Арчибальд Кронин - Звезды смотрят вниз

Артур делал усилие казаться спокойным.

— Я его ударил не больно.

— Он будет уверять, что вы его чуть не убили. Эти Виксы — такие вредные люди… — Гудспет круто оборвал и двинулся к дверям. — Пойду делать обход, — сказал он и вышел.

Артур всё стоял, прислонясь к столу. Он сделал ошибку, ужасную ошибку, ударив Берта Викса. В этом виноваты заботы и переутомление. Гудспет отправился заглаживать его промах. Ах, если бы всё обошлось! Артур откачнулся от стола и вышел в маленькую раздевальню за кабинетом. Там он надел рабочий костюм, так как хотел сегодня утром осмотреть «Новый Парадиз». Входя в клеть, чтобы спуститься в шахту, он ещё надеялся, что всё обойдётся.

Но дело не обошлось благополучно. Берт, встав, направился на площадку у входа в шахту, где отец его проверял вес подъезжающих вагонеток. У Берта болела нога в том месте, где он ушиб её о ступеньку, и чем больше он думал о своей ноге, тем больше она болела. Он уже боялся натрудить ногу.

Его отец, Джек Викс, видел, как Берт подходил, особенно осторожно ступая на одну ногу.

Джек остановил вагонетки.

— Что с тобой случилось, Берт? — спросил он.

Громко всхлипывая, Берт рассказал все, и Джек, выслушав его, объявил:

— Он не имеет права делать подобные вещи.

— А он это сделал, — возразил Берт. — Он ударил меня и сбил с ног, вот он что сделал! И когда я уже лежал на земле, он ещё раз пнул меня.

Джек сунул за пазуху записную книжку, в которой отмечал вес вагонеток, и туже затянул свой кожаный пояс.

— Он не имеет права делать этого, — повторил он. — Он не имеет права так с нами обращаться.

Джек хмуро размышлял. И все это из-за того, что бедняга Берт забыл выбросить из кармана несколько спичек раньше, чем спуститься в шахту. Все только из-за этого и из-за проклятых новых правил! Этого никто не потерпит, а тем более он, контролёр от рабочих! Он сказал отрывисто:

— Пойдём, Берт!

Он бросил вагонетки и проводил Берта в больницу. В этот день дежурил доктор Веббер, молодой врач, недавно окончивший ученье и назначенный интерном в больницу, и Джек внушительным тоном человека, знающего себе цену, попросил доктора Веббера осмотреть ногу Берта.

Джек Викс, помимо должности контролёра, в которой он сменил Чарли Гоулена, состоял ещё казначеем комитета врачебной помощи. И для доктора Веббера было очень важно заручиться расположением Джека Викса, так что он проявил величайшую любезность и услужливость и долго и внимательно осматривал ногу Берта.

— Что, есть перелом? — спросил Джек.

Доктор Веббер этого не находил. Собственно, он убедился, что нога не сломана, но в таких вещах никогда нельзя быть уверенным, и во всяком случае выражать такую уверенность вслух было бы неосмотрительно. В медицинских журналах постоянно приводились случаи переломов, случаи врачебных ошибок с пренеприятными последствиями для врачей. А с Джеком Виксом связываться было опасно. Доктор Веббер, надо прямо сказать, струсил перед Джеком и объявил:

— Придётся сделать рентгеновский снимок.

Джек Викс нашёл, что это хорошая мысль.

— А что если мы уложим его в кровать на сутки? — услужливо предложил доктор Веббер. — Пролежать сутки в постели тебе не повредит, Берт. А это даст возможность поставить правильный диагноз. Как вы находите?

И Джек и Берт нашли, что это наилучший манёвр при данных обстоятельствах. Берта уложили в постель в мужской палате, а отец его отправился прямо в клуб и позвонил Геддону в отделение Союза, в Тайнкасл.

