Марина Алиева - Жанна д'Арк из рода Валуа

– Милорд, что прикажете делать?!

– Не знаю!!!

Рано утром шпионы донесли, что из Блуа движутся свежие французские силы… Может, потому эта девка такая смелая?

– Милорд, в отрядах неспокойно!

– Так успокойте их!

– Но, что мне им сказать, милорд?

Что?! Действительно, что?!

Перед глазами Саффолка всё поплыло. Откуда-то из глубин сознания, нарастая, словно страх, появился образ гневающегося Бэдфорда… Он не простит.., ни за что не простит отступления! Но… Ох, хорошо ему топать ногами и кричать! А посидел бы сам вот здесь, на этом поле, когда за спиной не войско, а трясущееся стадо! И неважно, кто от чего трясётся – от боязни колдовства или от религиозного трепета – это сражение им уже не выиграть, потому что страх – не священная орифламма, с ним в атаку не идут!

Саффолк переглянулся с Талботом.

– Полагаю, надо сказать, что мы уходим?

Талбот кивнул.

– Как уходим?! Не дав сражения?!!!

Саффолк глянул раздражённо – кто это? Ну, конечно! Томас Рэмптон. Из его людей составлен личный отряд герцога Бэдфордского… Никак не хочет понять, что причастность к делам регента – да простятся эти крамольные мысли – не даёт права перечить Всевышнему…

– Если желаете, сэр Томас, можете остаться – противник для сражения у вас уже есть.

Широким, приглашающим жестом Саффолк показал на светлую фигурку в поле, к которой уже скакали несколько всадников от опомнившейся французской стороны.

Рэмптон поджал губы.

– Боюсь, мне придётся…

– О, разумеется! Разумеется, вы поведаете обо всём милорду Бэдфорду. Но, во время доклада, сэр, держите в уме то, что делать его вы можете только благодаря моему сегодняшнему решению…

Де Ре первым бросился за Клод. Он бы сделал это почти сразу, но Бастард удержал грозным окриком:

– Куда?! Оставайтесь на месте, сударь, чтобы мне было с кого снимать голову, когда этого мальчишку изрешетят стрелами!… И поделом будет! Каков наглец! Мало мне его госпожи… Это всё вы, де Ре! И вы ответите, если что!

– Они не посмеют стрелять, ваша милость – они же уверены, что это Жанна, – заметил Ла Ир.

– То-то она сейчас лежит раненная…

Закусив губу, Бастард с отчаянием следил за удаляющимся всадником и нисколько не сомневался – мальчишка вчера получил от Жанны подробные указания, что делать и, как себя вести, и, вот пожалуйста, терпение командующего снова на пределе! И это несмотря на то, что самой Жанны рядом нет! Но не удерживать же, в самом деле… Да и как?! Окриками? Приказами? Догонять и возвращать силой? И это на глазах войска, боготворящего свою Деву?! Бастард оглянулся. Господи, они даже не волнуются за неё – так уверены, что неуязвима!

Однако мальчишка-паж проехал почти половину расстояния, и ничего с ним не случилось. Может, с той стороны действительно боятся? Ах, хорошо бы…

– Я всё же догоню его и прикрою, если начнут стрелять, – сказал де Ре.

– И я с вами, сударь, – заволновался д'Олон. – Я, как-никак, оруженосец…

– Да и я поеду, – сердито буркнул Ла Ир. – Если останемся живы, я этого щенка собственными руками…

Он первым доскакал до Клод и уже приготовился изрыгнуть на её голову все ругательства, которые любовно отобрал из своего богатейшего арсенала, но слова застряли в горле…

– Смотрите, сударь, – повернулось к нему совершенно детское от счастья лицо, – они уходят! Значит, осада кончена, да?

Конец второй книги

Апостолический приказ – имеется в виду вопрос о церковной десятине, которую, с разрешения папы, Бэдфорд увеличил вдвое на всей завоеванной территории, а в Руанской области, в наказание, эта десятина была утроена. Треть собранного налога получал сам папа, треть шла на поддержание порядка в Нормандии, а треть – на борьбу с дофином.

Крестьян из Лотарингии действительно был. Он пришёл пешком под Пуатье, чтобы предупредить Шарля Мудрого о поражении, которое неизбежно случится, если французы вступят в бой. Но король Шарль ответил, что дал слово чести и не имеет права отказываться от сражения.

Поражение при Кресси очень напоминало Азенкурское. Там тоже прошел дождь, после которого французские рыцари, фактически, «утонули» в вязкой грязи.

И де Вержи, и Фрибур были дворянами герцогов Бургундских.

Святой Михаил (Мишель) считался покровителем дома Валуа.

Вагенбург – оборонительное расположение обозных телег.

По названию рубашки, (candidus – белый), новика ещё называли кандидатом.

Слова ритуала и основные его этапы взяты из книги Жюста Жана Руа «История рыцарства и рыцарских турниров».

Оммаж – принесение присяги сюзерену. Получив в своё владение Аквитанию, французские короли приносили за неё оммаж королям английским, как обычные вассалы.

Полишон – прозвище Бертрана де Пуланжи, сеньора де Гондрекура.

По, идущей из Англии традиции считалось, что руки короля – руки целителя.

Талья – королевский налог, введённый Людовиком Девятым вместо воинской повинности.

Фламберж – двуручный меч с волнистым лезвием, оставляющий рваные раны.

Безграмотные люди, как известно, ставили вместо подписи оттиск указательного пальца.

Жак де Моле – Великий магистр ордена тамплиеров, во время процесса над орденом, содержался в тюрьме Шинонского донжона.

Донжон – центральная башня замка, последний оплот его жителей во время осады. Донжон строился с таким расчётом, чтобы захватить его было невозможно, даже если весь замок будет захвачен. Поэтому в донжоне было множество помещений, пригодных для складов, которые в мирное время использовались и как казематы.

Джост – таранный удар копьём.

На коронациях французских королей король Англии выступал под титулом герцога Гиеньского, как полноправный пэр Франции.

Аньез Сорель – первая в истории фаворитизма официальная королевская любовница. На самом деле, её отношения с дофином начались в 44-ом году. В описываемые времена она вряд ли могла находиться при каком-либо дворе, но автор позволил себе эту вольность, поскольку многие историки сходятся во мнении, что «представила» мадемуазель Сорель дофину именно герцогиня Анжуйская. И представила по политическим соображениям, которые в полной мере оправдались. Мадемуазель благотворно влияла на Шарля и всегда была сторонницей герцогини. Во всяком случае, до тех пор, пока Аньез Сорель не отравили.