Лев Прозоров - Мифы о Древней Руси. Историческое расследование
- Название:Мифы о Древней Руси. Историческое расследование
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Яуза
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-86262-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Лев Прозоров - Мифы о Древней Руси. Историческое расследование краткое содержание
В своей НОВОЙ книге ведущий историк Языческой Руси проводит такое расследование, опровергая самые расхожие, навязчивые и вредные мифы о нашем прошлом.
Знаете ли вы, что «непобедимые викинги», якобы «наводившие ужас на всю Европу», на самом деле платили дань балтийским славянам? Не верите бредням о «добродетельной Хазарии» и «матери-Византии»? Сомневаетесь в сказках про чудской лед, провалившийся под «псами-рыцарями» (чьи доспехи были ничуть не лучше и не тяжелее, чем у русских дружин, что признает и рифмованная хроника Ордена)? Хотите понять, что на самом деле произошло на Куликовом поле? Не желаете быть обманутыми скандальными лжеисториками и лубочной официозной пропагандой?
Читайте это историческое расследование!
Мифы о Древней Руси. Историческое расследование - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Русский богатырь человечнее и гуманнее западного рыцаря, свободнее духом и добрее.
И описание боя другое. Известно более ста былинных сюжетов, но ни в одном нет ужасающих кровавых сцен, а тем более рек крови и насилия.
А вот тут я, пожалуй, дам слово специалисту. Федор Иванович Буслаев [48], русский филолог-фольклорист XIX века, фигура, без преувеличения, значения мирового. Его работы «Русский богатырский эпос» я в сети, увы, не нашел, приходится печатать с бумаги (Буслаев Ф.И. Народный эпос и мифология, М.: Высш. шк., 2003. С. 260–262, коли кому интересно).
«Русский богатырь, повалив врага наземь, не вдруг убивает его, а тешится и издевается над ним, спарывает кинжалом его белые груди, иногда вынимает печень с сердцем, потом уж отрубит по плечи буйну голову и воткнет ее, как воинский трофей, на копье. Сам Илья Муромец, отличающийся от прочих богатырей милосердием, способен на страшные жестокости, от которых сердце сжимается. Вот, например, как он поступает с родным сыном, Сокольником:
Ударил Сокольника в белы груди
И вышиб выше лесу стоячего
Ниже облака ходячего;
Упадал Сокольник на сыру землю,
Вышибал головой, как пивной котел;
Выскочет Илья из бела шатра,
Хватал за ногу, на другую наступил,
На полы Сокольничка разорвал.
Половину бросил в Сахарь-реку,
А другую оставил на своей стороне:
«Вот тебе половинка, мне другая,
Разделил я Сокольника, охотничка».
По другому варианту, еще жесточе казнит он свою дочь. Тоже разорвал ее надвое. Одну половину рубил на мелкие куски, бросал по раздольицу, по чисту полю, кормил этой половиной серых волков; и другую половину рубил на мелкие куски, бросал по раздольицу чисту полю, кормил черных воронов.
Бесчеловечное убийство с самыми кровавыми подробностями – это желанный конец, к которому фантазия ведет целый ряд моментов в тщательном, мелочном описании битвы:
«Тут руками они сплеталися, коленями друг в друга упиралися, горячая кровь течет из глубоких ран…».
«Отрубил ему Алеша буйну голову, и повез он буйну голову к князю Владимиру; едет, да головушкой поигрывает, высоко головушку выметывает, на востро копье головушку подхватывает».
Надобно было свыкнуться, сжиться с этими ужасами, надобно было войти во вкус этих кровавых сцен, чтобы с такой игривостью на них медлить. Фантазия вполне сочувствует суровому быту и заявляет свое сочувствие легким, артистическим воспроизведением его. Вот, например, как Бермята убивает Чурилу Пленковича, застав его со своей женой:
Не свет зорюшка просветилась,
Востра сабля промахнулася:
Не скатная жемчужинка катается,
А Чурилова головка катается
По той ли середы по кирпичнои,
Не белый горох рассыпается.
Чурилина-то кровь разливается..
