Кэтрин Уэбб - Незаконнорожденная

Там, на причалах, Рейчел встречались почти одни мужчины. Они работали, разговаривали, заключали сделки, а также плевали, ели хлеб, доставая носовые платки, в которые тот был завернут, и отхлебывали из бутылок. Несколько молодых женщин, безвкусно и вызывающе одетых, с растрепанными волосами и размазанными румянами на лицах неторопливо прогуливались по берегу. Они окликивали работников, улыбались им; и Рейчел с ужасом поняла, что это проститутки. Только тут она обратила внимание на устремленные на нее любопытные, оценивающие взгляды мужчин. Один из них даже улыбнулся ей, обнажив десны с потемневшими гнилыми зубами. Рейчел плотнее закуталась в шаль и опустила глаза. Она была уже почти готова развернуться и убежать обратно, за мост, в безопасное место, но ее странное и настойчивое любопытство оказалось сильнее. Наконец Пташка остановилась и заговорила с человеком на одной из барж. Ломовая лошадь с крепкими, толстыми ногами терпеливо ждала рядом, и на нее уже была надета упряжь, необходимая, чтобы тянуть баржу. Рейчел осторожно подошла ближе и напрягла слух, желая узнать, о чем разговаривают эти двое; пар от дыхания окутывал их облачком, белеющим в свете ближнего фонаря.

– Да будет тебе, это чересчур дорого, ведь плыть-то совсем недалеко, – говорила Пташка владельцу баржи, худому и грязному.

В темноте было трудно разглядеть, какой груз на ней перевозят, но по виду ее хозяина Рейчел предположила, что уголь.

– А я, вообще-то, могу и не брать на борт таких, как ты, – заметил мужчина, но таким тоном, словно готов был улыбнуться.

– Ты бессовестный обдирала, Дэн Смидерз. Ладно, плачу пенни, и песня в придачу, пока мы плывем.

– Пенни и поцелуй твоих губ.

– Песня! Это все, что ты получишь, а не то я выпотрошу тебя твоим же багром. Так что как хочешь, либо принимай мои условия, либо нет.

Пташка уперлась свободной рукой в бок, и хозяин баржи рассмеялся:

– Не сомневаюсь, что выпотрошишь, за тобою не заржавеет. Ладно, давай прыгай на борт, а то мне давно пора отправляться.

Пташка подхватила мешок и ловко вспрыгнула на палубу. Дэн Смидерз крикнул своему работнику, тот взгромоздился на лошадь, тронул поводья, и баржа направилась к устью канала, по которому ей предстояло проплыть под красивыми железными мостами садов Сидни [62], а затем покинуть пределы города. Пташка села на один из сложенных в кучу мешков, и когда баржа скрылась в темноте, Рейчел еще долго слышала ее плывущий над водой голос, удивительно сильный и нежный, она пела грустную песню о пропавшей любимой.

Значит, она не продает съестное, а куда-то отвозит, – но кому?

Смирившись с тем, что она никогда этого не узнает, Рейчел поспешила к мосту, подальше от наглых взглядов речников, и вскоре район причалов остался позади. На фоне бледно-желтого горизонта, у дальних холмов, вырисовывались черные скелеты нагих деревьев. Казалось, они строго грозили своими ветвями, и Рейчел, глядя на них, вдруг почувствовала раскаяние в своем неуемном любопытстве. Зачем она вмешивается в жизнь этой рыжеволосой девушки? Ведь, в сущности, ей нет до нее никакого дела. Рейчел свернула на Эббигейт-стрит и быстро пошла к дому, но вдруг остановилась, глядя на свет в гостиной. Внезапно она поняла, что войти внутрь ей не хочется. Рейчел, задрав голову, стояла на мостовой и тупо глядела на освещенное окно. Как будто у нее есть выбор. В конце концов, Ричард сегодня мог вернуться и трезвым, напомнила она себе. И тогда он будет милым, усталым и нежным; ему, как всегда, захочется заняться с ней любовью, а эта перспектива ее не устраивала. «Но как в таком случае ты собираешься родить от него ребенка?» – донеслось до нее тихое эхо далекого голоса.

Минуту или две она стояла на мостовой, ощущая абсурдное желание оказаться сейчас вместе с Пташкой на борту баржи, медленно и неуклонно плывущей из этого города, вместо того чтобы вернуться домой и лечь с мужем в кровать. Казалось, эта девушка-служанка всегда имела перед собой какую-то цель, и ее глаза горели стальным блеском. Она не испугалась, даже когда Рейчел поймала ее на воровстве. «Тогда как я постоянно всего боюсь. И мужа, и Джозефину Аллейн, и ее сына. И кухарку». Плечи Рейчел устало поникли от этой мысли. Стоя здесь, перед своим домом, она вспомнила то, что сказала ей сегодня Пташка. Она была слишком хороша для этого мира . Рейчел вспомнила несомненное горе юной служанки, и значение этих слов наконец дошло до нее. «Пташка считает, что Элис Беквит мертва». У Рейчел вдруг возникло странное чувство тревоги, и ей захотелось постоять еще немного на улице, чтобы понять, в чем дело. Но от ночного ветра у нее коченели руки, улица совсем опустела, и Рейчел не могла оставаться на ней вечно. Поэтому она расправила плечи, вскинула подбородок, как это делала Пташка, и пошла внутрь, к Ричарду.

У Ричарда было прекрасное настроение, он был ласков с нею, и мало-помалу беспокойство Рейчел рассеялось. Когда она вошла, Ричард взял ее за руку, улыбнулся, провел к дивану, посадил и сам сел рядом. Затем он закрыл ставни и подбросил в очаг дров. Дрова занялись, и в комнате стало светлее, теплее и уютнее.

– Ну как дела, моя дорогая миссис Уикс? – спросил он, откидывая назад голову, чтобы посмотреть на нее с расстояния.

Теперь, когда на его коже и волосах играли мягкие отблески пламени, подчеркивающие изящные контуры его лица, он казался похожим на ангела. Трудно было угадать в нем ту грубость, с которой он иногда с нею говорил. «В каждом человеке сидит зверь», – говорил Джонатан Аллейн. Но он имел в виду лишь себя, и Рейчел отказывалась ему верить.

– У меня все в порядке, мистер Уикс. Как сегодня шла торговля?

– Сегодня похолодало, и это хорошо. Все больше и больше семей приезжает в Бат на зимний сезон, и благодаря многим отзывам, а в особенности отзывам миссис Аллейн, мое новое бордо пользуется большим спросом, так же как и сладкий розовый портвейн, недавно привезенный из Лисабона.

– Действительно, прекрасные новости.

– Все идет, как задумано, Рейчел. В точности так, как я и надеялся… У меня есть ты, самая лучшая из жен, о какой я не смел и мечтать, и мои обороты растут… Мой дом благодаря тебе преобразился, ожил. И скоро мы переберемся в лучшее жилье, уже не над лавкой… И там можно будет завести кучу детей. – Он улыбнулся и прикоснулся рукой к ее щеке. Его пальцы пахли опилками и бутылочной пробкой. Рейчел закрыла глаза и прислонилась к нему.

– Да, – сказала она. – Мне бы тоже этого хотелось.

Другая рука Ричарда, теплая и тяжелая, легла ей на живот. В его прикосновении ощущалось нечто собственническое и в то же время почтительное, и теперь оно не вызвало у нее отторжения.

– А как сегодня прошел твой визит к Аллейнам? Надеюсь, он расстроил тебя не так сильно, как в прошлый раз? – спросил он.