Пенни Винченци - Соблазны бытия

– Что такое пахота?

– Это когда плуг проделывает в земле борозды, куда потом сеют семена. Раньше плуг тащили лошади, а теперь у фермеров есть тракторы.

– Я бы с удовольствием поуправляла трактором. Я видела снимки. У Адели их много. Она мне показывала. Поле, трактор тащит плуг, а сзади – полным-полно птиц. Когда мы туда поедем, я не прочь сесть за трактор.

– Дженна, это абсолютно исключено, – отчеканила Барти.

– А почему бы и нет? – спросила Дженна, улыбаясь настораживающе-любезной улыбкой. – И когда мы туда поедем? Мне не дождаться.

– В следующий четверг.

– Здорово, что у твоего брата есть своя ферма. У меня, наверное, тоже будет, когда я вырасту.

– Хорошая идея, – похвалила Барти.

– Кит, а почему бы тебе не согласиться на издание твоих книг в Нью-Йорке?

– Нет, Барти. Извини, но не могу. Тогда мое решение потеряет всякий смысл.

– Вовсе нет… Тебе налить еще шампанского? Правда, отличный сорт?

– Отличный. – Кит улыбнулся ей. – Но только не думай, что шампанское заставит меня изменить мое решение.

– Естественно, я так не думаю. Но в твоем решении есть определенная двойственность. Очень многие думают, что ты ушел из «Литтонс» только потому, что оттуда ушла твоя мать.

– Я уже говорил и повторю: мне совершенно все равно, что и как думают очень многие. Зато она знает, почему я ушел, и это главное.

– Кит, со временем ты ее простишь, – мягко сказала Барти.

– Прошу тебя, не трогай эту тему. Я никогда ее не прощу. И никогда не пойму, почему она так поступила.

– Хорошо, не будем об этом. Прости. Будем наслаждаться ланчем. Кстати, ты здесь бывал, когда… – пауза была почти неуловимой, – когда был маленьким?

– Ты спрашиваешь, бывал ли я здесь, когда еще видел? Естественно, бывал. Мать считала, что должна познакомить меня со всеми лучшими лондонскими ресторанами. Это было частью моего воспитания. – Кит вздохнул. Барти поняла: снова Селия. – Здесь мне очень нравилось, потому что из окон открывался красивый вид на реку. Остальные рестораны казались мне довольно скучными местами. «Риц» со всей его дурацкой позолотой. Я там всегда зевал. Помню, мне нравился «Симпсонс». У них были огромные серебряные подносы с крышками. И почему-то там подавали большие куски мяса. Я любил смотреть, как официанты ловко их разрезают. Единственным рестораном, куда мать никогда меня не водила, был «Рулз». Я много раз просил ее – мне там очень нравились старинные карикатуры. Бой водил меня туда. А она – ни за что.

– Она и меня туда никогда не водила, – сказала Барти, стараясь говорить весело и непринужденно.

Барти догадывалась о причине. Точнее, стала догадываться, когда однажды предложила Себастьяну сходить в «Рулз» и он отказался.

«Извини, Барти, – сказал он тогда. – Куда угодно, только не туда. Дурные ассоциации».

«Дурные?» – удивилась она.

«Ну как бы тебе объяснить… Достаточно болезненные».

– Хочешь эскалоп? – вынырнув из воспоминаний, спросила она Кита. – Раньше ты их любил.

– Я и сейчас их люблю. А спаржу к нему подают? Я бы не отказался.

– Да. В меню написано, что со спаржей.

– Отлично. Где сейчас Дженна?

– С Люси. Няня Уорвиков повела их в зоопарк.

– Бедная женщина.

– Согласна. И буду очень удивлена, если она выдержит это испытание. Но Дженна настояла.

– Барти, у тебя удивительная дочь. Я давно не получал такого удовольствия от разговора. Особенно с детьми. Жаль, что мне не довелось встретиться с Лоренсом.

– Не жалей, – засмеялась Барти. – Он возродился в своей дочери. Я сама удивляюсь, до чего они похожи. Иногда мне кажется, что от меня в ней нет ни капли.

– У нее твой голос, – сказал Кит.

– Совсем не мой. Она говорит как типичная американка.

– В тембре ее голоса ощущается твоя замечательная хрипотца. Мне всегда нравился твой голос.

– Кит, – засмеялась Барти, подражая говору Скарлетт О’Хары, – ты всегда умеешь польстить девушке.

– Хотел бы уметь, – мрачно бросил он. – Тут мне похвастаться нечем. Тридцать три – и до сих пор холост. Грустновато малость, скажу я тебе.

– В общем-то…

– Давай продолжай. – Его голос стал еще мрачнее. – Продолжай. Скажи, как было бы здорово, если бы у меня появилась подруга. Жена. Дети.

– Кит, тут все зависит от тебя. Это просто…

– Просто – что? Вопрос времени? С такой скоростью, Барти, я кого-то встречу не раньше, чем мне исполнится сто лет.

– Ты никак впал в депрессию? – вздохнула Барти.

– Нет… Да, есть такое. И причина не только в моей матери со всеми ее чертовыми затеями. И не в уходе из «Литтонс», откуда мне, по многим причинам, не хотелось бы уходить. Я чувствую, что как будто…

– Топчешься на месте?

– Да. Весь вопрос, глубоко ли я завяз. Я чувствую, что расправился со всеми демонами, с какими мог. Нашел себе профессию, позволяющую не сидеть ни на чьей шее. У меня есть и другие интересы: музыка и так далее. Как думаешь, Барти, это все, что мне доступно? Неужели это мой потолок?

– Мне трудно судить, – дипломатично ответила Барти. – Мы с тобой давно не общались. – Она помолчала. – Кит, а почему бы тебе на время не поехать к нам? В Нью-Йорк. Не торопись отказываться. У меня и в мыслях не было давить на тебя или влиять на твое решение уйти из «Литтонс». Я зову не затем, чтобы ты, как говорят, встряхнулся. Просто приглашаю. Я была бы рада твоему приезду. Дженна тоже. Тебе бы понравился Нью-Йорк.

– И что мне там понравилось бы? – спросил Кит. В его голосе чувствовалась усталость.

– У Нью-Йорка особый, удивительный ритм. Очень быстрый. Очень деловой. Там люди полны энергии, с энтузиазмом берутся за новые начинания.

– И ты думаешь, я вписался бы в этот ритм?

– Конечно вписался бы. Ты подумай, Кит. Пожалуйста! Обещаю: ты замечательно проведешь время.

Кит ответил не сразу:

– Нет, Барти. Это очень любезно с твоей стороны, но мне вряд ли захочется ехать в Нью-Йорк. У меня сейчас трудные времена и в профессиональном, и в личном плане. Я пытаюсь решить, в какое издательство перейти.

– А как насчет Майкла Джозефа?

– Мне у него нравится. Но думаю, что я все же предпочту «Уэсли». Совсем новое издательство, молодой состав. Тоже полны энтузиазма. У них большие планы на меня и мои книги. И еще… мне бы не хотелось работать с Иззи.

– Почему? Неужели ты до сих пор…

– Нет. Дело совсем не в этом. Но мы с ней… очень близки. Даже сейчас. Великолепно ладим. Мы одинаково думаем. Иногда меня это просто пугает. У нас одинаковые вкусы. Знаешь, как бывает? Иногда дважды два дают четыре с половиной. Я не хочу рисковать. Тут я в первую очередь думаю не о себе, а о ней… Да, забыл спросить: как дела с наследством Дженны? Помню, отец говорил, что ты вроде задумывалась о возможности включить Дженну в число наследников.