Кэтрин Уэбб - Незаконнорожденная

– Думаю, смена обстановки пойдет вам на пользу и вы скоро поправитесь, мистер Аллейн, – сказала Рейчел сдавленным, слегка дрожавшим голосом.

В течение секунды Джонатан смотрел на нее с недоумением.

– Однако, миссис Уикс… – пробормотал он. – Рейчел… я не тронусь с места, если со мной не поедете вы.

Пару мгновений Рейчел Уикс никак не реагировала на его слова, но затем улыбка засияла на ее лице, словно взошедшее солнце.

При виде этой счастливой картины сердце у Пташки горестно сжалось, Рейчел и Джонатан отдалялись от нее, оставляя Пташку в горьком одиночестве. В глазах у нее защипало. Спотыкаясь, она пошла к двери, направляясь в вестибюль, где, скорее всего, до сих пор стояла миссис Аллейн – еще один призрак, невидимая фигура из темного прошлого, которой не было места в настоящем.

– Пташка, постой! – раздался голос Рейчел Уикс.

Пташка неуклюже повернулась на ватных ногах.

– А что намереваешься делать ты? – спросила Рейчел.

– Не знаю, – ответила Пташка. – Какая разница?

– Надеюсь, ты теперь не собираешься оставаться служанкой у миссис Аллейн?

– Нет. Ей я служить не стану.

– Тогда… почему бы тебе не поехать с… нами? – «С нами. Теперь мы вместе». Но их союз был для Рейчел еще непривычен, поэтому она и споткнулась на новом для нее слове. – То есть не хочешь ли ты поехать со мной, – поправилась она.

Пташка ответила взглядом таким суровым, на какой только была способна.

– Разумеется, вам понадобится служанка. Однако мои услуги, наверное, окажутся вам не по карману, – заявила она.

Рейчел Уикс моргнула и посмотрела на Пташку обиженно.

– Нет, мне, право… не так уж нужна служанка, – возразила она. – Однако совершенно необходима подруга.

Какое-то время они молчали, а затем Рейчел Уикс улыбнулась мимолетной, беглой улыбкой: «Она не знает, приму я ее или отвергну, и предоставляет мне право решать самой». Пташка сглотнула: «Ты не заменишь Элис». Она собиралась произнести это вслух, но у нее не повернулся язык. Как можно такое сказать, когда эта высокая белокурая женщина сражалась вместе с ней на стороне Элис, словно лично ее знала, словно тоже любила? Лицо у Пташки застыло. Она боялась, что, если дрогнет хоть один мускул, все провалится неизвестно куда.

– Ну так что? Ты поедешь со мной? – снова спросила Рейчел Уикс.

На этот раз Пташка отважилась кивнуть.

– Поеду, – отозвалась она.

После ярмарки в Коршаме Джонатан высадил их у моста рядом с мельницей, ближе к Батистону. Когда коляска остановилась, он подал руку Элис и помог ей сойти. Потом он щелкнул вожжами и растворился в наступающих сумерках. Пташка и Элис еще долго смотрели ему вслед. Казалось, что мягкая дымка угасающего дня окутывает их плечи и приглушает цоканье конских копыт. Элис обняла Пташку за плечи, и они, усталые, но довольные, медленным шагом направились в сторону дома, испытывая сладкое чувство удовлетворения от хорошо проведенного дня. Камни моста еще помнили дневное тепло. Пташка положила руку на парапет и почувствовала это тепло. Внизу тихо текла река, неспешно пробираясь между сонных берегов и поблескивая отраженным светом полной печальной луны, совсем недавно взошедшей.

Элис продолжала мурлыкать мелодию песенки, которую пела на ярмарке девушка-ирландка.

– Какие там были слова? – с улыбкой спросила Элис.

– «Пошла она домой, светила ей звезда, и лебедь по вечернему по озеру поплыл», – пропела Пташка. – Только здесь не озеро, а река, и я что-то не вижу никаких лебедей.

– О, не нужно все понимать так буквально, – засмеялась Элис.

– Может, и так, но я бы не возражала, если б они здесь плавали прямо сейчас.

– Ты замечательно поешь, моя маленькая сестричка. Даже еще лучше, чем это делают птицы.

Пташка просияла от похвалы и, задрав голову, посмотрела на иссиня-черное небо.

– И кстати, уже зажглось несколько звезд. Сейчас я их сосчитаю… Семь. Хотя нет, восемь, – проговорила она.

– Спой еще.

– «Коснулася меня и так сказала мне: любимый, подожди, уж близок свадьбы день…»

– Когда я услышала сегодня эту песню, у меня появилось такое чувство, словно девушка поет именно про меня, – мечтательно проговорила Элис. – Про нас с Джонатаном. Ты видела, как он покраснел?

– Да. Но мне подобная мысль не нравится. Ведь в песне девушка умирает, помнишь?

– Ах, ты снова все поняла буквально! Я имею в виду не этот куплет, а первый. Ну и припев тоже. – Элис вздохнула, широко раскинула руки и засмеялась. Затем она повернулась к Пташке, взяла ее за руки и принялась кружить, пока обе не рассмеялись детским, легкомысленным смехом. – Он меня любит, ведь правда? – тревожно спросила девушка.

– Ты знаешь, что любит, – смущенно ответила Пташка.

Элис немного успокоилась, ее лицо, озаренное улыбкой, стало мягче.

– О, если б мог сейчас я умереть! Счастливее я никогда не буду… Это слова Отелло, Пташка, и я чувствую то же, что он. Я так счастлива, что и смерть не страшна, – призналась она. – Так что, возможно, про меня была вся песня.

Взяв Элис за руку, Пташка потащила ее к дому. У нее отчего-то возникло чувство тревоги. Она оглянулась и посмотрела назад. На мосту никого не было, так же как и на дороге впереди них.

– Пожалуй, я спою эту песенку Бриджит, когда мы вернемся домой, – проговорила Пташка.

– Ты просто обязана это сделать, дорогая. Ведь мы-то знаем, как она любит, когда ты поешь, хотя сама ни за что в этом не сознается. Только не забудь как бы невзначай заметить, что слышала песню в деревне от заезжего коробейника.

– Я скажу, что мне ее напел Дэн Смидерз, хозяин баржи. Он знает уйму старинных песен.

– Хорошая идея. – Их голоса напугали какую-то птицу, сидевшую на дереве, под которым они проходили, и та захлопала крыльями в густой листве. – Знаешь, Пташка, когда я выйду за Джонатана, он станет тебе братом.

– А он согласится?

– Конечно. Ведь ты мне сестра. Поэтому станешь сестрой и ему тоже. Знаешь, что это значит? – Элис взглянула на Пташку, не переставая помахивать рукой в такт своим неспешным шагам. – Это значит, что тебя никто никогда не посмеет обидеть. И это значит, что мы всегда будем о тебе заботиться.

– Но разве быть твоей названой сестрой, как сейчас, не означает то же самое?

– Надеюсь, что так, дорогая, – проговорила Элис, подставляя лицо лунному свету, отчего оно стало серебристо-пепельным. – Но одинокие женщины всегда беззащитны. Увы, это так. Слишком многое зависит от того, во власти какого мужчины мы окажемся.

– Но разве в Батгемптоне все мы не в безопасности? И ты, и я, и Бриджит? – спросила Пташка, встревоженная словами названой сестры.

– Пока в безопасности. Но лишь благодаря лорду Фоксу, его доброму к нам отношению. Разве не понимаешь? Но когда я стану женой Джонатана, мы будем одной семьей . А это надежнее всего, – объяснила Элис.