Эрик Ларсон - Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Белль отняла руку от руки Теодора, чтобы не утащить его под воду. “Мы смотрели на воду, говорили друг с другом. Вокруг поднялась настоящая суматоха, что-то гремело, раздавался звук чего-то ломающегося, а потом над головой у нас что-то нависло, быть может, шлюпка”. Шлюпка ударила ее, поцарапав голову. Она протянула руку, чтобы защитить Теодора. От резкого сдвига палубы вода дошла ей до подмышек. “Казалось, будто все во вселенной рвется и ломается”.

А потом она оказалась глубоко под водой – ушла вниз, насколько она могла судить, футов на 20 или 30. Взглянув вверх, сквозь толщу воды она увидела ярко-голубое небо. “Я подумала о том, как удивительно прекрасны солнечный свет и вода, если смотреть на них снизу”, – писала она 64 . Страшно ей не было. “Я подумала: «Да что там, я словно лежу в бабушкиной пуховой постели». Я забила ногами и стала всплывать быстрее”.

Голова ее обо что-то ударилась, затем еще раз и еще. “Я подняла правую руку, увидела голубое небо и обнаружила, что меня прибило к брусу шлюпки № 22”. К ней протянул руки какой-то человек. Она была до того ему благодарна, что попросила его написать свое имя на внутренней стороне ее туфли, “боясь, как бы от всех этих перипетий оно не выскочило у меня из головы”.

Его звали Херц – это был Дуглас Херц, молодой человек, проведший некоторое время в Сент-Луисе и возвращавшийся в Англию, чтобы поступить на службу в Южно-Йоркширский полк. Катастрофа стала кульминацией тяжелого периода в жизни Херца 65 . В 1913 году он потерял жену при крушении поезда во время их свадебного путешествия; в том же году при пожаре в доме погибла его мать.

Белль огляделась – ее мужа нигде не было видно.

Матрос Лесли Мортон помог спустить шлюпку № 13 с правого борта и отправился помогать второй, с той же стороны 66 . Вместе с другим матросом они, следуя указаниям унтер-офицера, с трудом переводили пассажиров через зазор между кораблем и шлюпкой. Под конец угол крена, по оценке Мортона, достиг 30 градусов. Сесть удалось шестидесяти пассажирам. Позже, когда его спросили, как смогли такое совершить, Мортон ответил: “Если человеку предстоит выбор между прыжком на шесть или семь футов и верной смертью, то даже немолодой способен прыгнуть на удивление «чертовски далеко»” 67 .

Мортон орудовал фалами на корме, а унтер-офицер руководил операцией. Корабль по-прежнему двигался со скоростью 4–5 узлов. Шлюпку опускали, пока ее киль не оказался над самой водой, а потом, согласно правилам, отпустили канаты – так, чтобы шлюпка, коснувшись воды, легонько пошла задом.

Она отплыла назад на длину шлюпки. Фалы и поступательное движение корабля заставили шлюпку наехать на корпус корабля. Мортон собрался было слезть по канатам на корме, чтобы освободить шлюпку, как вдруг группа менее опытных людей – по мнению Мортона, это могли быть стюарды или официанты – начала спускать следующую шлюпку и не справилась с этим. Шлюпка упала с высоты 30 футов на ту, которой занимался Мортон, и на сидевших в ней пассажиров.

Терять время “ни на ужасания, ни на сочувствия”, как писал Мортон, было нельзя 68 . Он принялся искать брата, а суматоха тем временем усиливалась, “многие не могли удержаться на палубе и соскальзывали вниз, за борт, а шум постепенно нарастал, по мере того как сотни и сотни людей начинали понимать, что корабль тонет, и не просто очень быстро, но, скорее всего, слишком быстро, чтобы дать им всем возможность спастись”.

Отыскав брата у другой шлюпки, он помог ее спустить. Потом братья съехали вниз, отпустили фалы и с помощью шлюпочных крюков попробовали оттолкнуть шлюпку от корпуса. Пассажиры не давали кораблю отойти. Они крепко держались за всевозможные канаты и за поручни на палубах, как писал Мортон, “пребывая в некой ошибочной уверенности, что будет безопаснее держаться за большой корабль, нежели вверить свою жизнь маленькой шлюпке” 69 . Палуба “Лузитании” постепенно опускалась.

Планшир шлюпки за что-то зацепился, и она начала клониться к корпусу корабля. “Время для героических подвигов, очевидно, миновало, – писал Мортон, – и мой брат во весь голос прокричал: «Герти, я за борт!»” 70

Братья помахали друг другу, а затем оба нырнули в море.

Ни на том, ни на другом не было спасательного жилета.

Мортон писал: “Очутившись в воде – не странно ли, о чем человек думает в минуты волнения, – я внезапно вспомнил, что брат мой никогда не умел плавать”.

Мортон вынырнул и огляделся в поисках брата, “однако увидал, что вокруг – неразбериха тел, женщин и детей, шезлонгов, спасательных поясов, шлюпок, чего только там нет, а в придачу еще и «Лузитания», никак не менее 35 тонн, тяжко-претяжко дышит мне в затылок, и притом так близко, что не по себе делается”, – и он поплыл 71 . Изо всех сил.

Мортон оглянулся. В памяти у него запечатлелись два образа. Один – складная шлюпка, отходящая от корабля, по-прежнему затянутая защитным покрытием; другой – капитан Тернер, который в полной парадной форме все так же стоит на мостике, а “Лузитания” начинает погружаться в последний раз.

Лориэт отплыл от корабля – точнее, так ему показалось 72 . Обернувшись, он наблюдал за его последними мгновениями. Нос, ушедший под воду, опускался все глубже; корма была высоко в воздухе. Крен вправо стал настолько силен, что пассажиры могли стоять прямо, лишь прислонившись к поручню с правого борта, где они собрались в три или четыре ряда, выстроившись в длинную очередь, растянувшуюся вверх к корме. Один из свидетелей назвал их “маленьким войском”. Если у кого-то еще теплилась надежда, что “Лузитания” не затонет, теперь она пропала.

Пассажиры, стоявшие сзади, ближе к корме, а значит, выше, смотрели, как те, что впереди, выпускают поручень из рук. Те, на ком были спасательные жилеты, оставались на плаву – они словно парили над палубой; но многие были без жилетов – те пытались плыть или уходили под воду.

Третий помощник Бестик, все еще остававшийся на борту, ощутил, как корабль сделал “странный рывок”, и оглядел палубу. “Всепоглощающая волна, напоминающая волну с высоким гребнем, что бывают у берега, бежала вверх по шлюпочной палубе, захватывая пассажиров, шлюпки и все, что было на ее пути”, – писал он 73 . От тех, кого она захватила, поднимался многоголосый стон. “В этом жутком крике содержались все отчаяние, ужас и тоска тысяч душ, уходящих в вечность”.

Пока покрытый коревой сыпью Роберт Кей с беременной матерью с трудом поднимались на шлюпочную палубу, сверху все яснее и яснее слышался шум толчеи 74 . Выйдя, они очутились в толпе людей, карабкавшихся в сторону кормы, чтобы уйти от заливавшей палубу воды. Роберт смотрел, как люди прыгают с поручней.