Эрик Ларсон - Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Контора Малони выписала “Лузитании” предварительный грузовой манифест, один-единственный листок бумаги, где были перечислены тридцать пять безвредных наименований. Вышло так, что эти предметы составляли лишь малую долю груза, уже находившегося на борту “Лузитании”. Более подробный список собирались обнародовать много позже, через немалое время после отплытия корабля, чтобы Германия как можно дольше не имела доступа к этим сведениям – ведь известно было, что на нью-йоркских причалах орудуют германские шпионы и вредители, которыми руководит посольство Германии 173 .

Эти шпионы, похоже, особенно интересовались “Лузитанией” – они давно следили за кораблем. В рапорте германского военно-морского атташе в Нью-Йорке, датированном 27 апреля 1915 года – “Лузитании” предстояло отплыть четырьмя днями позже, – сообщалось: “Команда «Лузитании» находится в настроении чрезвычайно подавленном и надеется, что это – последнее плавание через Атлантику в военное время”. Отмечалось в рапорте и то, что в команде недостает людей. “Обслуживать машины надлежащим образом затруднительно. Слишком силен страх перед субмаринами” 174 .

Существовала нешуточная вероятность, что германские вредители попытаются что-то сделать с “Лузитанией”. “Кунард” воспринял эту опасность всерьез – во всяком случае, компания направила на борт детектива-полицейского из Ливерпуля, Уильяма Джона Пирпойнта, чтобы тот нес вахту во время плаваний. Он занимал каюту А-1, на шлюпочной палубе, и держался особняком. Капитан Тернер взял себе за привычку называть его “инспектор”.

Команда “Лузитании” поднималась на борт весь день и ночь, кто трезвый, кто не очень. Лесли Мортон с братом и другие беглецы с “Найада” шли по трапу, еще не оправившись от последствий прошлой ночи, когда они гуляли в городе. Если Мортон и думал, что на “Лузитании” его ожидают роскошные условия, его надежды не оправдались. Его направили на койку тремя палубами ниже основной, в помещение, которое напомнило ему “спальню в работном доме”. Впрочем, он воспрянул духом, обнаружив, что его койка находится прямо у иллюминатора.

Младший член команды – посыльный, или мальчишка на службе у эконома, по имени Френсис Берроуз, пятнадцати с половиной лет от роду – был встречен у входа сторожевым, который сказал ему: “На этот раз ты, сынок, не вернешься. Поймают тебя на этот раз” 175 .

Берроуз рассмеялся и отправился прямо к своей койке.

В тот вечер группа мальчишек, которым приказано было ни в коем случае не покидать корабль, решила от скуки устроить себе небольшое развлечение. Мальчишки, среди которых был некий Роберт Джеймс Кларк, отправились в небольшое грузовое помещение, на морском жаргоне именуемое лазаретом, и там, если верить Кларку, “занялись тем, чем нам заниматься не следовало” 176 .

Кларк и его сообщники нашли какие-то электрические провода и, содрав изоляцию, разложили их по полу. Улегшись на пол, мальчишки принялись ждать.

На корабле было множество крыс. По сути, годом раньше крысы стали причиной небольшого пожара в одном из общих помещений корабля – они изгрызли изоляцию на электрических проводах, проходивших внутри стенки, и в результате два голых провода соприкоснулись 177 .

Мальчишки ждали, затаив дыхание. Появившиеся вскоре крысы двинулись по помещению своими обычными маршрутами, не зная, что на пути у них – провода. “Их, разумеется, убило током, – вспоминал Кларк, – такая была у нас забава. Случилось это в пятницу вечером”. В будущем Кларку предстояло стать преподобным Кларком.

То ли из уязвленного профессионального самолюбия, то ли повинуясь некоему инстинктивному страху, корабельный талисман – кот по кличке Доуи, названный так в честь предшественника Тернера, – в ту ночь сбежал с “Лузитании” в неизвестном направлении.

Капитан Тернер в тот вечер тоже покинул корабль. Он направился на Бродвей, в театр “Харрис” на Сорок второй улице, и посмотрел там пьесу “Ложь”, где в главной роли выступала его племянница, актриса по имени Мерседес Десмор 178 .

Кроме того, Тернер отдал дань своей страсти к германской кухне. Он отправился в “Люхов”, что располагался в доме 110 по Восточной четырнадцатой улице, и отобедал там в зале Нибелунгов, где оркестр из восемнадцати музыкантов оживлял обстановку венскими вальсами 179 .

В тот вечер, вернувшись в квартиру сестры, Чарльз Лориэт показал им с мужем издание Диккенса и рисунки Теккерея и объяснил, зачем он везет рисунки в Англию 180 .

В 1914 году он купил их у живших в Лондоне дочери и внучки Теккерея, Леди Ритчи и Хестер Ритчи, всего лишь за 4500 долларов, прекрасно зная, что в Америке он сможет продать их по цене в пять-шесть раз выше. Однако он понимал: чтобы сбыть их как можно выгоднее, ему придется подать рисунки в более привлекательном виде. Покамест они были вставлены в два альбома, по одному рисунку на странице. Он собирался обрамить большинство рисунков по одному, но некоторые хотел объединить по три-четыре в книжки с сафьяновым переплетом. В Англию он вез их главным образом для того, чтобы леди Ритчи могла еще раз их увидеть и написать о каждом небольшую заметку, тем самым подтвердив их подлинность и подогрев к ним интерес.

Он не чувствовал вины за то, что так мало заплатил леди Ритчи за рисунки. Так делались дела в торговле искусством, особенно если продавец не хотел широкой огласки, как это было с Ритчи. Они настаивали на том, чтобы он как можно меньше распространялся о продаже рисунков, и запретили ему искать покупателей в Британии. Предлагать их он мог только в Америке, да и то потихоньку, не рекламируя. Леди Ритчи еще не оправилась от удара, который нанесли ей неожиданные осложнения другой продажи, когда в прошлый раз рисунками занимался лондонский делец: он подал их под таким соусом, что семейство оскорбилось, и сделка сопровождалась неприятной шумихой и комментариями.

Сестра Лориэта с мужем изучили рисунки “с немалым интересом и восхищением”, вспоминал Лориэт. Муж сестры, Джордж, признался, что ему особенно по душе рисунок, озаглавленный “Карикатура на самого Теккерея, растянувшегося на диване в клубе «Олд-Гаррик»”, а также серия из шести эскизов “негров с детьми” на крыльце домика, сделанных Теккереем во время посещения Южных штатов в 1850-е.

После Лориэт уложил книгу и рисунки в свой удлиненный чемодан и запер его.

На другом конце города пассажирка по имени Альта Пайпер, купившая билет на “Лузитанию”, всю ночь не находила себе места в гостиничном номере 181 . Она была дочерью Леоноры Пайпер, знаменитого медиума-спирита, которую везде называли “миссис Пайпер”; Уильям Джеймс, ведущий гарвардский психолог, в свое время исследовавший сверхъестественные явления, считал, что она – единственный настоящий медиум.