Марина Алиева - Жанна д'Арк из рода Валуа

Даже девушка, которая пришла и принесла благую весть, была сейчас, именно в эту минуту, не нужна. Главное для него она уже сделала. А всё, что сделает потом, будет сделано уже для других – для его подданных и его королевства, которое он примет на коронации и не отдаст уже никому!

«Я король! Я король!», – твердил себе Шарль, широко шагая по тёмным коридорам замка, и даже не замечая, что паж с факелом за ним совсем не поспевает. Явись здесь сейчас, так пугающее всех, привидение Великого магистра де Моле 15, он бы твёрдой рукой осенил себя крестным знамением и прошёл бы мимо, поморщившись с досадой на то, что кто-то осмелился преградить ему путь в такой момент!

В покоях тоже было сумрачно. Дофина скоро никто не ждал, поэтому факелы на стенах не горели.

– Ты мне не понадобишься, – бросил он слуге, придремавшему возле спальни. – Запали свечу и ступай… И всем скажи, чтобы уходили – я хочу побыть один!

От внесённой свечи по стене поползла, возвышаясь, гигантская тень, и Шарль застыл, глядя на неё, как на знамение. Он станет великим королем! Станет! Потому что никому из предков, да и до них – даже Филиппу Красивому.., даже Людовику Святому, со всем его благочестием, не было явлено такого чуда, которое свершилось только что в каминном зале!

Надо же, простая крестьянка, а слышит голос Божий, тогда как все его епископы.., да, что там епископы – сам папа со своими кардиналами – не пытаются даже прислушаться! Или все они уже давно не слуги Господни?

Шарль закрыл лицо руками и затрясся в беззвучном полусмехе, полуплаче.

Наступила разрядка.

Бог весть сколько времени сжатая в пружину душа, наконец, распрямилась и вытолкнула вон сидящую, как заноза, мысль: «нелюбимый, потому что незаконный!».

– Теперь Бог меня усыновил! – закричал Шарль в потолок.

И тень на стене, вторя ему, гордо вскинула голову.

Тем временем в зале, не давая никому опомниться, мадам Иоланда поспешила оградить Жанну от любопытствующих придворных и любых расспросов. Шарль толком не успел ещё выйти, как она уже подозвала мадам Беллье, ведавшую в замке всей челядью, и велела ей отвести девушку в донжон 16, где, ещё днём, на всякий случай, были приготовлены комнаты.

– Дева должна отдохнуть! – возвестила герцогиня. – Завтра мы подберём ей достойный двор и будем ждать дальнейших распоряжений его величества.

Придворным ничего не оставалось, как снова согнуться в поклонах, провожая уже её светлость, а потом, подобно растревоженному улью, задвигаться, загудеть и начать недоумённые перемещения, постепенно приходя в себя и обсуждая произошедшее.

– Никого нельзя пускать к ней, хотя бы в первые дни, – шёпотом говорила мадам Иоланда Рене, вышедшему за ней следом. – Список людей, которыми следует окружить Жанну, я уже составила, но этим займётся дю Шастель. А ты, мой друг, немедленно пошли кого-нибудь за Клод. Представим её, как пажа… Пока… Да постарайся, чтобы этот приезд прошёл, по возможности, незаметно.

Стремительная, как никогда, она почти ворвалась в свои покои, растревожив прислугу, которую тут же и отослала вон. Рене был отослан следом, столкнувшись в дверях с задумчивым Танги дю Шастелем.

– Думаю, этих людей будет пока достаточно, – сказала герцогиня, подавая рыцарю список, уже несколько дней лежащий у неё на столе. – Надо только добавить сюда этого монаха, Паскереля. Он первым исповедовал Деву, пускай остаётся при ней духовником. Это получится очень кстати, если кому-то взбредёт в голову сказать, что я окружила Божью посланницу своими людьми.

– Всё равно скажут, мадам, – обронил дю Шастель, заглянув в список и сразу же наткнувшись на имя Пьера де Бове, в прошлом знаменосца и управляющего Луи Анжуйского.

– Неважно. Зато я буду спокойна, что никакой шпион не просочится в окружение девочек. Вы уже отдали распоряжение, чтобы охрану донжона усилили?

– Да.

Дю Шастель просунул список между завязками своего камзола за пазуху и посмотрел герцогине в лицо.

– Вам не кажется, мадам, что сегодня действительно произошло чудо?

– В этом мире всё чудесно, Танги, – ответила она, чутко уловив новые интонации в голосе рыцаря.

Бедный, он до сих пор ничего не знает о Клод и полагает, что чудо заключено именно в той девушке, которую они создали…

– Вера – вот источник того, что нас удивляет… Точнее, того, что кажется непостижимым. Девушка поверила в себя, в своё предназначение, и сама узнала дофина в толпе… Чудо свершилось, но ты, почему-то, говоришь об этом с тревогой… Чем-то обеспокоен?

– Ла Тремуй будет мешать.., – начал было дю Шастель.

Но мадам Иоланда подошла к нему почти вплотную.

– Скажи, Танги, какое главное чудо случилось сегодня?

– Я думал, главнее прихода Девы…

– Шарль, наконец-то, поверил в себя! – перебила мадам Иоланда. – То, чего я не смогла добиться в течение стольких лет, свершилось сегодня! Ты видел, с каким лицом он к нам вернулся? Нет? А я видела, потому что ждала этого! И теперь никакому Ла Тремую не удастся ославить Жанну шарлатанкой. Он может взывать, хоть к папе, может выпросить у него даже буллу о ереси.., что вряд ли, потому что Рим будет молчать по этому вопросу… Но, даже если и не смолчит, для Шарля это ничего не будет значить! Если одна его вера станет противоречить другой, он выберет ту, которую обрёл сегодня, и отречётся от прежней!

Дю Шастель, с опаской, перекрестился.

– Не пугайся, – засмеялась герцогиня, – до этого не дойдет. Для Рима мы устроим шумную проверку Девы «на подлинность». Я сама её организую и сама за всем прослежу. А потом добьюсь возвращения в армию Ришемона, его восстановления в правах коннетабля, и вместе мы отсечём Ла Тремуя от королевского двора, как нарыв от тела! Теперь всё будет хорошо! – она возбуждённо и зябко потерла руки. – Теперь всё получится! Иди, Танги, мне нужно побыть одной…

Дю Шастель поклонился.

– Ваша вера заразит любого, мадам.

– Это потому, что я ни в чём не сомневаюсь…

Вечером того же дня Рене тайно привёл в комнату Жанны Клод.

Пропустив её перед собой, чтобы девушки получили возможность обменяться парой слов наедине, он сделал вид, что отдаёт распоряжения стражникам. Но Жанна и Клод только обменялись взглядами и, сойдясь, свели руки в крепком пожатии.

Наблюдая за ними из-за двери, Рене вдруг подумал, что они похожи, как сёстры, заключённые волею судьбы в мужскую одежду. Только у Клод, подстригшейся совсем недавно, волосы были чуть короче. Он выждал ещё немного, но, поскольку девушки не разговаривали, вошёл к ним и закрыл за собой дверь.

– Тебе нравится тут, Жанна? – спросил Рене.

– Это не имеет никакого значения, потому что я не собираюсь тут долго задерживаться.

– Ну, завтра ты в поход ещё не отправишься, поэтому сядьте обе и послушайте меня. Это важно. И надо, чтобы вы обе поняли, насколько важно.