Елизавета Дворецкая - Ольга, княгиня русской дружины

Не для того Свенгельд столько лет растил свою дружину, чтобы его сын изыскивал способы ее извести. Но старик вырастил стаю волков, которые повиновались ему одному, а без него стали смертельно опасны. А значит, рано или поздно их ждет участь всякой зарвавшейся волчьей стаи.

Не вся дружина была конной, поэтому к берегам Иржи и Малин-городцу подошли ближе к вечеру второго дня.

– Ведь они здесь? – Мистина указал плетью на вал и частокол городца. – Я хочу увидеть их. Пусть издалека, хоть с боевого хода. Я не пойду внутрь. Но пусть хоть кто-то из них мне скажет, что все шесть голов еще сидят на своих плечах, дышат и разговаривают.

Сигге Сакс чуть приподнял брови, будто обдумывая законность этой просьбы.

– Ведь если вы обманули меня и с моей семьей уже… все плохо, то едва ли мне стоит биться рядом с вами, – почти небрежно продолжал Мистина.

– Напрасно ты так, – сказал Эллиди. – Мы ведь хотим, чтобы ты, сын Свенгельда, был нашим вождем. И твои дети – его внуки. Если ты так уж не хочешь, у него есть два внука! Может, мы найдем вождя в ком-то из них! Нам вовсе незачем его убивать!

– Вот пусть мой сын и скажет мне, что у его матери и сестер все хорошо. Я буду говорить сначала с ним, а потом – с Ингваром.

Подойдя к Ирже с северного берега, дружина Сигге решила до утра реку не пересекать. Теперь предстояло выяснить, где Ингвар, сколько с ним людей и каковы его намерения – если удастся. Мистина отправил отроков к киевскому стану, поручив передать князю просьбу о встрече на берегу, перед Малин-городцом, завтра утром. А сам вместе с Сигге отправился искать Гвездобора, который мог устроить ему другую встречу – с женой и детьми.

С собой они взяли всего двоих: Ольтура и Регни, которые виделись с Гвездобором не так давно. Подъезжая к веси, Мистина бросил пытливый взгляд на городец. Кто бы знал, что это старое древлянское святилище когда-нибудь станет для него так важно!

Вид городца надежд не внушал. Было тихо, не вилось ни дымка. Жители Малинской веси после первого испуга уже вернулись в свои избы и даже отважились выпустить пастись скотину. Ведь эти городцы не предназначены для долгого сидения, там даже воды не достать.

Сердце сжалось: Мистина не верил, что его близкие там.

А Гвездобор уже спешил им навстречу.

– Ну, слава богам! – Еще за окраиной веси он подбежал и схватил за узду коня Сигге. – Пожаловали наконец! Где ж вы были? Я уж не знаю, какому богу молиться!

– Что, обижают вас киевляне? – Сигге наклонился к нему.

– Да чтоб их шишиморы взяли! Приезжали от князя, забрали свинью. Сказали, в счет дани забирают. Я ему: какая дань? Нет такого уговора, чтобы свиньями дань платить! Вон, двадцать шесть дымов у меня, так приготовили: шесть бобров – это восемнадцать кун, медведин три – это двадцать две, да белок восе…

– Погоди! – Мистина приподнял свернутую плеть, звякнул колечками в рукояти, чтобы привлечь к себе внимание. – Я понимаю тебя: хватать почти беззащитных детей и женщин и силой удерживать их – куда легче, чем стоять перед князем, у которого за спиной целое войско. Я еду затем, чтобы поговорить с Ингваром. Я позабочусь, чтобы он получил лишь то, что ему законно причитается, и не нанес добрым людям лишних обид.

Гвездобор выпустил повод коня Сигге и обернулся к Мистине. Теперь он узнал его, поначалу незамеченного, и сообразил: перед ним сидит на коне муж и отец плененной семьи.

– Но прежде чем я повидаюсь с Ингваром, я должен повидаться с моей семьей, – продолжал Мистина, подтверждая его подозрения. – Мне известно, что они у тебя. Они там? – он показал плетью на городец.

– Ну… – Гвездобор отвел глаза и оглянулся, словно проверяя, не подошла ли ему подмога.

Мужики и впрямь толпились у крайних изб веси, но ближе подходить не считали нужным.

– Пошли кого-нибудь туда, и пусть моей жене или кому-то из детей позволят выйти на боевой ход, откуда они смогли бы поговорить со мной. Я пойду один, и вам нечего опасаться. Но я должен убедиться, что им не причинили вреда.

Гвездобор молчал и не поднимал глаз. В груди Мистины разливался холод дурного предчувствия. И одновременно – чувство близкого освобождения от всего, что так угнетало его уже много дней. От тревоги. От души. От жизни и связей с землей. Еще мгновение – и он получит право убить на месте сперва Гвездобора, потом Сигге… а потом еще пару-тройку тех, кто решится подойти. И хватит с него всего этого… Дальше – Валгалла.

– Нету их здесь. – Гвездобор наконец поднял на него взгляд.

– Как это – нету? – еще почти спокойно отозвался Сигге Сакс, но голос его чуть дрогнул.

Мистина быстро взглянул на него, одновременно слушая боярина и наблюдая за оружником.

– А вот так! – Вымолвив самое страшное, Гвездобор от отчаяния осмелел и даже приосанился. – Увезли их в место надежное! Никому до них не добраться. Сторожат их верные люди, а чуть без меня за ними придут – велено переколоть всех: бабу, девок и детищ, как поросят.

– Что ты сказал, пес! – Сигге спрыгнул с коня с ловкостью, удивительной для его погрузневшего тела, и мгновенно схватил Гвездобора за грудки. – Увезли!

Он встряхнул боярина. Мужики придвинулись шага на два поближе, но все еще не вмешивались.

– Куда увезли? Отвечай!

– Не скажу! – Гвездобор опомнился и оторвал от себя его руки. – Сам ты пес! Вот подавись теперь! Хоть сам себя сгрызи! Наши это пленники, и тебе их не видать! Как нам нужно, так и сделаем с ними! А ты хоть три года ищи – не сыщешь!

– Да ведь мы… без нас ты бы их в глаза не увидел!

– А теперь ты в глаза не увидишь! У нас вон, под околицей, княжье войско стоит, не у тебя! Нам себя оборонять надо, а не вас!

Сигге Сакс коротко замахнулся и ударил его в лицо. Гвездобор, хоть и сам был не хилого сложения, покачнулся и едва не упал. Сигге вскочил на коня и умчался назад к дружине.

– Куда ты девал ее? – Ольтур бросился к Гвездобору, но к тому уже бежали мужики. – Как ты посмел! Куда ты ее увез?

– Поздно плакать по шапке, потеряв голову! – усмехнулся Мистина.

Он понял, что произошло, и ему стало почти весело.

Подбежавшие мужики встали перед ними стеной, защищая своего старейшину. Гвездобор утирал рукавом кровь из носа – рука у Сигге Сакса была тяжелая. Но если бы Гвездобор знал то, что знал Мистина, то понял бы, что отделался вовсе даром.

– Не спрашивай, где девушка, – продолжал Мистина, обращаясь к Ольтуру, будто не замечая мрачных лиц и топоров в опущенных руках. – Ты ведь предал ее, и для твоего же блага вам лучше никогда не встречаться больше в этой жизни.

– Я ее не предавал!

– А что же ты сделал? Ты ведь был среди тех, кто отдал их всех в руки этих добрых людей? – Мистина указал на малинцев.

– Они поклялись, что ничего им не сделают. – Ольтур опустил глаза. – И Сигге обещал… может быть…