— Алло! Алло! — начал он осторожно. — Это Том Геддон? Говорит Джек Викс, Том. Знаете, Том, контролёр в «Нептуне». — (С Геддоном Джек разговаривал совсем другим тоном, чем с доктором Веббером.)

— Ну, в чём дело? — донёсся в телефон отрывистый голос Геддона. — И говорите покороче, пожалуйста. Не целый же день мне вас слушать. Что такое?

— Да я насчёт моего парня, Берта, — начал Джек весьма заискивающим тоном. — Тут дело идёт о нападении и преследовании. Вы должны выслушать, Том.

Целых пять минут слушал его Геддон. Он сидел по другую сторону провода, прижав трубку к уху, и мрачно слушал, с ожесточением грызя ногти и сплёвывая огрызки на лежавшую перед ним папку.

— Ладно, — сказал он, выслушав до конца. — Ладно, говорю! Я приеду!

Двумя часами позже, когда Артур поднялся из «Парадиза» наверх и, выйдя из клети, шёл по двору, Геддон уже сидел в конторе, ожидая его. Увидев Геддона, Артур почувствовал удар в сердце. Он вдруг весь похолодел.

Геддон не встал с места и сидел с угрожающим видом, словно прирос к стулу. Он не начинал разговора.

Молчал с минуту и Артур. Он прошёл в ванную, вымыл руки и лицо. Затем вернулся, вытираясь, но видно было, что умывался он рассеянно, так как руки его оставляли на полотенце тёмные пятна. Он встал спиной к окну, продолжая вытирать руки. Нужно было что-то делать, это немного успокаивало нервы. Вытирая руки, он чувствовал себя увереннее. Пытаясь говорить небрежным тоном спросил:

— Что на этот раз привело вас сюда, Геддон?

Геддон взял со стола линейку и вертел её в руках.

— Вы сами это знаете, — ответил он.

— Вы пришли из-за Викса, — сказал Артур. — Но я ничего сделать не могу. Я уволил его за дерзкое неподчинение правилам.

— Вот как?

— Его застали курящим внизу, в «Глобе». Вам известно, что там обнаружен гремучий газ. Я истратил массу денег на то, чтобы сделать этот рудник безопасным, Геддон. Я не хочу, чтобы произошла новая катастрофа, ужаснее первой.

Геддон удобно скрестил ноги, все ещё вертя линейку. Он не спешил. Но в конце концов заговорил.

— Берт Викс в больнице, — сказал он, обращаясь к линейке.

У Артура все внутри точно оборвалось. Ему чуть не стало дурно. Он перестал тереть руки полотенцем.

— В больнице!

И затем, через минуту:

— Но что с ним такое?

— Вам лучше знать.

— Я не знаю.

— Думаю, что у него сломана нога.

— Не верю я этому, — закричал Артур. — Я ему ничего не сделал. Мистер Гудспет был при этом. Он вам скажет, что это ерунда.

— Виксу назавтра назначено просвечивание — тогда увидим, ерунда или нет. Это распоряжение доктора Веббера. Я только что из больницы.

Артур был очень бледен: у него ослабели ноги, пришлось присесть на подоконник. Он вспомнил, что Берт Викс за дверью полетел на пол.

— Ради бога, Геддон, — сказал он тихо. — Скажите, к чему вы клоните?

Геддон положил линейку. Геддон не признавал никаких «нежностей» и «братской любви к ближнему». Ему, по роду его обязанностей, полагалось быть суровым и настойчивым, и он не намерен был отступать от своих обязанностей.

— Слушайте, Баррас, я буду говорить прямо. Вы сегодня вышли из себя и напали на рабочего. Не отпирайтесь. Не важно, что сделал этот человек. Но вы учинили над ним физическое насилие. Вы почти сломали ему ногу. А это дело серьёзное. Тут уж возвращением на работу не отделаешься. Это — уголовное преступление. Не перебивайте меня! Я говорю от имени всех рабочих, которые ещё остались на вашем проклятом руднике. И стоит мне поднять палец, как они все забастуют.