Арчибальд Кронин - Звезды смотрят вниз

— Главное — нужно уметь подтягивать людей и добиваться высокой выработки, — заметил Стэнли. Он вслед за ними пришёл в цех.

Джо сказал с спокойной уверенностью:

— Можете на меня положиться, мистер Стэнли. Я хорошо присмотрю за всем.

Мистер Стэнли кивнул головой и вышел вместе с Клеггом.

И вот Джо принялся, по его собственному выражению, «присматривать за всем». С самого начала он дал всем почувствовать, что в цеху хозяин — он. Он никогда раньше не имел возможности командовать другими, но чувствовал себя созданным для такой роли. Он не обнаруживал никакой неуверенности, никаких сомнений, был бодр и весел. Он с головой ушёл в работу, носился повсюду, следя за смешиванием, за плавкой, за отливкой, и у него всегда было наготове одобрительное слово или заряд сочной ругани.

К концу первого же месяца выработка в литейной явно увеличилась, и Миллингтон был доволен. Он поздравил себя мысленно с принятым решением и, вызвав Джо в кабинет, похвалил его и утвердил в должности. Джо, разумеется, не щадя сил, угождал хозяину. Стоило Миллингтону прийти в мастерскую, как Джо начинал вертеться подле него, выставляя напоказ то, что сделано, или высказывая свои соображения, или придумывая какое-нибудь новое улучшение, проявляя усиленную хлопотливость и энергию. Употребляя собственное выражение Джо, он «здорово подлизывался» к хозяину, и Стэнли, который в силу своего темперамента терялся и падал духом под натиском спешной работы, начинал приходить к убеждению, что Джо — энергичный и дельный малый.

По вечерам Джо сидел дома. Сначала у него мелькнула мысль снова поселиться в семействе Сэнли. Но это только в первый момент. У него было много причин не возвращаться на Скоттсвуд-род и не возобновлять старых связей. Он считал, что теперь, наконец, он на верной дороге: завод работал вовсю, деньги так и текли, в воздухе чувствовалось возбуждение и перемены. По рекомендации Сима Портерфильда, заведующего машинным отделением, он снял комнату в доме № 4 на Бич-род, у миссис Кальдер, почтенной и пожилой женщины, весьма сухощавой и жилистой, которая, как надеялся Джо, приняв во внимание её возраст, респектабельность и блеск её линолеума, не станет, вероятно, искушать добродетель жильца и таким образом разрушать его виды на будущее.

Проходили месяцы, и Джо всё более и более сосредоточивал внимание на главной своей цели. И чем более он на ней сосредоточивал внимание, тем зорче следил за машинным отделением и Симом Портерфильдом. Сим был невысокий, молчаливый человек с желтовато-бледным лицом и чёрной бородой, страстный игрок в палет [15] Метание железных дисков. и муж набожной и сварливой жены. Его молчаливость создала ему репутацию «философа», он состоял членом Ерроуского фабианского общества [16] Правые реформисты. и вечно корпел над сочинениями Карла Маркса, которые были не под силу его неповоротливому уму. Он не пользовался популярностью среди рабочих, не любил его и Стэнли, отчасти подозревавший Сима в том, что он «социалист». А между тем Сим был хороший человек. Именно он принял Джо на работу в тот памятный день, семь лет тому назад, и первый дал ему возможность выдвинуться на заводе.

Естественно, Джо был «дружен» с Симом, мирился с его скучным обществом, отказывался от более лёгких развлечений в субботние вечера для того, чтобы сопровождать Сима на площадку, где шла игра в палет и металлические кольца летели в липкую глину. Ещё естественнее, что Джо тратил много времени на наблюдение за Симом, придумывая всякие остроумные способы «подкопаться» под него. Препятствием служило примерное поведение Сима. Он никогда не пил больше одной кружки пива, не обращал внимания на женщин и за всю жизнь не утащил из мастерской ни дюйма железа, ни единой гайки. Джо уже начинал думать, что никогда ему не удастся запутать в чем-нибудь Сима, но однажды вечером, когда он в сгущавшейся темноте выходил с завода, какой-то незнакомый человек украдкой сунул ему в руки несколько прокламаций и скрылся на Плэтт-Лэйн.

У ближайшего уличного фонаря Джо равнодушно взглянул на ещё липкие листки:

Товарищи! Пролетарии всех стран! Долой войну! Не допускайте, чтобы те, кому война выгодна, совали вам в руки ружья и посылали убивать германских рабочих! Вспомните, как они поступают с вами, когда вы бастуете, требуя прожиточного минимума. Они не смогут вести эту войну без вас. Так прекратите же её! Германский рабочий хочет воевать не более, чем вы; не давайте делать из вас пушечное мясо. Рабочие заводов, изготовляющих снаряды, бросайте работу! Капиталисты продают Германии британские пушки. Долой капитализм! Долой войну!..

Джо сразу увидел, что это за литература, и хотел уже бросить листки в канаву.

Но вдруг его осенила одна мысль. Он бережно сложил листки и спрятал их в бумажник, затем, слабо усмехаясь, пошёл домой.

На следующий день он был как-то особенно благодушно настроен, шмыгал всё время в машинное отделение и обратно, завтракал вместе с Симом (сидевшим без куртки) в уголку столовой; затем, внезапно приняв серьёзный вид, отправился в контору и заявил, что ему нужно поговорить с самим Миллингтоном. И очень долго пробыл у Стэнли в запертом кабинете.

В шесть часов вечера, когда проревел гудок и рабочие, торопливо напяливая куртки, высыпали из машинного зала, Стэнли, Клегг и Джо встали у дверей. Лицо Миллингтона пылало гневом. Когда мимо проходил Сим, он поднял руку и остановил его.

— Портерфильд, вы на моём заводе сеете смуту!

— Что? — переспросил ошеломлённый Сим.

Все обернулись, чтобы увидеть, в чём дело.

— Не отпирайтесь! — голос Стэнли дрожал от ярости. — Мне всё известно. Вы с вашим проклятым Марксом… Я мог бы и раньше догадаться об этом…

— Я ничего не делал, сэр, — задыхаясь, пробормотал Сим

— Вы бесстыдный лгун! — загремел Стэнли. — Вас видели когда вы распространяли прокламации! А что у вас в этом кармане? — Он вытащил пачку бумажек из кармана расстёгнутой куртки Сима. — Так это — ничего? Призывы к мятежу? На моём заводе! Вы уволены! Ступайте и получите расчёт у мистера Добби и чтобы я больше не видел вблизи завода вашу физиономию германского агента.

— Но, послушайте, мистер Миллингтон… — дико вскрикнул Сим.

Всё было тщетно. Стэнли уже повернул ему спину и величественно удалялся с Джо и Клеггом. Сим тупо уставился на одну из прокламаций, валявшуюся на полу, поднял её, словно во сне, и стал читать. Пять минут спустя, когда он, шатаясь, выходил из ворот, его уже там ожидала толпа мужчин. Поднялся злобный рёв. Кто-то завопил:

— Вот он, проклятый немецкий агент! Вот этот ублюдок, ребята! Мы ему зададим перцу!

Они тесным кольцом окружили Сима.

— Оставьте меня. — Сим тяжело дышал, его смешная бородка задорно торчала вверх. — Говорю вам, я ничего не сделал.