Джон Кампфнер - Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи

Россияне предпочитали Британию еще и потому, что американские власти имели неприятную склонность задавать назойливые вопросы, а порой и отказывать во въезде из-за непорядка в финансовых делах. В Британии таких проблем не было. В этой конкурентной борьбе за деньги супербогатых Британия делала самые привлекательные предложения. Особенно потакали богачам лейбористские правительства Тони Блэра и Гордона Брауна — они закрывали глаза на отмывание денег и не давали ужесточить законодательство о борьбе с уклонением от налогов. После особенно упорного давления в 2008 году администрация Брауна, наконец, ввела ежегодный налог в 30 тысяч фунтов на временных резидентов — смехотворную для них сумму.

«Любые деньги — хорошие деньги» — таков был лозунг. В том же 2008 году МВФ отнес Лондон — в не слишком благовидной компании Бермудских, Каймановых островов и Швейцарии — к категории «офшорных финансовых центров». Гостеприимный тон задал еще Питер Мандельсон, который в 1998 году, будучи министром торговли и промышленности, заявил: «Мы весьма спокойно относимся к тому, что люди становятся неприлично богаты». Тогда он поспешил добавить: «Если они платят налоги». Позже, когда Мандельсон получил дворянский титул и работал комиссаром ЕС по торговле, возник скандал по поводу его связей с «алюминиевым королем» Олегом Дерипаской, которому не раз отказывали во въездной визе в США. Как-то раз Мандельсон полетел в Сибирь на «Гольфстриме», личном самолете Дерипаски, вместе с самим Дерипаской и отпрыском банковской династии Натом Ротшильдом. Впоследствии Ротшильд рассказал в суде (он пытался судиться с британской газетой), что они побывали на одном из плавильных заводов Дерипаски, поиграли в мини-футбол и в хоккей. Затем они насладились традиционной русской баней, а после того казачий оркестр сыграл для них в особняке хозяина. Эта история всплыла только после неистового политического скандала: в 2008 году к Мандельсону и Ротшильду, гостившим на борту супер-яхты Дерипаски Queen K у берегов Корфу, присоединился Джордж Осборн, теневой министр финансов в Консервативной партии, а с 2010 года — канцлер казначейства Великобритании. Для читателей это стало весьма любопытным свидетельством того, как новые русские деньги проникают в самое сердце британского политического истеблишмента [770]. Публика отреагировала традиционно: с презрением и завистью.

Одна из поговорок новых русских гласит: «В английском языке три слова на букву C : Куршевель, Картье и Челси» [771]. Именно благодаря покупке футбольного клуба «Челси» Роман Абрамович стал заметной фигурой на мировой арене. Такой шумихи не вызывала ни одна подобная сделка — ни до «Челси», ни, скорее всего, после. Классический человек, «сделавший себя сам», Абрамович начинал с торговли на улице; он продавал все — от резиновых уточек и кукол до восстановленных автомобильных покрышек. Возможность выйти на другой уровень дала ему дружба с Березовским, с которым он познакомился в 1992 году. Три года спустя они приобрели на ельцинском «залоговом аукционе» контрольный пакет акций нефтяной компании «Сибнефть».

В 2000 году, когда ветер переменился, Абрамович прекратил всякие контакты с Березовским и с остатками ельцинской «семьи». Он вызвался быть губернатором Чукотки и потратил больше 100 миллионов фунтов на этот отдаленный бедный дальневосточный регион. Его послание Путину — «Смотрите, мы, олигархи, можем быть лояльными!» — прочитывалось столь же четко, как президентское предупреждение олигархам. В 2004 году, через несколько месяцев после того, как он стал лицом европейского футбола, Абрамович внезапно взлетел на первое место в списке богатейших людей Британии по версии Sunday Times — Библии для международных богачей Лондона, которые каждый год ищут себя в этом списке.

Абрамович приобретал компании и добивался их роста, постепенно покупая все новую и новую недвижимость, самолеты и яхты. При всей своей показушности Абрамович избегал излишнего внимания — практически никогда не выступал на публике и окружил себя большой командой телохранителей и советников. После развода с первой женой, бывшей стюардессой «Аэрофлота», — в чем ему помогла высокооплачиваемая команда британских юристов — он увлекся искусством вместе со своей молодой подругой Дашей Жуковой, дочерью еще одного олигарха. Ее экскурсы в мир искусства начались с создания Центра современного искусства «Гараж», который располагается в бывшем советском автобусном депо, здании эпохи конструктивизма на севере Москвы. Впоследствии она задумала новый «Гараж» в Парке Горького в центре столицы, поручив звездному голландскому архитектору Рему Колхасу создать главную городскую галерею современного искусства. Ее следующий проект касается бывшей имперской столицы: это остров Новая Голландия площадью восемь гектаров в центре Санкт-Петербурга, бывшая верфь военно-морского флота, которая, как надеется Жукова [772], станет частью международной музейной сети, связывающей Музей современного искусства в Нью-Йорке с лондонской галереей «Тейт Модерн» и Центром Помпиду в Париже [773].

Другие россияне постепенно догоняли Абрамовича, а некоторые и перегнали его. Большинство богатейших людей России (те, чье состояние оценивается менее чем в 1 миллиард долларов, считаются мелкой рыбешкой) заработали свои деньги не благодаря великим изобретениям и оригинальным идеям. Несмотря на все увещевания власти, российская экономика при Путине не диверсифицировалась, и в стране очень мало технологических вундеркиндов, в отличие от Индии и Китая, не говоря уже о Соединенных Штатах. Ключом к богатству в посткоммунистическую эпоху стал доступ к природным ресурсам. Некоторые из этих людей — чиновники советской эры или их потомки. Другие выбились из низов, ухватившись за возникшие в 1990-х возможности и подмазывая нужных людей. Практически все они — мужчины в возрасте от сорока пяти до шестидесяти пяти лет, и немногих можно назвать харизматичными.

Двое из самых известных нефтяных миллиардеров — Михаил Фридман и Леонид (Лен) Блаватник — играли ключевую роль в весьма доходном, но обернувшемся настоящей враждой совместном с британской BP предприятии, ставшем крупнейшей частной сделкой в российской истории. Фридман начинал со спекуляций на театральных билетах и мойки окон. Виктор Вексельберг — еще один важный участник этой сделки — заработал свои деньги на алюминии и нефти. Он засветился на глобальной сцене более утонченной операцией — покупкой яиц Фаберже. Таким образом, он стал крупнейшим в мире коллекционером, потратив более 100 миллионов долларов [774]. Вексельберг также возглавил фонд «Сколково» — личный проект Дмитрия Медведева (последний несколько лет был президентом России, хотя всегда подчинялся Путину), в ходе которого планировалось создать собственную версию Кремниевой долины. С этим тоже вышли трудности. Три человека — Вексельберг, Фридман и Блаватник — значились в верхних строчках списка российских миллиардеров Forbes с 2003 года, с тех пор как этот список стал публиковаться.