Антония Байетт - Детская книга

Рози сказала:

– Когда стемнеет, вы можете выбраться наружу и убежать куда-нибудь. Я думаю, чудовище вас даже не заметит, потому что вы очень маленькие. Вы можете убежать, как пауки.

Но тут старушка сказала нечто удивительное:

– Если ты, мисс Рози Чудовище, вытолкнешь ключ наружу, мы пролезем под дверью, где ступенька чуть ниже, и возьмем с собой веревку, и привяжем ее к ключу, так что ты сможешь втянуть его обратно внутрь и открыть дверь.

Рози страшно удивилась:

– Но с какой стати вы будете мне помогать?

– Ну, – ответила другая женщина, – можно сказать с практической точки зрения: ноги у тебя гораздо длиннее наших, а ведь нам еще домой добираться. А можно сказать, что мы не любим, когда людей запирают и превращают в игрушки. А можно сказать и то и другое.

И добавила:

– Не плачь. Нам от этого мокро.

Рози сказала:

– Даже если мы выберемся из моего дома, я не знаю, где мы и как нам спастись из этой кухни.

– Пусть так, – ответил один из человечков. – Все по порядку. Сначала мы выберемся наружу. Потом спрячемся. Мы очень хорошо умеем прятаться и тебя научим. Потом найдем дорогу домой.

– Но нам придется перебраться через гору.

– Значит, мы найдем эту гору и переберемся через нее. Слушай меня, юное чудовище. В этом ярко-розовом платье ты бросаешься в глаза. До захода солнца найди себе какую-нибудь одежду цвета тени и опавших листьев. Собери в мешок еду, какую ешь сама, и положи туда овсянки для нас. Мы можем путешествовать в этой корзинке, прячась между катушками. Подумай, что может понадобиться тебе в пути. Что-нибудь такое, чем можно резать и колоть. Что-нибудь такое, из чего можно пить, – для тебя и для нас. А теперь иди ищи веревку, чтобы втянуть ключ.

Рози послушалась его, и они дождались наступления ночи и сделали как договорились.

О том, как они добирались домой по ущельям и высокогорным равнинам, о том, как большая девочка помогала маленькому народцу, а они – ей, нужно рассказывать в отдельной сказке…

Говорят, у каждого ребенка свои родители. Родители Тома были моложе и безрассуднее родителей Робина. Гарри никогда не знал семьи без старших детей, которые казались такими могущественными и свободными, приходили и уходили по своим загадочным делам, не запертые в детской. Для младших семья была стаей созданий, которые движутся кучками и группами, живут в общих детских, имеют общие чувства и мнения. Том и Дороти были уже почти взрослые и самодостаточные существа: они начали думать о будущем вдали от «Жабьей просеки», полном зыбких надежд и страхов, а у Дороти – еще и с нелегко достижимой, иногда пугающей целью. В конце 1900 года Тому было восемнадцать лет. У родителей сложились планы на его будущее: осенью он должен был держать экзамены на право учебы в университете, а в конце года – экзамен на стипендию Кингз-колледжа в Кембридже. Родители наняли учителей – Тоби Юлгрива и Иоахима Зюскинда. Помимо этого, они нечасто задумывались, чем занята (или не занята) голова Тома. Олив продолжала временами писать про подземные приключения, и Том читал написанное; год проходил, Тому становилось все больше не по себе, он даже ощущал себя виноватым из-за того, что так поглощен сказкой. Когда в усадьбу приехала журналистка и ей показали тайные книги, Том рассвирепел, хоть эти книги и не были по-настоящему тайными, ведь о них все знали. Он заявил, что такие частные, семейные вещи не выставляют на публику только для того, чтобы похвастаться. Так не делают . Олив оправдывалась, что не собиралась этого делать, что это вышло само собой. Они кое-как помирились, но Том дулся еще недели три.

Ни Хамфри, ни Олив не знали в точности, какие предметы изучает Том для будущих экзаменов. Хамфри все время был в разъездах – он читал лекции и писал статьи. Олив сидела в кабинете и скрипела пером. Виолетта готовила пудинги с мясом и почками, штопала носки, а если у Тома был усталый вид, давала ему перед сном молоко и печенье. Иоахим и Тоби допускали возможность, что экзаменов Том не сдаст. В частности, потому, что он иногда просто не являлся на занятия, – «Я пошел в поход, далеко, спал в палатке, забыл, извините, пожалуйста». Иоахим и Тоби не рассказывали Хамфри и Олив об этих прогулах. Они стали ходить вместе с Томом на прогулки и по дороге обсуждать с ним Шекспира и ботанику.

Результаты осенних экзаменов были странны и поразительны. Том сдал элементарную ботанику с отличием, но провалил общие основы науки. Он провалился по латыни и едва вытянул английский. Он сдал «Основные принципы света, звука и тепла» и провалил математику, чего Иоахим вообще не мог понять. Конечно, учителям Тома было неприятно. Кроме этого, они считали, что Хамфри и Олив могли бы несколько сильнее обеспокоиться неровными результатами и явным равнодушием Тома к исходу экзаменов. Но Хамфри и Олив сказали: ничего страшного, он может снова держать эти экзамены одновременно со вступительными испытаниями в Кембридж. Он справится, сказали родители, хотя оснований для такой уверенности у них не было.

В течение нескольких месяцев, оставшихся до кембриджских экзаменов, Том уходил из дому все чаще, в любую погоду. Он брал учебники с собой в древесный дом. Дороти, которая беспокоилась о брате, не знала, как часто он их открывает. Но она знала, что он подружился с лесником и ходит с ним по лесам, выслеживая хищников и браконьеров, выискивая запрещенные ловушки и капканы. Лесник сначала отнесся к Тому враждебно – лесники не любят гуляющих по лесу детей и отдыхающих, – но теперь, по-видимому, стал принимать Тома всерьез, считая его чем-то вроде подмастерья. Однажды Том показал Дороти виселицу на черной просмоленной стене лесной хижины. К стене были рядами прибиты мертвые изломанные тельца с клювами, острозубыми пастями, приоткрытыми в агонии. Некоторые были совсем свежие – лупоглазая сова, прибитая за крылья, сойка со свернутой шеей, пара горностаев. Другие уже истлели под ветром и солнцем, и от них остались лишь клочки заплесневелой кожи, на которых кое-где еще держались мелкие косточки, зубы, слипшееся перо. Дороти сказала, что это ужасно, а Том ответил, что нет: так устроена жизнь, так живет реальный мир. Дороти как бы небрежно спросила:

– Может, ты на самом деле хочешь стать лесником?

– Ой нет, – ответил Том. – Я должен идти в Кембридж, это решено. Я просто… мне нравится узнавать у Джейка всякое, учиться новому… например, плотницкому делу…

За неделю до кембриджского экзамена Том вышел из дому ночью – не с Джейком, а один. И не вернулся. Были организованы поисковые партии – с большим запозданием, потому что все ждали, что Том придет, как приходил всегда. Его нашли без сознания в неглубоком карьере, со сломанным запястьем и окровавленной головой. Ногу по-прежнему обматывал силок, в который Том попал, выслеживая браконьеров при лунном свете на краю карьера. Том два дня лежал в забытьи, а когда очнулся, то вроде бы плохо соображал и не мог вспомнить, что с ним случилось. Виолетта приносила ему питательный бульон и кормила с ложечки. Он лежал, забинтованный, среди подушек, кротко глядя в окно, на небо.