Пенни Винченци - Соблазны бытия

– Постараюсь. Вы тоже не забывайте своих американцев. Вы всегда были так добры ко мне, Себастьян. Всегда. Спасибо.

Почему у нее вдруг вырвались эти слова?

– И ты всегда была очень добра к нам, – отозвался Себастьян. Голос его звучал хрипловато. Вероятно, от волнения. – Даже думать не хочется, как бы мы все жили, если бы Селия тогда не забрала тебя к себе. Мы бы не узнали столько радости. До свидания, дорогая. Храни тебя Бог.

Последняя фраза в устах закоренелого атеиста звучала более чем странно. Наверное, это старческая сентиментальность.

– До свидания, Себастьян. Пусть Бог хранит и вас.

Барти вдруг ощутила жуткую усталость. А ведь она даже еще толком не решила, как ей поступить с Чарли. В голове все перепуталось. Ничего, время еще есть. В самолете она все обдумает и разложит по полочкам. Барти снова взялась за телефон и позвонила Джайлзу. Они виделись только в издательстве и едва перебросились десятком фраз. Барти сожалела, что так и не нашла времени увидеться с ним. Колючий мальчишка, единственный друг ее детства, превратился в обидчивого и довольно скупого мужчину, но она все равно его любила.

– Джайлз, прости, что так и не сумела увидеться с тобой.

– Ничего страшного. У тебя были встречи с более значимыми людьми.

– Ошибаешься. Просто как-то закрутилась. А мне так хотелось поболтать с тобой о старых добрых временах.

– Еще не все потеряно. Хелена собиралась в субботу пригласить тебя на обед. Ты не занята?

– Увы, в субботу меня здесь уже не будет. Завтра утром я вылетаю в Нью-Йорк. Проблемы в издательстве. Как всегда, без меня решить не могут.

– Понимаю.

Барти чувствовала, как Джайлз переваривал услышанное, пытаясь представить, что это за проблемы и намерена ли она рассказывать о них. Нет, Джайлзу она ничего не скажет.

– Увы, обед придется отложить до следующего раза. Кстати, почему бы тебе не приехать в Нью-Йорк?

– У меня нет времени на поездки в Америку. Кто-то должен поддерживать огонь в очаге. – Его голос изменился, став теплее. – Я был очень рад повидать тебя, Барти. Я скучал по тебе.

Барти не поверила своим ушам. Джайлз всегда был крайне сдержан на эмоции.

– И я скучаю по тебе, Джайлз… Как это было давно!

– Да. Ну что ж, счастливого тебе пути. Я в восторге от твоей Дженны. Чудесная девочка у тебя растет. Надеюсь, твои проблемы успешно решатся.

– Спасибо. Будем надеяться. До свидания, Джайлз. Нам все-таки нужно почаще видеться.

Последней, кому она позвонила, была Селия, которая сейчас жила на Чейни-уок.

Барти собиралась навестить ее вечером, рассказать о предпринятом ею шаге и объяснить причины. Но времени уже не оставалось. Ничего, это подождет.

– Простите за поздний звонок. Надеюсь, что не подняла вас с постели.

– Какая постель? Я не сплю и пока не собираюсь. Сейчас всего лишь половина одиннадцатого. Банни уехал в Гленнингс, потому я и здесь. Сижу у себя в кабинете и работаю.

Барти улыбнулась, представив Селию в ее домашнем кабинете, который она называла самым прекрасным в мире местом. Окна выходили на реку и на улицу. Селия утверждала, что тишина мешает ей работать.

– Я как раз думала о тебе, – сказала Селия. – Вспоминала ночь, когда Джей был опасно болен. Помнишь? Мы все спали, и только ты услышала телефонный звонок. Ты меня разбудила, и мы поехали в больницу.

– Конечно помню. Тогда я впервые…

Она замолчала. Ей не хотелось расстраивать Селию.

– Что – впервые?

– Я впервые… по-настоящему почувствовала себя частью семьи.

Теперь молчала Селия.

– Знаешь, я даже не подозревала, как тяжело тебе приходилось в раннем детстве. Досадная невнимательность с моей стороны.

– Мне действительно было тяжело, – сказала Барти, решив, что, раз затронула эту тему, нужно продолжить. – Очень тяжело. Но все было не напрасно. Селия, вы для меня сделали очень, очень много. Обещаю, я этого никогда не забуду.

В голосе Селии появилась непривычная мягкость.

– Ты для нас тоже сделала очень и очень много… С Дженной все в порядке?

– Абсолютно. Гостит у Билли. Счастлива, как…

– Хрюшка в луже, – со смехом перебила ее Селия. – Барти, она потрясающий ребенок. Удивительная девочка. Ты хорошо ее воспитала.

– Просто сырье оказалось добротным, – сказала Барти. – И все равно спасибо. До свидания, Селия. Спасибо вам за все.

Барти легла в постель. Она боялась, что ее захлестнут мысли о Чарли. Нет. Она думала о Дженне. О том, как гордится дочерью, об искренних похвалах, услышанных от других. Лоренс бы тоже очень гордился своим произведением. Барти знала, что выполнила его сокровенное желание. Ей было легко и спокойно. Завтра в самолете она обдумает свои насущные дела. Как хорошо, что она съездила в Англию.

На следующий день, ближе к полудню, Хелена позвонила мужу на работу. Джайлз запрещал звонить ему без крайней надобности. Судя по напряженному голосу жены, случилось что-то крайне неприятное.

– Джайлз, ты слышал выпуск новостей?

– Естественно, нет, – раздраженно ответил он. – Ты же знаешь, у нас на работе нет времени слушать радио.

– Да, я знаю… – Она помолчала. – Джайлз, тут случилось… По крайней мере…

– Что именно? Хелена, я не понимаю, о чем ты говоришь. Что случилось?

– Самолет потерпел катастрофу. Упал в Атлантический океан. Самолет БОАК [17], направлявшийся в Нью-Йорк. Я подумала: не на нем ли летела Барти?

– Уходи! Уходи отсюда! Убирайся из этой комнаты! Немедленно!

– Дженна…

– Я сказала – вон! Это мамина комната. Ты не имеешь права здесь находиться!

– Но она нам нужна.

– Ничего тебе не нужно! Эта комната нужна мне. Тебе нечего делать в ней. Ну пожалуйста, пожалуйста, уходи!

Чарли послушно поднял руки, показывая, что сдается, и ушел. Дженна проводила его взглядом, затем встала с кровати, плотно закрыла дверь и защелкнула замок. Потом она вышла на балкон, уселась на деревянный пол и стала смотреть на океан, обхватив руками колени. В ее голове царила полная неразбериха. Это была какая-то свалка мыслей и чувств. Дженна не узнавала себя. Ее настроение менялось чуть ли не ежесекундно. То она нуждалась в помощи Чарли, любила его, верила ему, а в следующее мгновение ненавидела и хотела, чтобы он навсегда исчез из ее жизни. Застав его в маминой комнате, где он велел миссис Миллз поменять постельное белье, Дженна пришла в ярость.

Интересно, может, мама тоже так к нему относилась? Спросить бы у нее. Дженне хотелось задать матери тысячи вопросов. Увы, теперь это невозможно. Больше она не сможет спросить маму ни о чем. Отныне она пойдет по жизни одна, и она должна выдержать. Это Дженна поняла очень рано, в первые дни после гибели Барти.

Трагическую новость ей сообщила Джоан. После ланча Дженна каталась по загону на Флориане – любимой лошади Элспет. Вид у Джоан был просто жуткий. Вся бледная, круглое лицо вытянулось и как-то осунулось, глаза подозрительно большие и с темными кругами.