головой:

– В этом году – только зерно. Все поля надо пшеницей засеять.

– Зачем? – удивился Эдвард. – Ведь столько народу померло, что хлеба теперь на всех хватит.

– Сам увидишь, – презрительно усмехнулся отец – и оказался прав.

На следующий год цены на зерно взлетели до небес: работников не хватало, поля остались невозделанными, а землевладельцы заботились только о себе и набивали зерном закрома.

К осени 1349 года Уилсоны, отдавая Стивену Шокли мизерную плату за пользование землей, сколотили огромное состояние. Еще одним источником дохода стали работники, которыми предусмотрительно обзавелся Уолтер. Родичи – старик, Элиас, две женщины и дети – всецело принадлежали ему. Он их кормил, одевал – и держал в вечном страхе, обманом и силой подчиняя своей воле. Деваться им было некуда.

Они возделывали поля, в страду работали с раннего утра до позднего вечера, а урожай собирали даже по ночам, при свете факелов. Иногда Уолтер отдавал их внаем окрестным землевладельцам, а заработанные деньги прикарманивал. Родичи пробовали жаловаться, но он грозно восклицал:

– Против кормильца голос подымаете?!

Он так запугал несчастных родственников, что те даже не думали от него сбежать.