Кэтрин Уэбб - Незаконнорожденная

– Я буду очень рада вам ее представить. О, погодите-ка, уже почти девять. Давайте пойдем в Чайную комнату, пока там не началась давка.

Вокруг столов с едой и напитками, накрытых под аркадой в дальнем конце Чайной комнаты, уже толпилось множество людей. Толкая друг друга, они нетерпеливо тянулись к блюдам и подносам, словно стая голубей, которые топчутся над рассыпанным зерном. Рейчел и жена капитана сумели добыть по блюдцу с желе и по бокалу пунша, а затем выбрались из общей свалки, уселись в уголке поспокойнее и принялись беседовать о всякой всячине. Миссис Саттон делилась безобидными сплетнями о людях, которых они видели, и представляла Рейчел некоторым из них. Они как раз беседовали с одним доктором и его женой, когда, уже поздно вечером, Ричард и капитан Саттон вернулись от карточного стола. Ричард раскраснелся, и его глаза налились кровью. Увы, таким его Рейчел видела уже не в первый раз, а потому затаила дыхание. Он выглядел раздраженным, подавленным и, похоже, с большим трудом выдавил из себя несколько вежливых слов, когда его представили доктору и его жене.

– Мы, кажется, опоздали к чаю? – спросил капитан Саттон.

– Думаю, время еще есть, но поторопитесь, а то все будет съедено, – заметила Харриет.

– Не принести ли мне чего-нибудь, мистер Уикс? – предложила Рейчел, потому что вид Ричарда подсказывал, что сил для битвы за еду у того не осталось.

– Нет. Благодарю. Разве только, может быть, бокал пунша, – проговорил он тихим и мрачным голосом.

– Позвольте сделать это мне, – сказал капитан Саттон и встал.

– Все в порядке, мистер Уикс? – тихо спросила Рейчел, наклонившись к самому уху мужа.

– Да. Просто… просто мне сегодня не повезло за карточным столом, вот и все, – произнес Ричард с вымученной улыбкой. Его бледные губы резко выделялись на фоне покрасневших щек.

– Надеюсь, проиграно не так уж и много? – осторожно произнесла Рейчел.

– Куда меньше того, чего со временем нельзя было бы возместить.

– Вот вам средство от царящей здесь жары! – проговорил капитан Саттон, вручая Ричарду бокал, который тот с благодарным видом принял и осушил залпом. – А как понравился этот вечер вам, миссис Уикс?

– О, чрезвычайно понравился, благодарю вас, капитан Саттон. Но одной вещи мне все-таки не хватило.

– И какой же?

– Я ни разу не танцевала, – ответила Рейчел.

– Ну, это совсем не годится, и если вас не огорчит танец с таким немолодым кавалером, как я, то мне доставило бы удовольствие провести вас в Танцевальный зал. Вы не возражаете, сэр? – спросил он у Ричарда, в то же самое время предлагая руку даме.

Ричард лишь отмахнулся, сопроводив это движение кислой улыбкой, и поплотнее уселся в ближайшее кресло. Вместе с еще одной парой Рейчел и капитан Саттон принялись отплясывать хорошо знакомую им кадриль. Рейчел выучила ее много лет назад на уроках, которые давал Элизе учитель танцев. Капитан Саттон оказался весьма бойким партнером, куда более искусным, чем можно было предположить по его внешности, и к тому времени, когда музыка перестала играть, улыбающаяся Рейчел совсем запыхалась.

– Ну что? Теперь вы довольны? – спросил он весело.

По дороге домой Рейчел смотрела из маленького окошка портшеза на проплывающие мимо нее темные улицы, на мокрые от дождя стены домов и размышляла. Услышанная ею история о том, почему Джонатан впал в помешательство, настроила ее на более сочувственный лад как в отношении его состояния, так и той боли, которую оно наверняка причиняло миссис Аллейн. Но если он прогнал такого доброго и близкого друга, как капитан, то почему ему вдруг захотелось опять увидеть ее? Это могло произойти лишь по той причине, что она напоминала ему об Элис Беквит, его потерянной невесте. Хотя было ясно, что первым его побуждением стало желание наказать ее за это, а не полюбить. Рейчел мучило любопытство, какого она никогда не испытывала. Ей было интересно, что он скажет ей, когда они встретятся снова, и еще хотелось побольше узнать о той девушке, которую она ему напомнила. Мое зеркальное отражение. Мое эхо . То, как Харриет Саттон отозвалась о Джонатане Аллейне, придавало ей смелости, а нынешний вечер казался самым лучшим со дня ее свадьбы. В общем, к тому времени, когда Рейчел помогла Ричарду вылезти из портшеза, подняться в спальню и улечься в постель, она уже знала, что снова пойдет к Аллейнам и постарается как следует все выяснить.

В пятницу на своем заставленном мешками грязном фургоне, запряженном сопевшей, страдающей одышкой лошадью, приехал покрытый черной пылью старик-угольщик. Угольный подвал был под тротуаром перед домом. Из внутреннего дворика, который был ниже уровня улицы и отгорожен решеткой, в него вела узкая дверь. Эта дверь закрывалась на довольно хлипкую задвижку, и поэтому, когда старик принялся насыпать уголь в подвал через небольшой люк в мостовой, Пташка заняла обычное в таких случаях положение, а именно подперла спиной дверь погреба. Каждый раз, когда он опорожнял очередной мешок, девушка чувствовала толчок в спину, слышала стук падающих кусков, а из щелей в двери вылетало облачко темной пыли, оседая на ее волосах и одежде. А когда она моргала, то ощущала осевшие на ресницах маленькие колючие частицы. Пташка что есть силы упиралась ногами в сырые и скользкие каменные плиты, которыми был вымощен дворик, и чувствовала, как скользят по ним подошвы ее башмаков. «Я просто дверной шпингалет, – думала она печально. – Элис воспитывала меня, как сестру, Бриджит учила меня вести хозяйство, а я стала всего-навсего дверным шпингалетом». В тишине, последовавшей за последней порцией угля, раздался лошадиный кашель, и угольщик крикнул сверху, что закончил работу. Пташка еще какое-то время оставалась в полутемном дворике, притихшая и погруженная в свои мысли. В ее ушах звучал неприветливый голос лорда Фокса: «Ты всего-навсего безродная голодранка, так что будь благодарна». Слова эти всегда говорились с притворной улыбкой, рассчитанной на то, чтобы прикрыть их колючесть.

Пташка вымыла лицо и руки, вздрагивая каждый раз, когда зачерпывала ледяную воду, взяла жесткую щетку, смела угольную пыль с одежды, а затем принялась вычесывать ее из волос. Через дверь кухни доносился голос Сол Брэдбери, которая мурлыкала песенку о «милашке Фанни», нарезая рыбный пирог, а за окном коридора миссис Хаттон за что-то распекала Доркас. Заинтересовавшись, Пташка подошла ближе к окну и стала подслушивать.

– Ох, мадам, пожалуйста, не заставляйте меня! – умоляла Доркас срывающимся голосом.

– Доркас, так не может больше продолжаться! Я понимаю, что мистер Аллейн не самый приятный человек, которому можно прислуживать, но тебе придется это делать, и уборку в его комнатах тоже нужно делать. Запах оттуда стал распространяться по всему дому. Наверное, там забыли тарелку с несъеденным обедом, который испортился. Сходи наверх и выясни, в чем дело, и сделай так, чтобы там не воняло. Открой окна и проветривай так долго, как только сможешь…