Элизабет Чедвик - Хозяйка Англии

– Вы можете взять любого, – предложил Бриан.

Она внимательно оглядывала животных. Большинство пребывало в ленивой дремоте зимнего стойла, и приходилось угадывать под ней истинный характер лошадей. Ей нужен выносливый, резвый конь, даже норовистый.

– Только одного? – Она еле заметно улыбнулась.

Он тоже усмехнулся в ответ:

– Все они ваши, но вы ведь не сможете сесть на всех одновременно.

Матильда указала на кобылу в дорогой позолоченной попоне с белесой гривой и хвостом:

– Я выбираю эту.

Бриан прикрепил на спину лошади дамское седло и подтянул подпругу. Матильда встала на лежавшую рядом колоду, с нее перебралась в седло и вывела лошадь на круговую дорожку манежа. Лошадь была сильной, шла ровным шагом, но тянула всадницу вправо, отчего у Матильды неудобно изогнулась спина. Увы, не подходит для долгой поездки. Вернувшись к Бриану, она позволила ему помочь ей сойти с лошади и, высвободившись из его рук, указала на серого мерина:

– Теперь этот.

Бриан ухмыльнулся.

– Так и будете пробовать их всех? – Он сделал знак конюху, и тот стал менять седло.

– Пока не найду подходящего. – Матильда украдкой взглянула на него.

Бриан был рад этому внезапному проблеску. Оксфордские события так измучили ее. Несмотря на то что она проспала много часов кряду, вокруг ее глаз лежали тени. Однако взгляд, который императрица подарила ему, говорил о том, что чувства в глубине ее души еще теплятся.

Матильда испытала еще несколько коней, но в конце концов снова оседлала серого мерина.

– Этот лучше всех. – Она вернулась к Бриану, похлопывая коня по шее. – Чалая слишком упряма. Конечно, любую лошадь можно усмирить с помощью узды и плетки, но зачем? Лучше уж сразу выбрать объезженную, она не доставит неприятностей в пути.

– Жаль, что эта лошадь не Англия. – Бриан похлопал коня по холке.

– Жаль, – согласилась Матильда.

Взяв коня под уздцы, Бриан повел его в стойло. Матильда все еще сидела в седле. Привязав поводья к столбу, он помог ей спешиться. Мгновение они стояли, тесно прижавшись друг к другу, его руки лежали у нее на талии. Она коснулась его щеки. Он поцеловал ее ладонь и сжал ей пальцы, чтобы удержать ее руку у своего лица.

Матильда закрыла глаза и прошептала:

– Бриан… Боже мой…

Вдруг она выдернула свою руку и отпрянула от него. Ее тело ослабло, ноги налились свинцом. Ей хотелось поцеловать его губы и трогательный завиток волос под его ухом, но переступать черту нельзя. Если это произойдет, она не сможет удержаться от следующего шага, нарушит все правила, и уже не будет пути назад. Они и так на волоске от скандала.

– Этого не должно случиться. – Сделав над собой огромное усилие, Матильда развернулась и поспешила к главной башне.

– Я не искушал вас, – отчаянно проговорил он, обращаясь к тому месту, где она только что стояла. – Я лишь мучил себя.

Матильда удалилась в свою комнату, ополоснула лицо и руки и сменила тяжелые сапоги на мягкие туфли. Она в ловушке, и в этой комнате, где все дышит Брианом, невозможно ни получить передышку, ни обрести спокойствие. Прогулка верхом ненадолго приободрила ее. Но замок ей нельзя покидать, а ведь здесь наблюдают за каждым ее движением и оценивают любое ее действие. Матильда чувствовала себя пленницей.

Леди Мод вошла в комнату. К ее темному платью пристали клочки собачьей шерсти, впрочем как обычно, и от нее попахивало псиной.

– Прибыл гонец от графа Глостера, госпожа, – сообщила она. – Милорд будет здесь к полудню.

Волна радости захлестнула Матильду. Словно гора свалилась с плеч.

– Слава богу, слава богу! Это прекрасная новость!

В присутствии Роберта в Уоллингфорде все будет как при дворе, и она снова сможет приступить к решительным действиям. Нужно узнать, что произошло в Нормандии, и главное – сколько людей готов прислать Жоффруа, хотя очевидно, что сам он не приедет. С его помощью она сможет вновь собрать войско, вернуть своим сторонникам боевой дух и взвесить шансы.

Мод чопорно присела в реверансе:

– Прошу меня простить, госпожа. С минуты на минуту замок будет трещать по швам от гостей, и мне необходимо позаботиться об их пище и крове.

Супруга Бриана произнесла это бесцветным голосом, но в апатичном взгляде Матильда уловила недовольство.

– Благодарю вас, – тихо сказала она. – Я знаю, это обременительно для вас.

– Это мой долг, госпожа. – Мод гордо вскинула голову. – Я леди Уоллингфорда, и была ею задолго до того, как ваш отец, присной памяти, стал королем.

– И тем не менее я вам очень благодарна.

Мод снова сделала принужденный реверанс, как будто ей нанесли оскорбление.

Матильда стала готовиться к прибытию Роберта. Она выбрала платье, что привезла из Оксфорда, одно из тех, в которые укутывалась той снежной ночью. Из красной шерсти, обшитое по рукавам и вороту темно-фиолетовым шелком – это королевский пурпур, такого цвета бывает небо на западе в полночь, – и украшенное драгоценными камнями. На один палец она надела отцовское кольцо с сапфиром, на другой – огромный блестящий рубин, сочетающийся с платьем. На голову поверх шелковой вуали надела корону с золотыми цветами, тоже привезенную из Оксфорда. Она чувствовала на своем челе тяжелый обод венца, и это придавало ей уверенность в себе, словно олицетворяло груз королевской власти.

Камергер сообщил, что граф Глостер прибыл со свитой и сейчас они устраиваются в другом крыле замка. Матильда пригладила платье и со смешанным чувством радости и тревоги направилась приветствовать брата.

Бриана, который по правилам гостеприимства заранее выехал встретить путников и сопроводить их в замок, нигде не было видно. Зато здесь оказалась Мод. Она тоже переоделась – в платье из синей шерсти, простое, но чистое. На стол уже выставили кувшины с вином и корзинки с хлебом и печеньем.

Роберт, как всегда решительно, вошел в зал, уверенная походка подчеркивала его рост и могучее телосложение. Но под его глазами появились мешки, и седых волос стало гораздо больше, чем прежде. Матильда подалась вперед, чтобы обнять его, но остановилась на полпути, увидев мальчика, стоящего за плечом брата, как верный оруженосец. Это был рыжеволосый веснушчатый здоровяк с прекрасными голубыми глазами.

– Генрих, – прошептала она, не веря своим глазам. – Генрих?!

– Я привез вам драгоценный рождественский подарок, – улыбнулся Роберт.

– Миледи мать, – сказал Генрих и преклонил колено.

Матильда все еще не оправилась от удивления. Ей хотелось нагнуться и взять на руки маленького мальчика, которого она помнила, но вместо него она видела уверенного в себе отрока. И в нем уже угадывался будущий мужчина! Словно она отложила на время дорогую ей вещь, а когда достала ее вновь, та изменилась до неузнаваемости.