О смертельной ране, чудовищно обезображивающей человека, богатырь говорит слегка, как о деле самом обыкновенном, и внимательно медлит на подробном ее описании. Богатыри хотят, чтоб Соловей-разбойник показал себя свистом, визгом и криком. «Дайте ему сначала освежиться зеленым вином», – говорит муромский богатырь, а то
Теперь у него уста запечатаны,
Запеклись уста кровью горючею:
Выстрелен у меня во правый глаз,
Вышла стрела во лево ухо».
Еще несколько примеров поразительного человеколюбия русских былин. Обращение с жителями захваченного города, да, кстати, «защитники русской земли» захватывали чужие города и даже земли:
А и старый казак он, Илья Муромец,
А говорит Ильюша таково слово:
«Да ай же, мои братьица крестовые,
Крестовые-то братьица названые,
А молодой Михайло Потык сын Иванович,
Молодой Добрынюшка Никитинич.
А едь-ко ты, Добрыня, за синё море,
Кори-тко ты языки там неверные,
Прибавляй земельки святорусские.
А ты-то едь еще, Михайлушка,
Ко тыи ко корбы ко темныи,
Ко тыи ко грязи ко черныи,
Кори ты там языки всё неверные,
Прибавляй земельки святорусские.
А я-то ведь, старик, да постарше вас,
Поеду я во далечо ещё во чисто поле,
Корить – то я языки там неверные,
Стану прибавлять земельки святорусские» [49].
Такая вот «защита родной земли», впрочем, давно известно, что лучшая защита – нападение, не так ли?
Так вот, о жителях захваченных городов. Уже знакомый нам Волх.
А всем молодцам он приказ отдает:
«Гой еси вы, дружина хоробрая!
Ходите по царству Индейскому,
Рубите старого, малого,
Не оставьте в царстве на семена [50].
Князь Глеб Володьевич (вражеский город тут вполне конкретен – Корсунь, византийский Херсонес).
Поезжайте тко ко городу ко Корсуню,
А скачите вы через стену городовую,
Уж вы бейте ко по городу старого и малого,
Ни единого не оставляйте вы на семена [51].
Обращение с пленными врагами:
Тут то два брата, два Ливика,
Выбегали они скоро на чисто поле.
Как наехала силушка Романова,
Большему брату глаза выкопали,
А меньшему брату ноги выломали,
И посадили меньшего на большего,
И послали к дядюшке,
Чимбал королю земли Литовския.
Сам же князь то приговаривал:
«Ты, безглазый, неси безногого,
А ты ему дорогу показывай!» [52]
с неверными женами – Иван Годинович:
Стал он, Иван, жену свою учить,
Он душку Настасью Дмитревну:
Он перво ученье то – руку ей отсек,
Сам приговаривает: «Эта мне рука не надобна,
Трепала она, рука, Афромея царя»;
А второе ученье – ноги ей отсек:
«А и та де нога мне не надобна,
Оплеталася со царем Афромеем неверныим»;
А третье ученье – губы ей обрезал
И с носом прочь: «А и эти губы мне не надобны,
Целовали они царя неверного»;
Четверто ученье – голову ей отсек
И с языком прочь: «Эта голова мне не надобна
И этот язык мне не надобен,
Говорил со царем неверныим
И сдавался на его слова прелестные!» [53]
И Добрыня Никитич:
А и стал Добрыня жену свою учить,
Он молоду Марину Игнатьевну,
Еретницу… безбожницу:
Он первое ученье – ей руку отсек,
Сам приговаривает:
«Эта мне рука не надобна,
Трепала она, рука, Змея Горынчища»;
А второе ученье – ноги ей отсек:
«А и эта де нога мне не надобна,
Оплеталася со Змеем Горынчищем»;
А третье ученье – губы ей обрезал
И с носом прочь:
«А и эти де мне губы не надобны,
Целовали они Змея Горынчища»;
Четвертое ученье – голову отсек
И с языком прочь:
«А и эта голова не надобна мне,
И этот язык не надобен,
Знал он дела еретические» [54].
Ну и, чтоб не пересаливать – кровь, отсутствующаяде в былинах:
А побил змею да он проклятую,
Попустила кровь свою змеиную
От востока кровь она да вниз до запада,
А не прижре матушка да тут сыра земля
Этой крови да змеиною.
А стоит же тут Добрыня во крови трое сутки,
На кони сидит Добрыня – приужахнется [55].
Интервал:
Закладка:
